Джон Робертс - Конан и сокровища Пифона

— Здесь часто пасут свои стада фашода, — сказал Гома. — Они хорошие воины и то и дело дерутся за скот, это их единственное богатство. И бог у них тоже покровитель скота. Копьем они владеют искусно, а вот танцевать не умеют. Может быть, нам встретятся зумба, те, у которых большие щиты и короткие копья. Они совсем черные. Тоже умелые воины. Еще они пашут землю и разводят коз. Дома у них бедные, однако они любят яркие украшения и прекрасно танцуют.

— Как они к нам отнесутся? — спросил Спрингальд.

— В этих местах любой чужой — враг, но, если они увидят, что мы сильны и хотим только торговать, они нас не тронут.

— Они людоеды? — спросил Конан.

— Нет! — Гома с отвращением сплюнул. — Человечину едят только на побережье. А здесь, в землях Нгая, что простираются до самого горизонта, люди — это люди, а не дикие звери! У моря живут такие, как вон те, — он показал на стайку робких пятнистых гиен, — а жители равнины — как львы, смелые и гордые.

— Приятно слышать, — заметил Спрингальд, — может быть, нас и убьют, но уж точно не съедят.

— Все не так просто, — усмехнулся Гома.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Да, люди вас не съедят, это правда. Найдутся другие охотники. Помнишь того человека, которого убил Конан? Так вот, тела мертвых здесь не гниют в земле и не предаются огню. Их просто оставляют где-нибудь в кустах, а потом они возвращаются во владения Нгая как пища для его зверей. Звери едят траву, люди едят зверей, а потом другие звери едят людей. Так угодно Нгаю.

— Это радует, — опять усмехнулся Спрингальд.

Чудеса на их долгом пути попадались часто. Среди травы бегали смешные страусы. У них были длинные мускулистые ноги, шарообразные туловища и крошечные головки на длинной шее. Тут и там виднелись твердые как цемент земляные столбики, по форме напоминающие сталагмиты. Малия спросила, откуда берутся такие загадочные постройки.

— Это работа термитов, — объяснил Конан. — Они очень прожорливы. Зарой в землю палку толщиной с руку, а через неделю тронь — рассыплется, потому что внутри одна труха.

— Удивительная земля, — сказала Малия. — Она напоминает сон. Птицы величиной с пони, а термиты строят замки. А вон чудище, какое и во сне не приснится, щиплет травку рядом с пугливой ланью! Если бы мне рассказали, что такое возможно, я бы не поверила.

Невдалеке огромный носорог ощипывал листву с куста, под которым, совершенно не опасаясь его огромного рога, похожего на четырехфутовую косу, паслась крошечная антилопа величиной не больше зайца, ее тонкие ножки-соломинки оканчивались крошечными копытцами размером с самый маленький женский ноготок.

— В здешних краях есть вещи и поудивительней, — заверил ее Конан. — И не такие безобидные.

Уже вечерело, когда на их пути встретилась стая львов. Огромные звери лениво развалились на траве, зевая и потягиваясь, поглядывая на незнакомцев своими хищными желтыми глазами, впрочем, без особого интереса. Потом животные вставали и медленно брели прочь, не из страха, конечно, а потому, что им, наверное, не понравился человеческий запах.

— Внимательно смотрите под ноги, — предостерег Конан. — Особенно сейчас, когда темнеет. — Он наклонился и поднял какую-то веточку. Она вся была усеяна зловещего вида шипами длиной не меньше шести дюймов. — Такие колючки есть везде, на деревьях, на кустарнике. Может вполне ступню проколоть.

— Да-а, суровые места, — сказал Спрингальд, — а для тех, кто здесь впервые, в особенности.

Когда сгустились сумерки, путешественники развели костры и под руководством Гомы соорудили из колючих веток нечто вроде ограды, которую проводник назвал «бома».

— Это защита ото львов? — спросил Вульфред.

— От больных или раненых. На человека только такие нападают. Человек слишком мал для взрослого здорового льва, не говоря уже о целой стае. Но те, кто не может охотиться на сильных и быстрых, не побрезгуют и человеком. И еще от гиен.

— От этих трусливых пожирателей падали? — Вульфред фыркнул. — Да им хватит и горстки камней!

— Это днем они трусливы, — возразил Гома, — а ночью у них появляется мужество. Вполне могут схватить спящего, а челюсти у них покрепче львиных, так что один укус — и можно остаться без ноги.

— Прямо сухопутная акула, — заметил Вульфред. — Что же, верю тебе на слово.

Эта ночь, как и все последующие, была полна звуков. Тьму внезапно разрывали рев хищников и крики их жертв, а люди спросонья вскакивали на ноги и хватались за оружие. Со временем, правда, к этим звукам привыкли, ведь эта опасность где-то далеко и их не касается «пока», и люди спали спокойно. К колючей боме иногда подходили слоны и с любопытством заглядывали внутрь, но вскоре они теряли интерес и шли своей дорогой.

Благодаря обилию дичи у путников не было недостатка в мясе, так что Малия скоро начала жаловаться на однообразие стола.

— Опять жареная антилопа? — воскликнула она как-то вечером. Шел десятый день пути.

— Это другая, — заверил ее Спрингальд. — У нее были волнистые рога, таких мы еще не видели.

— Одно мясо! — хныкала Малия. — Как хочется хлеба или фруктов! Даже от чечевицы я бы сейчас не отказалась.

— Неплохо бы еще вина или пива, — заметил Вульфред. — По воде хорошо плавать, но пить в таких количествах — это не для меня.

— Радуйся, что у нас ее вдоволь, — сказал Конан. — Пусть даже мутной и грязной.

Малия скорчила гримаску отвращения:

— Ни одна благородная леди не должна даже смотреть на то, что они вытворяют в воде своими копытами, а уж тем более эту воду пить.

Несмотря на такие слова, походная жизнь пошла знатной даме исключительно на пользу. Ее шаг стал легким и упругим, появилась какая-то внутренняя сила, которой не было раньше. Ни вода, ни пища не причинили вреда ее здоровью. Наоборот, она только закалилась и по вечерам, после длительного дневного перехода, выглядела даже менее усталой, чем мужчины.

Впереди возвышались горы. Вначале они выглядели всего лишь холмами, а первые несколько дней пути, казалось, ничуть их не приблизили. Потом наконец открылась их настоящая величина; они оказались гораздо выше, чем можно было предположить, вершины покрывали белоснежные шапки.

— Где мы будем подниматься? — спросил Конан у проводника.

— Ты видишь вон тот перевал?

— Вижу.

— Мы идем туда. Подъем долгий и трудный, но там есть переход через горы.

— Ничего похожего на Рога Шушту, — сказал Спрингальд, вытирая пот со лба.

— Рога видны за тем перевалом, — успокоил его Гома.

— Значит, уже совсем близко, — сказала Малия.

— Ты только что прошла всю равнину и все еще думаешь, что если видно — значит, и недалеко? — спросил Конан.

— От перевала до Рогов еще один переход, — заметил Гома. — Он более трудный.