Пол Кемп - Сумерки сгущаются

— Т-тогда что вам нужно?

Ривен слегка наклонился и оперся костяшками пальцев на стол. Здесь нужно было действовать тонко. Внести ровно столько угрозы, чтобы вызвать страх и уважение, а не запугать так, чтобы писец тем же вечером сбежал из города.

— Две собаки скребутся в мою дверь по вечерам. Вы их видели?

У писца от неожиданности отвисла челюсть. Взяв себя в руки, он смог кивнуть.

— Я уезжаю по делам на какое-то время.

Хозяин хотел что-то сказать, но Ривен прервал его:

— Вы не сдадите комнату. Не важно, сколько времени меня не будет. Вот, держите.

Он выудил из кармана алмаз и положил на стол. Камень стоил целое состояние, больше, чем писец мог заработать за год, а то и за два. Хозяин, вытаращив глаза, уставился на драгоценность.

— Это арендная плата за следующие двенадцать месяцев, а также плата за те услуги, что вы мне окажете.

Писец взирал на бриллиант, но не брал его в руки. Встретившись глазами с Ривеном, он спросил:

— Вы хотите, чтобы я кормил собак?

Убийца кивнул. Что ж, по крайней мере, тупицей хозяин не был.

— Каждый день мальчишка приносит от мясника мясные обрезки. Я скармливаю их дев… собакам и наливаю им воду. Они к этому привыкли и полагаются на меня. Я договорюсь с мясником, чтобы еду приносили и дальше. Вам нужно будет лишь следить, чтобы собаки были всегда сыты и могли зайти в квартиру. Это все.

Писец не смел ответить отказом, но Ривен видел, что особой радости тот тоже не испытывал. И тогда убийца решил прояснить ситуацию:

— Послушай-ка меня. Причинишь боль собакам или не выполнишь мою просьбу — я узнаю об этом очень быстро. Когда вернусь в город, я первое время прослежу за тобой, так что ты этого даже не почувствуешь. — Он дал писцу пару мгновений, чтобы усвоить его слова, и продолжил: — Знаешь, писец, я убил больше пятидесяти человек. И многие из них умерли крайне болезненно. Для меня это работа. Ремесло. Если вынудишь меня применить его — станешь еще одним номером в списке. Понятно?

— Да-да, понятно, — торопливо забормотал объятый ужасом писец.

Довольный Ривен развернулся на каблуках, вышел из мастерской и прошел к двери в свою квартирку. Девочки радостно завиляли хвостами, стоило ему зайти. Убийца тепло улыбнулся.

— Все улажено, девочки мои, — сообщил он.

Какое-то время, час, а может быть, и два, Драйзек сидел на полу и гладил собак. Младшая хотела поиграть, но у хозяина не было на это настроения. Когда начало темнеть, он встал и открыл дверь:

— Пора идти, девчонки.

Последний раз потрепав их по голове, Ривен по привычке произнес: «До завтра» — и лишь потом понял, что этого «завтра» может и не быть.

Драйзек с беспокойством следил за тем, как собаки перебежали дорогу и нырнули в переулок. Что будет с ними, если он умрет?

Выдохнув, он тряхнул головой.

«Ты становишься таким же мягкотелым, как и Кейл», — упрекнул он себя.

Выйдя из квартирки и затворив за собой дверь, Ривен направился в город. Он заглянет к мяснику и затем вернется к Кейлу и Флиту.

Обернулся он лишь однажды — чтобы посмотреть на переулок, где жили его девочки.

Как и было обещано, Ривен вернулся до наступления ночи. С их поста на крыше открывался восхитительный вид на Селгаунт, и теперь партнеры наблюдали за тем, как заходящее солнце заливало город жидким пламенем.

Кейл с Флитом приветствовали его, кивнув, и Ривен ответил так же.

— Что-нибудь произошло? — спросил убийца.

— Нет, все спокойно, — отозвался Эревис.

— Это плохо, — промолвил убийца, и все трое усмехнулись.

Сменяя друг друга, они несли вахту все время, пока Селунэ не сменила закатное солнце. Как и предсказывал Кейл, ничего не случилось. В полночь Эревис сидел неподалеку от Ривена. Закрыв глаза и усмирив дыхание, он молился Маску, дабы пополнить запас заклинаний. Повелитель Теней откликнулся на призыв, и теперь в мозгу убийцы вспыхивали слова могущественных заклятий, которые Кейл мог использовать при помощи своей воли и священного символа. Все это время он чувствовал на себе взгляд Ривена, но позже они ни словом не обмолвились об этом.

Ночь прошла спокойно, и единственным происшествием стала поломка повозки, у которой отлетело колесо. Все трое успели по несколько часов поспать.

Наутро колокола Храмового квартала возвестили приход зари и принялись отсчитывать пролетавшие часы. Сефрис велел им вернуться через восемнадцать часов, а не завтра утром или днем. Кейл был уверен, что мудрец не случайно назвал точное время. Им следовало явиться к нему между четырьмя и пятью часами.

День, как и ночь, прошел без происшествий. Утром из дома мудреца вышел ухаживавший за Сефрисом жрец и принес из городского колодца, расположенного поблизости, два ведра с водой.

Больше они не увидели ни одного знакомого лица, лишь случайных прохожих. Время шло медленно, но неумолимо.

Через полчаса, после того как колокола Дома Песен возвестили четыре часа дня, Кейл поднялся на ноги.

— Пойдем, — сказал он Джаку и Ривену.

Троица спустилась с крыши по выходившей в переулок стене здания и направилась к дому мудреца. Как и в прошлый раз, жрец, облаченный в зеленую мантию, открыл дверь, прежде чем они дошли до нее. Кейл решил, что на железные ворота было наложено заклинание, предупреждавшее о гостях.

— Господа, — промолвил клирик, сумевший превратить это слово в подобие оскорбления, — Сефрис ждет вас. Он не спал всю ночь.

По темным кругам под глазами жреца Кейл понял, что у того ночь тоже не задалась.

— Следуйте за мной.

Ривен вдруг схватил Кейла за плечо и прорычал:

— Я подожду здесь!

— Что? Почему? — спросил Джак.

Не обращая внимания на хафлинга, Драйзек буравил Кейла взглядом.

— Мне все равно, что такое сфера. Вы знаете мое условие.

Эревис взглянул Ривену в лицо. Да, он знал, что условием убийцы была кончина Враггена, желательно мучительная. Но догадывался и об истинных причинах отказа войти в дом мудреца. Сефрис заставлял Ривена чувствовать себя крайне неуютно. И не стоило даже допытываться почему. Мудрец выводил Ривена из себя, и все тут.

— Неплохая мысль. Смотри за улицей, мало ли кого нелегкая принесет.

Ривен не мог скрыть чувства облегчения.

Кейл и Джак повернулись и пошли вслед за жрецом. Эревис вдруг понял, что начал относиться к Ривену по-другому. Не как к убийце, а как к человеку, которому присущи свои страхи и слабости. От этого ему стало не по себе. Если их отношения в будущем испортятся, то принимать сложные решения будет совсем нелегко. Поморщившись, Кейл выкинул из головы мысли о Драйзеке, как только они вошли в дом Сефриса.

Стены коридора были исписаны новыми формулами, причем, как показалось убийце, Сефрис очень спешил. Аккуратный и тонкий почерк мудреца сменился еле разборчивыми каракулями, словно мысли приходили в голову сплошным потоком и рука не успевала их записывать.