Олаф Локнит - Чёрная река

Непонимание происходящего киммерийцем было вполне оправдано. Гибкий варварский рассудок привык выстраивать мозаику их отдельных осколков, что всегда позволяло Конану выходить победителем из самых затруднительных ситуаций. Но сейчас десятник войска Черной реки был всерьез озадачен: что задумали герцог Троцеро и его деятельный наследник?

«Разберемся» — это было одно из любимых словечек киммерийца. Предчувствие никогда не подводило варвара, вот и сейчас он точно знал, что рубеж Черной реки окажется поворотным пунктом в его судьбе. Что именно изменится Конан предположить не мог, по ждал чего-то очень и очень необычного…

— Тоска немыслимая, — Конан навестил сотника поутру, обнаружив Рагнара за разбором депеш, доставленных посыльным из Велитриума. — Да простит меня Иштар Милостивая за такие слова, но хоть бы пикты напали… Можно пострелять да поорать, все ж развлечение.

— Сплюнь, — киммериец сложил пальцы правой руки в знак, отпугивающий нечисть. — Накличешь ведь!

— Что накличу? — седоусый Рагнар оторвался от пергаментов и поднял взгляд на варвара. — Люди засиделись без дела, отчего проистекают безобразия. Вчера нордлинги передрались в таверне с аквилонцами, едва разняли. Причем начали кулаками махать из-за сущей ерунды, поспорили какое пиво лучше, из солода или хмеля. Бездействие войска, даже такого маленького как у нас, влечет за собой одни неприятности. Некуда силу девать.

— Надеюсь, никого не покалечили?

— Ерунда, несколько разбитых носов, да еще десятник Хогарт из Бингена палец сломал…

— Что от герцога слышно? — варвар указал на желтоватые листы с сними печатями на которых были изображен герб Пуантена, три леопарда с поднятыми лапами в геральдике именующимися «идущими львами настороже».

— Ровным счетом ничего, — вздохнул сотник. — Еще скучнее, чем наше бытие в Тусцелане. Такое чувство, что я сижу в купеческой конторе где-нибудь в захолустном городишке на окраине королевства.

— А разве это не так? Тусцелан самая что ни на есть окраина и захолустье каких поискать! — усмехнулся Конан.

— Вот, погляди, — Рагнар подтолкнул к варвару один из пергаментов. — Сколько стрел, мечей, кольчуг надо подготовить. Фураж для лошадей, провизия опять же… Понятно, что никакая армия не может действовать без снабжения, но я-то здесь при чем? Меня сюда поставили над людьми командовать и в бой их водить! Я в семи войнах участвовал, начинал еще при короле Хильдерике II, батюшке покойного Вилера! А теперь что?

Распереживался сотник изрядно и решил как следует выговориться. Досталось всем, начиная от пиктов вместе с их проклятущими болотами, и заканчивая сумасшедшими пуантенскими герцогами ввязавшимися в войну, которую невозможно выиграть.

В конце своей бурной речи Рагнар пошел на государственное преступление в виде «оскорбления величества словом» и обложил возлюбленного государя Нумедидеса красочными площадными ругательствами.

— Не хочешь проветриться? — неожиданно осведомился Рагнар, когда поток обличений иссяк. — Никаких вылазок за реку, герцог в своем послании на время запретил следопытам соваться в Пущу… Поедешь в Велитриум, отвезешь донесения. Заодно попробуешь разузнать, что задумал Троцеро и как мы собираемся вести летнюю кампанию. Согласен?

— Конечно согласен! — оживился Конан. По сравнению с Тусцеланом форт Велитриум мог считаться крупным и оживленным городом, ничуть не хуже Галпарана или Танасула. — Надолго отпускаешь?

— Путь туда-обратно по эдакой распутице займет пять дней, еще пять дней можешь развлекаться в Велитриуме.

— Можно взять с собой Эмерта и Риго? В одиночку ехать скучно, да и небезопасно, всякое может случиться.

— Без трех человеку мы уж как-нибудь обойдемся, — согласился Рагнар. — Кстати, что за человек этот Риго? Все удивляюсь, зачем ты взял к себе этого желторотого птенца?

— Нормальный парень, — уклончиво ответил киммериец. — Опыта никакого, зато старательный. Каждый день к нордлингам ходит, в потешном сражении на незаточенных мечах поучаствовать. Молодежь нужно учить, иначе кто нам на смену придет?

— Правильно, правильно, — покивал сотник. — Отправитесь завтра с рассветом, вечером загляни за письмами я с ними еще не закончил…

Эмерт Боссонец вести о предстоящем путешествии не обрадовался, но и огорченным не выглядел. Он вообще очень редко выражал свои чувства — прирожденный молчун и тихоня. С Эмертом Конан познакомился прошлой осенью, когда завертелась долгая и насыщенная самыми невероятными событиями история с Книгой Бытия, сокровищем народа оборотней. Веселье продолжалось две полных луны, за это время компания в составе нынешнего короля Пограничья Эрхарда, его племянника, Конана, стигийского мага Тотланта и еще нескольких искателей приключений успела поднять на уши всю полуночную Бритунию и Пограничное королевство.

Когда все благополучно закончилось и Книга Бытия была найдена, Эмерт собрался возвращаться на родину, в Боссонию, и зазвал Конана с собой — война с пиктами была в самом разгаре. Оба наемника пересекли Немедийские горы, спустились в долину реки Хорот, а оттуда и до Велитриума было рукой подать. Эмерт полагал, что он обязан защитить свою страну от дикарей, а Конана подталкивало ощущение грядущих больших перемен…

К Риго Эмерт отнесся благосклонно и начал учить его стрельбе из тяжелого боссонского лука, но это искусство давалось молодому пуантенцу с трудом — для того, чтобы натянуть тугую тетиву требовалась медвежья сила. Риго было куда проще управляться с нордхеймским мечом, сравнительно легким рубящим оружием со скругленным оконечьем, которое в умелых руках превращалось в неотразимую молнию. Но и тут не обошлось без трудностей: привычные Риго узкие мечи Пуантенских дворян предназначены для фехтования, а вот рубить ими затруднительно. Пришлось переучиваться — помогал Сигвальд для которого меч являлся своеобразным продолжением руки.

… Снарядились еще ввечеру, а выехали после восхода солнца, чтобы не подвергать себя лишней опасности — ночной путник для пиктов был легкой добычей. Ничего лишнего с собой не взяли, только небольшой запас еды, фляги с разведенным вином, теплые вещи и, разумеется, оружие. У лошадей были подковы с небольшими шипами, изобретение нордлингов — конь почти не скользит на льду. Каждый из всадников прихватил с собой «боссонский арбалет», лучшее оружие самообороны в здешних условиях: небольшой самострел с тетивой-проволокой отправлял тяжелый стальной болт размером с мужской мизинец на двести шагов и пробивал любую броню кроме, пожалуй, панцирей тяжелых аквилонских кавалеристов.

— Неуютно здесь, — поежился Риго, когда лошади покинули открытое пространство вокруг крепости и вошли под полог серого леса. По счастью утро оказалось ясным, туман висел только над оставшейся за спинами рекой. Дорога, пролегавшая по узкой просеке, была покрыта начинающим таять людом, но копыта лошадей пока не проваливалась в ледяную кашу. — И звуки нехорошие…