Джордж Мартин - Таинственный рыцарь

— Оттого, что предатель трус — предательство не перестает быть преступлением, — говорил ему лорд Риверс. — Я слушал ваше блеянье лорд Амброз, но верю только одному слову из десяти. И из этого расчета я позволю вам сохранить десятую долю вашего состояния. Жену тоже можете оставить себе. Желаю вам счастья в семейной жизни.

— А Белостенье? — дрожащим голосом уточнил Баттервелл.

— Взимается в качестве штрафа в казну Железного Трона. Я думаю, не разнести ли его по камню и не засыпать ли землю, на котором он стоял солью. Через двадцать лет никто и не вспомнит, что он здесь был. Старые дурни и юные мятежники все еще ездят на Красное поле возложить цветочки на кочку, где сложил голову Дэймон Черное пламя. Не хочу, чтобы Белостьенье стал еще одним памятником Черному пламени. — Он взмахнул бледной рукой. — А теперь, насекомое, убирайся прочь.

— Десница милостив, — выходя пробормотал Баттервелл, совсем ослепнув от горя, что даже не узнал вошедшего Дунка.

— Вы тоже можете идти, лорд Фрей, — приказал Риверс. — Мы побеседуем позже.

— Как прикажете, милорд, — и Фрей увел своего сына прочь из шатра.

Только после этого Королевский Десница повернулся к Дунку.

Он стал старше, чем Дунк помнил его по прошлому разу, но цвет кожи оставался бледным как кость, а на щеках и шее оставались родимые пятна, похожие на винные пятна, из — за которых многие считали его похожим на ворона. На нем была алая туника и черные сапоги. Поверх туники на нем был дымчатый плащ, застегнутый застежкой в виде железной руки. Его длинные прямые белые волосы были зачесаны так, чтобы скрыть отсутствие глаза, который Горькая сталь выбил ему на Красном поле. Оставшийся глаз был кроваво — красным. «Сколько у Кровавого Ворона глаз? Тысяча и еще один».

— Не сомневаюсь, у принца Мэйкара были веские причины отдать своего сына в оруженосцы межевому рыцарю, — сказал он. — Хотя, не думаю, что он подразумевал, что его привезут в замок битком набитый предателями, которые замыслили поднять мятеж. Как же так случилось, сир, что я обнаружил своего двоюродного брата в подобном змеином гнезде? Лорд Мэйкар чуть не заставил меня поверить, что вас сюда направил сам принц Мэйкар, чтобы под личиной таинственного рыцаря все разнюхать про мятежников. Есть в этом хоть капля правды?

Дунк преклонил колено.

— Нет, милорд. Это ему наплел Эгг. Я имею в виду Эйегон. Принц Эйегон. Поэтому это правда только частично. Хотя это не совсем то, что вы бы назвали настоящей правдой.

— Понятно. Значит вы двое прознали про этот заговор против короля и решили справиться с ним самостоятельно. Так?

— И это не совсем так. Мы просто… вляпались в него. Полагаю, так будет вернее.

Эгг сложил руки на груди.

— Мы с сиром Дунканом прекрасно справлялись, пока вы не подоспели с вашей армией.

— Нам помогли, м’лорд, — добавил Дунк.

— Межевые рыцари.

— Верно, м’лорд. Сир Кайл Кот и Мейнард Пламм. А еще сир Глендон Бол. Именно он выбил из седла Скри… самозванца.

— Да. Я слышал об этой истории уже из полусотни уст. Про Бастарда из Кошачьих Ив, сына шлюхи и предателя.

— Сына героя. — Вмешался Эгг. — Если он оказался среди пленников, я хочу чтобы его разыскали и отпустили, а так же вознаградили.

— Кто ты такой, чтобы приказывать Королевскому Деснице, что делать?

Эгг и глазом не повел.

— Ты знаешь, кто я, брат.

— Ваш оруженосец просто несносен. — Сказал лорд Риверс Дунку. — Вам следует выбить из него всю дурь.

— Я уже пытался, м’лорд. Но он все — таки принц.

— Да, верно, — сказал Кровавый Ворон. — Он дракон. Поднимитесь, сир.

Дунк встал.

— Задолго до Завоевания были Таргариены, способные видеть будущее, — сказал Кровавый Ворон. — Поэтому мы не удивились, что время от времени Черное пламя так же проявлял этот дар. Дэймону приснилось, что в Белостенье родится дракон, и так и случилось. Глупец просто не верно понял какого цвета.

Дунк посмотрел на Эгга. Он увидел на нем кольцо. Кольцо его отца. Оно находилось на его пальце, а не было спрятано в сапоге.

— Я уже было подумал, не взять ли вас с собой в Королевскую гавань, — сказал лорд Риверс Эггу, — и подержать тебя у себя… в гостях.

— Моему отцу это не понравится.

— Думаю, ты прав. Принц Мэйкар… нервная… личность. Думаю, лучше отправить тебя обратно в Летний замок.

— Мое место рядом с сиром Дунканом. Я его оруженосец.

— Храните вас Семеро. Ну, как хочешь. Можешь уходить.

— Мы уйдем оба, — ответил Эгг. — Но сперва, нам нужно немного золота. Сиру Дункану нужно заплатить выкуп Улитке.

Кровавый Ворон расхохотался.

— Что случилось со скромным мальчуганом, которого я однажды встретил в Королевской гавани? Но, как прикажете, мой принц. Я передам моему казначею приказ выдать вам столько золота, сколько пожелаете. В разумных пределах.

— Только взаймы, — вмешался Дунк. — Я расплачусь.

— Не сомневаюсь, но когда научитесь держать копье. — Лорд Риверс махнул, прогоняя их, рукой, развернул пергамент и принялся ставить галочки пером напротив имен.

«Он отмечает, кого из них казнить», — понял Дунк.

— Милорд, — сказал он, — мы заметили снаружи головы. А что… будет со Скрипачом… с Дэймоном… ему вы тоже отрубите голову?

Лорд Кровавый Ворон поднял взгляд от пергамента.

— Это решать королю Эйерису… но у Дэймона есть еще четверо младших братьев и сестер. Если я буду настолько глуп, если снесу его симпатичную голову, его мать погорюет, его друзья проклянут меня за братоубийство, а Горькая сталь коронует его брата Хэйегона. Мертвый юный Дэймон станет героем, а живой — препятствием на пути моего сводного брата. Едва ли он сможет создать нового короля из рода Черного пламени, пока второй еще жив. А кроме того, столь знатный пленник будет украшением моего двора, и служить живым доказательством милосердия и Его величества Короля Эйериса.

— У меня тоже есть вопрос, — сказал Эгг.

— Я начинаю догадываться, почему твой отец поспешил от тебя избавиться. Чего еще ты хочешь от меня, братец?

— Кто взял яйцо дракона? У двери была стража, и еще стражники на лестнице. Никто не смог бы пробраться в спальню лорда Баттервелла незамеченным.

Лорд Риверс усмехнулся.

— Если б я призадумался, я бы ответил, что кто — то пробрался внутрь по шахте нужника.

— Но она для этого слишком узкая.

— Для мужчины. Но ребенок смог бы.

— Или карлик, — выпалил Дунк. «Тысяча глаз, и один. Почему бы одному из них не принадлежать кому — то из труппы смешных карликов?»