Лин Картер - Пришелец

Воздух был разрежен. Рот Моргана пересох, словно Пришелец жевал промокательную бумагу, и ветер обжигал горло. Слезы замерзали на его лице. Как жаль, что рядом нет Осгрима — честного простоватого и храброго Осгрима! Теперь все зависело только от него одного, благодаря ему мир будет спасен или обречен. Морган сосредоточился: надо переместить ногу на следующий камень, перебросить локоть и подтянуть колено. Затем подождать миг, пока сердце чуть успокоится и в голове прояснится. После этого все повторить сначала. И снова. И вновь.

Морган находился очень высоко и смутно ощущал это, хотя не хотел оборачиваться, боясь потерять опору. Да и все равно он бы ничего не различил там, внизу, в смутном тумане оставшегося позади мира. Наверное, еще ни один человек на Бергеликсе не взбирался так высоко. Тем более без всякого альпинистского снаряжения. Глаза обжигало солнце, отражавшееся от ослепительно белого склона. Если бы не все это, Морган бы наверняка мог разглядеть отсюда весь путь от самых отрогов Таура, а, может быть, и Долины Шепотов, где резвились на просторах Дикие Всадники.

«Как я вообще решился на такое?»— ломал голову Морган в краткие минуты отдыха. Ведь он не был ни скалолазом, ни альпинистом, ни даже просто горным туристом. Он не был силачом. Так высоко в своей жизни он поднимался только на самолетах. «Я должно быть в миле над уровнем моря, — думал Морган. — А, может, и выше». Как вообще он мог еще дышать на такой высоте, где холодный разреженный воздух, как кинжал, проникал в легкие. Может, оттого, что он был космонавтом и дышать разреженным воздухом ему было не привыкать? Может быть.

Затем он вспомнил, что говорил Содаспес, примерно неделю назад, на постоялом дворе в Стрийе. На это место было наложено заклятие, и ни один человек с Бергеликса не мог пройти сквозь пещеру Врат. И это было не просто табу, а что-то более глубокое, что находилось в крови у каждого в этом мире, в самих генах этого народа и запрещало им подниматься сюда. Только он, Пришелец, мог войти во Врата. Его это заклятие не касалось.

После долгих часов восхождения он лежал, тяжело дыша, и — как ему казалось — не сможет сдвинуться дальше ни на дюйм.

Было так холодно, что Морган даже ног не чувствовал, а тем более рук. Его лицо превратилось в бесчувственную маску. Наверное, он так бы и окоченел насмерть. Тихая, безболезненная смерть, не требующая лишнего напряжения. Снег казался мягким, как покрывало, и начинал уже согревать Моргана своим холодом. Замерзнуть, все равно что заснуть — необычайно легкая смерть, может быть, самая легкая на свете. «Уснуть… и видеть сны?»— как говорил один из земных писателей-классиков.

Да, не геройская смерть. Да и был ли Морган героем? Какой из него герой — он простой человек. По крайней мере, он умрет, преодолевая преграду, которую преодолеть невозможно. Как муравей, который попытался штурмом взять костер, приняв его за муравейник.

Значит, Осгрим умер напрасно?

Мысль об этом пронзила Моргана, точно удар молнии. Он обозлился на самого себя, на свое бессилие и отчаянье, на подлую слабость, нахлынувшую на него.

И вновь Морган пополз вверх по снежному одеялу, под которым находилась скользкая корка льда, покрывавшая бездушный колючий камень. Он должен был двигаться, чтобы не позволить смерти настичь его, уговорить, усыпить и похоронить в этих снегах. Он должен бороться.

И тут Морган обнаружил, что мог заснуть смертельным сном всего в двух шагах от Врат Тарандона!

«Великий Орион, — подумал он совсем как прирожденный кофирец, — ведь я был так близко — у самой цели!»

Проклиная себя, стеная от невыносимой боли, он выбрался на широкий каменный уступ перед входом в пещеру и отдышался, хватаясь за вылизанный ветрами камень, глядя в ее треугольный зев.

Было ли это место защищено от ветра, или какое-то особенное тепло источал камень, на котором лежал Морган, но постепенно его сведенные судорогой и холодом мышцы отогрелись, кровь, несколько минут назад, казалось, застывшая от холода, вновь заструилась по жилам. Он подполз поближе к черному входу пещеры, попытался сесть, опираясь спиной о стену, ногтями растянул шнурки мешка с припасами, извлек оттуда еду и питье.

У Моргана оставалось только сушеное мясо, раскрошенный сыр, несколько ломтей зачерствевшего хлеба и мех крепкого вина. Он умирал от голода и буквально набросился на еду, обильно запивая ее крепким вином. Эта скудная трапеза показалась ему настоящим пиром. Силы возвращались к нему.

Вскоре Морган смог встать.

«Все. Почти все».

Странная мысль! Он прошел через столько испытаний, видел столько чудес, и теперь все осталось позади. Пришелец осмотрелся: горы окружал молочно-белый туман облаков, сквозь которые временами пробивалось солнце — вернее, два светила. Видимо, было уже за полдень — тени стали длиннее. Сколько же времени, в самом деле, прошло с той поры, как он покинул Каргонессу, владения графа Таспера, покои, где впервые встретил молодого Содаспеса и услышал его послание. Морган попробовал мысленно сосчитать дни и удивился: прошел всего какой-то жалкий десяток дней, в которые, казалось, уместилась целая жизнь, полная опасных приключений.

Снова перед его мысленным взором прошли рассветы Каргонессы, лицо мальчика в прокопченной зале дворца, беседа с графом в его саду, и, позже, с сонным пухлым священником, отцом Ормальдусом. Затем переправа через воды Желтого Дракона вместе с молчаливым нескладным Осгримом и молодым чародеем, встреча с пьяным бардом на постоялом дворе…

Одна за другой картины приключений промелькнули перед ним. Рассвет в рыбацкой деревушке, бешеная скачка через Долины Шепотов на спинах скакунов, дожди, обед под широкой кроной дерева-оазиса, встреча с отрядом Диких Всадников, праздник у костра, долгий путь по долинам к отрогам Тога, штурм горы по ущелью, атака стаи сенмурвов, пещера, Уступ над пропастью, где они встретили Аргиру… Аргира… и эта незабываемая ночь в долине Таура, в преддверии сказочного Гримвуда.

Он вспомнил все: Аргира, в чем мать родила, ухмыляющийся дериньоль, черная стрела, суровый молчаливый Лучник. Ночь в лесу под кроной Йорнунганда, Праотца Деревьев… Меловые горы, Черные гномы, пещера, укрывшая их в эту ночь, и спуск в подземный мир, где они обнаружили пещеру Дзармунджунга… Кладезь Мудрости, Якла и Осгрим у моста… и все это за десять дней. Но какие десять дней! Всего десять дней, и они пересекли целый континент, чтобы спасти мир!

Когда он отдохнул и восстановил силы, настало время двигаться вперед. Заплечный мешок он оставил у входа в пещеру, спрятав его от ветра и возможных преследователей.

Устье портала находилось тридцатью футами выше, и сужалось, заканчиваясь заостренной аркой, как наконечник стрелы. Трудно было поверить, что это всего лишь создание природы — настолько все здесь казалось симметрично устроено, и все же брало сомнение, что это — работа рук человеческих.