Артём Рыбаков - Ликвидаторы времени

Наконец вдалеке послышалось гудение моторов. Честное слово, я обрадовался немцам, как будто это ехали мои лучшие друзья!

— Николай? — позвал я сержанта.

— Готов! — негромко откликнулся он.

Вот головной дозор («Молодцы! Педанты вы мои, специально для вас один фугас вынесли далеко вперёд…»), проехал мимо оставленной нами метки. Первый грузовик в зоне поражения… Второй… А вот третьего я дожидаться не стал — не рассчитывали мы на три машины…

— Коля, давай! — резко тяну за палочки, привязанные к лескам… Где-то там, далеко, заскользили полоски тёрок, зажигая головки «охотничьих» спичек…

Бааам! Бааам! — по моим ощущениям, четыре фугаса сработали практически одновременно, послав над дорогой маленький шквал из свинца и стали!

С небольшой задержкой срабатывают и фугасы Юрина. Ещё полторы тысячи маленьких злых ос прожужжали над дорогой!

Осторожно поднимаю голову и сквозь свой маскировочный шарф-сетку наблюдаю за дорогой. «Так, мотоциклы — аллес капут! Только отползает один подранок в прорезиненном плаще. Первый грузовик похож на решето — ему и от антибайкерского фугаса прилетело. Если в кузове кто и уцелел, то лежит тихонько и не рыпается. Второму тоже досталось изрядно. А вот третий практически цел. Только в лобовом стекле с десяток пробоин. Ну и ладно! Зато три десятка немцев можно с чистой совестью списать!»

Несколько раз тихо щёлкаю языком, давая команду отползать.

Москва, Улица Держинского, дом 2. 24.07 1941, 03:17

— Павел Анатольевич, разрешите?

— Что-то срочное, Борис Михайлович? — Судоплатов потёр глаза.

— Да. Радиограмма от «Странников». Я — только что от шифровальщиков.

— Если не сложно, прочтите…

Маклярский откашлялся и начал читать:

— «Сегодня, 23 июля, группой, совместно с вновь организованным партизанским отрядом «Засека» под командованием тов. Трошина проведена операция по уничтожению спецкоманды СС «Зондеркоманда 7 «Б». Согласно захваченным документам, в планах вражеского подразделения было уничтожение мирных советских граждан для создания «зоны безопасности» в районе Ивенец — Слобода — Раков на юго-восточной окраине Налибокской пущи. В результате операции противник потерял 82 человека подтверждённо убитыми и около 40 — ранеными. Уничтожено 7 автомашин и 6 мотоциклов, 3 автомашины и 2 мотоцикла захвачены. В качестве трофеев взято большое количество вооружения: 6 пулемётов (из них 2 станковых), 40 винтовок, 6 пистолетов-пулемётов. Оружие передано для вооружения партизанского отряда. Также захвачена одна рация типа Torn.Fu.d2 и 6 полевых телефонных аппаратов.

Полностью сорвана операция гитлеровцев по уничтожению сов. граждан.

Отряд «Засека» под командованием майора Трошина (1907 г. р, б/п) и батальонного комиссара Белобородько (1889 г. р, член ВКП(б) с 1920 г.) насчитывает 62 человека личного состава.

Истомин»»

— Больше сотни эсэсовцев за один день? — старший майор госбезопасности выпрямился в кресле, — Как думаете, Борис Михайлович, не дезинформация?

— Проверить будет сложновато, уж больно далеко от резидентур. Если только на косвенных прокачать…

— Это всё понятно, ну, а если это правда? Эффективность очень хорошая, — хозяин кабинета на мгновение задумался, — Радиограмма подписана также, как и предыдущие?

— Да.

— Как бы выяснить, кто такой этот «Истомин»?

— Тоха, на, посмотри, — Тотен протягивал мне какой-то листок, отпечатанный на машинке.

— Что это? — лениво спросил я.

— Ви таки будете смеяться, — спародировал «одесский» акцент Алик, — но эта смешная бумажка — их отчёт о ваших таки приключениях!

— А по проще? Я что-то туго соображаю…

— Для тех, кто в танке — это отчёт эсэсманов о вашем пленении и последующем самоубийстве! — судя по его довольной ухмылке, глаза у меня стали квадратными.

— А ну-ка! — я выхватил у него листочек и, торопливо пробежав «шапку», аккуратно сложил и убрал во внутренний карман.

— Э, ты что? Отдай докУмент! — притворно возмутился Алик.

— У меня целее будет, — отрезал я.

Настроение у нас было преотличное, поскольку мы комфортно расположились в одном из домов пустой деревни. Во дворе топилась баня, а в соседнем доме готовилось угощение. Мы готовились к празднику! Во-первых, надо было отметить первую крупную победу, а во-вторых — создание нового подразделения Рабоче-Крестьянской Красной Армии!

Да-да, именно так на вчерашнем совете было решено, что Слава возглавит партизанский отряд, а мы продолжим выполнять свою задачу. Комиссар Белобородько был обеими руками за, особенно после того, как мы вломили эсэсовской зондеркоманде, а трофеи, захваченные при этом, еле поместились в грузовик. Практически всех «наших» окруженцев Фермер отправил под командование Трошина, оставив с нами только Зельца, Чернова, Юрина и, совершенно неожиданно попросившего об этом, Несвидова.

И вот мы с Тотеном и Люком валялись на пенках в ожидании бани. Мой, избалованный горячим водоснабжением, организм очень соскучился по правильным водным процедурам, да и попариться после хорошо сделанной работы — то, что доктор прописал.

В комнату вошёл Слава.

— О, товарищ самый главный воевода! — поприветствовал я его.

Отмахнувшись от меня, Трошин подошёл к столу:

— Да у вас тут пир горой! Сало, колбаса…

— Угощайся, чем бог послал!

Командир нового отряда не заставил себя долго упрашивать, а достал нож и сделал себе бутерброд.

— Мда, — разглядывая кулинарный шедевр, произнёс он, — сало толще, чем хлеб отрезал…

— Отрежь второй кусок хлеба — и не комплексуй, — подал голос Люк.

Трошин чуть не подавился от такой сентенции, но тут нас позвали в баню, так что объяснить Вячеславу, что же значит «не комплексуй» не получилось.

… Примерно через полчаса Фермер закончил инструктировать Белобородько и Трошина и присоединился к нам.

— Командир, тебя каким — берёзовым или дубовым? — задал я ему вопрос, подвинувшись на полке.

— Плоскопараллельно, — последовал ответ.

— Тогда по очереди. Сначала — берёза, потом дуб.

— Это ты хорошо придумал… Интеллигентно, — сказал Саша, потягиваясь и блаженно жмурясь.

… Минут сорок спустя (а что поделаешь, война!) мы, чистые и распаренные, вернулись в свою «казарму». Настроение было «солнечным», да и с чего ему быть другим-то?

Усевшись на лавки за накрытым столом, мы отдали должное стряпне нашей кухонной команды. Минут десять только стучали ложки, да за ушами трещало. Наконец все наелись, и настала время для разговора.

— Командир, не поделишься, чем партизан грузил? — спросил я.

— Не вопрос. Сказал, чтобы они здесь больше пары дней не засиживались, а передислоцировались на север.