Кирилл Бенедиктов - Блокада-1 Охота на монстра

– Ну, я и к Гронскому сам ездил, не развалился, – проворчал Абакумов. – Волка ноги кормят…

Институт Руднева спрятался среди старинных домов Лефортово, у самого немецкого кладбища. Трехэтажный желтый особняк с облупившейся краской на фронтоне, окруженный уютным яблоневым садиком. Никакой таблички на дверях не было, но в вестибюле дежурили два сержанта войск НКВД.

Руднев спустился к гостю по роскошной мраморной лестнице, протянул узкую сухую ладонь. Среднего роста, худощавый и стройный, со светлыми вьющимися волосами, он показался Абакумову похожим то ли на музыканта, то ли на священника.

– Пойдемте наверх, Виктор Семенович, поговорим у меня в кабинете…

Пока шли к кабинету, Абакумов постоянно оглядывался по сторонам, пытаясь понять, чем же занимается Институт, он же – 13-й отдел НКВД. Но понять было решительно ничего невозможно. По коридорам сновали деловитые люди в белых халатах с совсем не гражданской выправкой. При встрече с Рудневым и его гостем они вытягивались в струну и отдавали честь, хотя вместо фуражек у них на головах были квадратные полотняные шапочки.

– Чем же занимается ваш отдел, Максим Александрович? – напрямик спросил Абакумов. – А то ведь, знаете, в Управлении ходят черт знает какие слухи…

– Черт знает какие? – засмеялся Руднев. – Вот это правильно. Знайте же, Виктор Семенович – вы попали в отдел по делам нечистой силы…

Абакумов вежливо улыбнулся.

– Хорошее прикрытие…

– Никаких прикрытий! Все вполне серьезно. Наш главный клиент – дьявол, а клиенты помельче – его прислужники на земле. Ведьмы, колдуны, оборотни, упыри и прочая нечисть. Прошу вас, проходите.

Руднев отомкнул ключом дверь своего кабинета и посторонился, пропуская гостя.

Кабинет – вполовину меньше чем у самого Абакумова – напоминал, скорее, запасник какого-то музея. Он весь был уставлен застекленными шкафами, набитыми странными предметами – там были расписанные яркой краской бубны, увешанные металлическими колокольчиками, выдолбленные из темного дерева фигурки идолов, измазанные то ли кровью, то ли грязью, бронзовые бляхи с выбитыми на них непонятными знаками, накидки из перьев, ожерелья и браслеты из пожелтевшей кости… Посреди всей этой барахолки стоял большой стол, заваленный бумагами и книгами. Руднев локтем сдвинул бумаги к краю стола и жестом пригласил Абакумова сесть в мягкое кресло.

– Итак, что привело вас ко мне, Виктор Семенович? Подозреваю, что нечто необычное, иначе вряд ли вы стали бы тратить время на общение с таким мрачным анахоретом, как я.

Абакумов не очень хорошо представлял себе, что такое «анахорет», но возражать не стал – в кабинете начальника 13-го отдела он действительно чувствовал себя неуютно.

– Скажите, Максим Александрович, вам знаком такой персонаж – Гурджиев Георгий Иванович?

Руднев совсем не удивился.

– Конечно, знаком. Довольно известный был эзотерик до революции. У него был кружок в Тифлисе, потом в Москве. Он изучал суфизм, это такое мистическое направление в исламе. А почему он вас заинтересовал?

Пришлось вновь излагать историю о Семи башнях Сатаны и о загадочных предметах, дающих своим владельцам необыкновенные способности. Абакумов заметил, что рассказывая ее в третий раз, он уже не чувствует себя таким идиотом, как в памятном разговоре с наркомом.

– Мы не можем быть уверены в том, что все это – правда, – сказал он, словно оправдываясь. – Уж очень похоже на сказку. Но, по словам Гурджиева, один из самых важных предметов – орел – находился на территории нашей страны в течение нескольких лет после революции. И это дает нам слабую зацепку. Если бы удалось размотать этот клубочек, мы, возможно, сумели бы определить, действительно ли этот орел такой волшебный. Ну, или хотя бы найти свидетелей, которые его видели.

Руднев сплел тонкие нервные пальцы («он должен хорошо играть на рояле», – подумал Абакумов) и оперся подбородком на сомкнутые ладони.

– Орел? Волшебные предметы? – в голосе его звучало сомнение. – Должен вам сказать, Виктор Семенович, я не очень-то верю в магические артефакты. Вся магия находится внутри человека, а не вовне. Возьмите хотя бы эти милые безделушки, – он махнул рукой на запертые в стеклянных шкафах экспонаты. – Там, откуда я их привез, они считаются вместилищем колдовской силы, но без веры в их могущество это просто музейный хлам. Именно поэтому наш отдел не занимается поиском наследия древних цивилизаций, как фашистское «Аненербе», а имеет дело с живыми людьми, пусть и отмеченными сатанинской печатью. Так что вся эта история с орлом представляется мне несколько сомнительной…

– Да? – Абакумов неожиданно почувствовал себя разочарованным. За последние несколько дней он как-то свыкся с мыслью о том, что за мистической чушью, которую наплел Мушкетеру Гурджиев, скрывается какое-то рациональное зерно. – Значит, вы считаете, что Гурджиев водит нас за нос?

– Я бы не стал этого исключать, – проговорил Руднев задумчиво. – Но вы правы, сообщение о том, что орел находился в Советском Союзе, заслуживает проверки. Сейчас подумаем, как это лучше сделать…

Он расцепил пальцы и приставил их к вискам, словно пытаясь собрать разбегающиеся мысли.

– Всякими таинственными предметами в ГПУ обожал заниматься Глеб Бокий. Слышали о таком?

Абакумов осторожно кивнул.

– Он был вычищен из рядов НКВД, как враг народа, – на всякий случай напомнил он.

– Да, в тридцать седьмом. Но до этого успел накопать массу всего интересного. Если орел существует, и если он действительно находился у нас в стране, Бокий просто обязан был им заниматься. Конечно, его самого уже не спросишь… Но после него остался большой архив, и туда стоило бы заглянуть.

– Вы могли бы это сделать, Максим Александрович?

– Думаю, да. Но имейте в виду – архив очень велик, после расстрела Бокия его никто не разбирал, так что вряд ли я смогу найти ответ на интересующий вас вопрос быстро.

– Конечно, – сказал Абакумов, с облегчением выбираясь из кресла. Атмосфера в кабинете Руднева действовала ему на нервы. – Хочу только, чтобы вы знали – в результатах этого расследования заинтересован сам Иосиф Виссарионович…

… Руднев позвонил ему через два дня, поздно ночью.

– Можете меня поздравить, Виктор Семенович, – голос его звучал возбужденно. – Я обнаружил в архиве информацию по вашей птице. Все гораздо сложнее и опаснее, чем кажется на первый взгляд. Впрочем, об этом не по телефону… Главное, что теперь я совершенно уверен – то, о чем рассказал вам Гурджиев – не фантазия и не сказка. Орел действительно существует.

После звонка начальника 13-го отдела Абакумов заснуть уже не смог; до пяти утра слонялся по квартире, пил крепчайший чай с сахаром и лимоном, в пять принял душ и, завернувшись в пушистое иранское полотенце, присел к письменному столу.