Дэн Ченслор - Разрушенное святилище

Сагурн заметил:

— Однако Терранд вовремя рассчитал время появления. Смотрите, курсаиты ничего не видят, только тени да лунный свет, а сами превратились в отличные мишени.

В ответ раздался негромкий смешок Гроциуса.

— Терранд ли? Ему бы тараном идти вперед, сминая все на пути, отметая все, что при умелом подходе может помочь. Ты ценишь его слишком высоко. Уверен, Стагеллису пришлось вытерпеть немало нападок, прежде чем наступило нужное время.

Сагурн промолчал, а Дарий с искренней завистью заметил:

— И почему мы здесь? Прячемся за кустами, как лесные звери. Все будут хвастаться победой, кроме нас.

Сержант одернул его.

— Сам полководец дал нам поручение, назвав важным. Не завидуй другим, думай о своем деле, а награда тебя отыщет, если заслужишь.

Он говорил, почти не думая. Его занимало другое:

«Почему войска неприятеля столь малочисленны? Их должно быть гораздо больше, как бывало всегда в войнах с курсантами».

Но гут же подумал, что догадался — очевидно, значительная часть осталась за недоступными стенами города, ожидая удобного момента вступить в сражение.

Конница оставалась на месте, навстречу друг другу бежали легковооруженные пехотинцы. Сагурн почувствовал, как короткие волосы на затылке приподнимаются от невольного ужаса.

Курсаигы, поднимая свой боевой дух, били в обтянутые кожей полые цилиндры, обвешанные длинными медными погремушками, не звонкими, как колокольчики, а издающими протяжный, пронзительный вой.

Сами кожаные инструменты отвечали на удары звериным ревом, рокотом грома. Смесь этих звуков рождала ужас, желание спрятаться, лишала не только слабых, но и сильных внимания и стойкости, необходимых в бою.

«Помоги нам Варгунт, — прошептал побледневший Понтиан. — Если нам здесь так страшно, то что должны испытывать там, внизу?»

Но тут запели трубы магов, и гимн Валлардии, такой уместный в бою своей силой и грозной мощью заглушил рев странных инструментов, рассыпав его дикую мелодию на отдельные безобидные вскрики.

Наступавшие валлардийцы в какой-то миг дрогнули и бросились бежать.

— Проклятье! — заревел Сагурн, сжимая кулаки.

Воодушевленные курсаиты со страшным воем начали преследование, все дальше отрываясь от основного войска, не слыша в азарте погони трубы, призывающей отступить. Но было уже поздно — пеший отряд очутился посреди войска неприятеля, сомкнувшего фланги конницы и безжалостно истреблявшего попавшихся в ловушку.

Конница курсантов бросилась на помощь, но была остановлена градом стрел и копий — только тут стали видны нагруженные ими верблюды, к которым без устали бегали помощники лучников и копейщиков.

Зубчатые острия пробивали броню и тела, попытка вытащить их приводила к дополнительным мучениям, поскольку заостренные края разрывали плоть. Раненые пытались беспорядочно отступить, не в силах защищаться — заговоренные магами стрелы не пропускали добычу, прибивая руки к щитам, а ноги к земле.

Когда Сагурн остановился в следующий раз, в долине билась конница. Лошади ударялись грудью друг о друга или скользили рядом в разные стороны, и всадники, прикрываясь щитами, закрепленными на локте кожаной петлей и удерживаемые рукой за скобу, пытались достать противников мечами.

Малорослый курсаит, приподнявшись в седле и отпустив клинок, повисший на ременной петле, схватив копье, ударил молодого сержанта в единственное уязвимое место на лице — приоткрытый, жарко дышащий рот.

Удар был столь силен, что острие пробило голову, выйдя в затылок. Валлардиец выпустил поводья, схватившись за древко, но умер, не успев дернуть гладкую деревяшку. Он упал, свесившись на сторону.

Испуганный конь понес его в гущу боя, толкая всадников, слепо изменяя результат столкновения многих людей.

Курсаит, продолжая орудовать вторым копьем, напал на опытного наемника-боссонца, но наконечник застрял в щите, согнувшись, и он поспешил схватиться за меч.

Длинное древко, как и было задумано оружейником, болталось внизу, путаясь в ногах лошади, пугающейся все сильнее неожиданной помехи. Она стала на дыбы, тяжело опустилась, раздавив голову упавшего врага, взбрыкнула и сбросила всадника, пытавшегося избавиться от копья.

Со своего места на краю горы, нависающей над долиной, Сагурн видел, как за обозами валлардийцев, невидимые для врага, перемещается группа воинов. Они шли в направлении, противоположном тому, где затаился отряд сержанта, и тот понимал план Терранда.

Противник отошел достаточно далеко от основных сил. Если бы удалось добраться до низких сопок, покрытых лесом, которыми начинались горы, то, сохраняя необходимую скорость передвижения, валлардийцы могли бы отрезать вражеский отряд от города.

Сержант, наблюдая за перемещением своих, отлично понимал преимущества маневра. В то же время эта тактика была крайне рискованной — окажись группа между городом и курсантами, им в тыл могла ударить армия, прячущаяся за воротами.

«А она обязательно ударит, — думал Сагурн. — Непонятно, почему до сих пор этого не произошло, курсаиты явно слабее наступающих. Почему Терранд так уверен, что этот маневр не вызовет ответного удара? Данбилл не такой глупец, чтобы позволить погибнуть части войска, когда можно ввести в бой остальных. Вот только почему он не сделал этого до сих пор?»

Эта мысль занимала Сагурна все больше, он испытывал неприятное чувство участника игры, смысл которой не понятен, но от ее исхода зависит собственная жизнь.

Визалиус, лежавший рядом на прохладной земле, отпрянул назад, таща за собой сержанта. Тот не заметил, как между «его» горами и людской массой мягко упали голубоватые прозрачные шары, почти невидимые, сливающиеся с лунным светом.

«Серые маги», — подумал он, утыкаясь лицом в траву.

Тонко запели трубы условный знак, и воины Терранда постарались отвернуться, прикрыть глаза или хотя бы на мгновение скосить их в сторону, не упуская из виду оружие противника.

Пронзительный свет вспыхнул в правой стороне долины. Он был настолько ослепительно ярок, что, казалось, выжигает глаза, заполняя их чернотой.

Гроциус заметил ядовито:

— Благородный красавчик Данбилл обязательно прекратил бы на миг бой, чтобы не истреблять слепцов, но не таков наш доблестный Терранд!

И действительно, вновь завыли трубы наступления и, пользуясь беспомощностью противников, валлардийцы торопились уничтожить их как можно больше.

Оказавшись в темноте, беспомощные воины в смятении размахивали мечами, не думая о том, кому принесут смерть, и заботясь лишь о спасении собственной жизни. Бойня продолжалась недолго, но достаточно для нанесения курсаитам ощутимых потерь.

Следующая партия прозрачных шаров не ус пела раскрыться, лопаясь в воздухе и осыпаясь безобидными тусклыми искрами.