Блэйд Хок - Дар Крома

Лучник повернулся на странный каркающий голос и, бледнея, рассматривал северянина, опирающегося на окровавленный моргенштерн. Почти бесцветные серые глаза взирали на лучника.

— Случайно не это? Он мотнул головой в сторону костра, на углях которого лежал краснеющий раскаленным металлом клинок лучника.

— Не переживай, сейчас верну. Пусть только нагреется, как следует…

— Подлая гиперборейская собака!

Сомниум только ухмыльнулся. Лучник передернулся, улыбка северянина напомнила ему оскал росомахи, виденной два дня назад, в ельнике.

— Рассказывай отродье, какого демона вам от меня понадобилось?

— Нечего мне тебе рассказывать!

— Уверен?

Аквилонец задрал голову и презрительно хмыкнул.

Сомниум подобрал меховую рукавицу и затолкал ее в рот лучнику.

— Шума не люблю, — пояснил он. И вернувшись от костра с раскаленным кинжалом, воткнул его в бедро связанного аквилонца. Человеческое мясо зашипело на алой стали, и Сомниум недовольно скривился от запаха.

— Что ты жрешь такое, что так смердишь? — вопросил он дергающегося лучника. Тот снова потерял сознание. Приведя его в чувство пинком, Сомниум вытащил кляп и повторил:

— Рассказывай.

— У нас, аквилонцев, к вашему проклятому племени должок есть! Это вы твари убили жрецов Митры!

— Ах-ах, футы нуты! Ну, на кой мне нужен твой Митра? У меня уже есть бог, Отец-Ворон смотрит за мной и моим народом.

— Ублюдки! — отозвался лучник.

Гиперборей наклонился к аквилонцу. И без того не слишком доброе лицо Сомниума стало жестким:

— Это не твоя страна случайно только и делает, что воюет с соседями? Это твой милостивый и кроткий бог говорит — «убивайте всех»? Здесь то ты сам чего забыл? Снова несете своего бога, тем, кому он на хрен не сдался?

Северянин по-волчьи улыбнулся:

— Твой лук? Не против, если одолжу на чуток?

Сомниум поднял мощный лук и подхватил кожаный колчан полный стрел. Скрупулезно отсчитал двадцать ярдов, он развернулся и, натянул тугую тетиву:

— Да пожрет твою душу Нергал, аквилонская собака! — и выпустил стрелу. Узкий закаленный наконечник пробил череп лучника, и пригвоздил его к стволу дерева.

«Пожалуй, возьму как я его с собой» решил гиперборей.

Почти все северные народы относились недоверчиво к метательному оружию. Да и делать его особо было не из чего. Прямослойная прочная древесина, без сучков и трещин оставалась большой редкостью на Севере. В основном были в ходу легкие охотничьи луки, из которого можно было подстрелить разве что глухаря. В Гиперборее дело обстояло получше, даже имелись в наличии пять сотен лучников. Сомниуму довелось два года быть десятником, как раз у лучников, и в этом оружии он неплохо разбирался. Лук, доставшийся ему от аквилонцев, был настоящим изделием мастера: тщательно вырезанный, высушенный, пропитанный какими-то до сих пор пахнущими ароматными составами, сверху обернутый полосками кожи был поистине великолепен. Гиперборей наложил на плетеную тетиву длинную стрелу с синими перьями и теперь высматривал на чем бы испробовать лук.

На поляну вдруг вывалился жрец Митры в темно-синем теплом балахоне

— Что у вас тут происх… — и проглотил конец фразы.

— Мир тебе, митраисткая крыса! — поприветствовал его Сомниум, улыбнувшись во весь рот, проблема с целью отпала. — У нас все в порядке, только что отправил к Нергалу шестерых аквилонцев.

Священник, подбирая длинные полы своего жреческого одеяния, развернулся назад к зарослям. Тут же его спину пробила стрела, окровавленный наконечник почти на локоть вышел из груди. Сила удара стрелы была такая, что жреца Митры бросило на колени.

Гиперборей засмеялся и подошел:

— Спешишь покаяться в своих грехах?

И перехватив моргенштерн обеими руками, обрушил удар оружия на голову жреца, сминая череп, как яичную скорлупу.

— Ненавижу аквилонцев…

Гиперборей выбрал одну из лошадей, переложил поклажу и продолжил путь. Он остановился на ночевку лишь, когда стало смеркаться. Ехать на лошади по камням, да еще и ночью становилось просто опасно. Найдя подходящий овраг, он разбил шатер и рискнул развезти маленький костер. Погода снова портилась, поднялся сильный ветер. Гиперборей насыпал лошади корма, залез в палатку, поел и почти сразу уснул, под свист ветра и скрип раскачивающихся деревьев.

Первое что он увидел, проснувшись — это были провисшая под тяжестью снега крыша шатра. Ругнувшись, гиперборей, вылез наружу. Сомниум потянулся и умылся снегом. Обернулся к дереву, где привязал лошадь, ее там не было.

«Отец—Ворон, ну и день начался»

Гиперборей подошел поближе, шедший накануне снег не мог скрыть странной канавы, как будто тащили по нему толстое бревно. И никаких следов лошади, даже капли крови нет.

Северянин опять ругнулся и взяв моргенштерн отправился по следу, путь долгим не был, спустя пятьдесят ярдов он закончился круглой норой, вырытой прямо в каменистом холме. Правда, до этого Сомниум еще не встречал таких нор, чтобы вход был ну никак не меньше ярда в диаметре. Потоптавшись возле входа гиперборей заглянул внутрь, ну, как и следовало ожидать, ничего не видно. Северянин медленно втянул воздух носом, разве что воздух идущий из недр более холодный, чем снаружи, но никакого запаха нет. Лезть в таинственную нору никакого желания не было, это надо совсем выжить из ума. Конечно, неприятно, что лошадь пропала, но не лезть же из-за нее в какую-то дыру в земле. Тем более через нее живой лошадь никогда бы не пролезла. Гиперборей развязал завязки на штанах и справил малую нужду прямо в логово неизвестной твари, утащившей скотину.

— Чтоб ты подавилась мразь! — проворчал благое пожелание в темнеющий провал гиперборей и, обернувшись усмотрел двух белых волков, в двадцати ярдах от себя. «Матерые твари, футов пять, не меньше, да и вес почти мой, фунтов под сто пятьдесят. Сэт, у них же гон сейчас, у самки мозги сносит начисто».

Гиперборей не обманывался тем, что зверей всего двое. Двое-то двое, вот только они явно привыкли «работать» вдвоем, один отвлечет внимание, другой прыгнет. Кольчуга, конечно, спасет, но если ухватит за лицо — тогда все, конец. Сомниум перехватил булаву и отступил к склону холма, оставляя дыру в нем справа. Поворачиваться спиной к пролому как-то не хотелось даже в такой ситуации. Волки мгновенно сообразили, что их заметили и неторопливо подошли. Оба серых хищника оскалили внушительные белые зубы.

Вдруг что-то мелькнуло белое и пушистое из норы, и со скоростью атакующей змеи ухватило волка за голову и так же быстро затащило его в нору. Второй волк, скуля, уже мчался прочь.

Сомниум стоял не шевелясь, в пяти ярдах от норы. Наконец он нашел что сказать:

— Твою мать, — прошептал он и, стараясь не поднимать лишнего шума, стал удаляться от логова ползучей твари. Сделав достаточно большой крюк, чтобы подземный обитатель его не учуял, он вернулся к засыпанному снегом шатру.