Пол Кемп - Сумерки сгущаются

Он понимал, что покидает свой дом. Возможно, вернуться ему не удастся. Кейл этого еще не видел, в отличие от Ривена. То, во что они ввязались, что бы ни замышлял Врагген, было больше, чем Селгаунт. Просто должно было быть. Видения, посещавшие убийцу во сне, приходили все чаще, а головная боль после пробуждения становилась все сильнее. Маск к чему-то его готовил…

Внимание привлек звук, донесшийся со стороны входной двери. Кто-то царапал ее.

— Сейчас открою, — отозвался Ривен с улыбкой.

Он поднялся и пересек комнату, проверив по дороге ведра на полу. Одно было заполнено водой, а второе — вареными мясными обрезками, которые он регулярно покупал у мясника на Злачной улице. Обычно он просто платил за месяц вперед, и помощник мясника раз в день или два наполнял ведра едой и свежей водой.

Ривен открыл дверь, и в комнату ворвались собаки, высунув языки и неистово виляя хвостами.

Они буквально погребли под собой присевшего на корточки хозяина, счастливые и довольные. Убийца каждую погладил и почесал за ушами:

— Привет, девчонки. Хорошие собачки, хорошие.

Радуясь, собаки облизывали хозяина и чуть ли не топили в слюне. Ривен с трудом смог дотянуться до двери и закрыть ее. Меньшая из собак, черно-каштановая дворняжка с короткой шерстью и большими карими глазами, брякнулась на пол, чтобы хозяин почесал ей брюшко.

Вторая, коричневая гончая, явно умнее своей товарки, оставила Ривена и направилась к ведрам с водой. Впрочем, дворняжка быстро к ней присоединилась. Та, что побольше, зарылась носом в корм, и обе занялись едой.

Драйзек подошел и погладил каждую по бокам. Его всегда удивляло, насколько они были благородны. Другие собаки принялись бы драться из-за еды и рычать, стоило бы кому-то тронуть их во время кормежки. Но не его девчонки. Может, они были матерью и дочерью, но убийца не был в этом уверен.

— Девочки, думаю, меня не будет какое-то время, — произнес он и сам удивился тому, какой печалью наполнили его эти слова.

Убийца привязался к своим собакам так, как еще ни к кому не привязывался. Они оторвались от еды и посмотрели на хозяина, куски мяса комично свисали из пастей. Ривен погладил их за ушами. Младшая лизнула ему руку.

— Но я сделаю так, чтобы о вас позаботились.

Он наткнулся на собак пару месяцев назад, возвращаясь ночью домой. Обе были страшно исхудавшими и слабыми, как только что родившиеся щенки. Когда убийца вытянул руку и подозвал их, собаки робко подбежали. Но стоило ему их погладить, как робость и безразличие исчезли, сменившись радостным повизгиванием и попытками облизать Драйзека с ног до головы. Вот так они и стали его девочками и с тех пор почти каждую ночь возвращались в квартирку убийцы. Ривен подозревал, что в остальное время они жили в переулке неподалеку.

Он никогда не думал дать им имена, даже не мог сказать почему. Быть может, когда-нибудь все же сделает это.

Драйзек с детства любил собак. Его юность, проведенная в Амне, казалась настолько далекой, словно принадлежала кому-то другому и в другой жизни. Будущий убийца тогда служил на псарне у лорда Амхазара — ничем, кроме садистских наклонностей, не примечательного вельможи. Лорд ценил лишь две вещи — женщин и насилие в любом виде. Собаки были единственным светлым воспоминанием из тогдашней тяжелой жизни, заполненной периодическими побоями и постоянным голодом.

Как-то утром вельможа до полусмерти избил Ривена, руководствуясь причинами, понятными ему одному и неизвестными несчастному мальчишке. Именно тогда Драйзек лишился глаза — Амхазар выбил его своим кольцом-печаткой. После этого мальчишку бросили умирать у дороги. Но Ривен не умер. Его подобрал работорговец из Калимшана, выходил и возил с собой — почему он сделал это, Драйзек до сих пор не мог понять. Оглядываясь в прошлое, убийца понимал, что многим был обязан этому человеку. Драйзек сказал бы ему сейчас об этом, если бы больше десяти лет назад не прикончил благодетеля ударом кинжала.

Возмужав, Ривен, уже тогда искусный убийца, как-то ночью вернулся в поместье Амхазара, убил бывшего хозяина и все его семейство, а потом сжег всю усадьбу дотла. В живых оставил лишь слуг и собак.

Наблюдая за тем, как девочки дочиста вылизывают ведра, Ривен думал о том, что собакам можно доверять всегда. Они никогда не предадут, всю жизнь хранят верность хозяину. Люди поступали иначе — в этом Драйзек убедился давным-давно.

Погрузившись в свои мысли, убийца рассеянно поглаживал собак. Сытые и довольные животные улеглись по обе стороны от хозяина.

Он не предаст их, не обманет оказанное ему доверие.

— Сидеть, — сказал он, поднявшись.

Собаки ничем не показали, что поняли, лишь барабанили хвостами по деревянному полу.

— Я сейчас вернусь.

Ривен вышел из квартиры и направился к двери в мастерскую писца.

Дверь оказалась открыта, поэтому убийца вошел без стука. И без того небольшое помещение было буквально завалено товарами: полки ломились под тяжестью свитков, чернильниц, перьев, стопок бумаги и десятков других таинственных предметов, которые Ривен, не умевший ни писать, ни читать, не смог узнать. Писец, худой, бледный человечек с косящими глазами, сидел за огромным столом из орехового дерева и что-то писал на листе пергамента. Не отрывая глаз от работы и потому не видя, кто именно к нему пожаловал, хозяин бросил:

— Прошу вас, подождите минутку, дайте мне закончить мысль. — Поставив жирную точку, он продолжил: — Ну вот. А теперь…

При виде Ривена глаза стали огромными, словно лесные озера, заняв чуть ли не пол-лица. Взгляд писца судорожно заметался от сабель убийцы к выходящему на улицу окну и обратно на лицо гостя.

— Вы! Э… я хотел сказать, чем я могу вам помочь? Что-то не в порядке в квартире? Или вы хотели бы что-нибудь приобрести?

Пытаясь выбраться из-за стола, писец споткнулся и судорожно схватился за стол, чтобы удержать равновесие. По дороге он умудрился толкнуть чернильницу, и та разлилась прямо на лист пергамента с только что законченной работой.

— Вот проклятие! Всемогущая тьма!

Он попытался остановить поток черной жидкости чистыми листами, но преуспел лишь в том, что измазал руки.

Наблюдая за яростью писца, изумленный Ривен с трудом сдержал улыбку. Кое-как выдавив привычную ухмылку, он подошел к столу:

— Да, я хочу кое-что приобрести. Ваши услуги.

Писец вытер пальцы обрывком пергамента.

— Вам н-нужно что-то н-написать? — спросил он с дрожью в голосе.

— Нет, мне требуются услуги другого рода, — ответил Ривен, окинув несчастного холодным взглядом.

Взгляд писца забегал по комнате, но в конце концов вернулся к лицу клиента. Отбросив перепачканный пергамент в сторону, он вытер все еще дрожавшие руки о брюки.