Джеральд Старк - Волчья башня

Вспышка ярости, как ни странно, позволила Конану несколько успокоиться, а на госпожу Эйкар особого впечатления не произвела. С пяток ударов сердца они мерялись через стол взглядами, после чего Аквилонец потянулся за ближайшей наполненной чашей, а хозяйка Орволана в задумчивости скрестила перед собой пальцы и успокаивающе кивнула побледневшей баронетте.

— Ты в своем праве, — бесстрастно молвила Адалаис. — Пусть я порой зову эту крепость и эти земли своими, на самом деле они принадлежат тебе. Как и моя жизнь, и жизнь вот этой юной девочки, и жизни тех, кто готовится завтра пересечь реку ради спасения твоего отпрыска. Тебе достаточно произнести всего одно слово — и Адалаис Эйкар не увидит нынешнего заката… хотя, возможно, отыщутся те, кто осудит столь поспешный и необдуманный поступок монарха. Но, прежде чем принимать решение, ты позволишь мне привести некоторые доводы в свое оправдание и объяснить, почему мы поступили именно так, а не иначе?

Ответом на это послужил раздосадованный взмах руки.

— Мальчику ничего не грозило, — мягко, но с непоколебимым внутренним убеждением произнесла владычица Полуденной Провинции. — Ты не знал Князя Лесов так, как знали его мы — я и мой супруг. Драго не позволил бы причинить Коннахару какой-либо вред, и только поэтому мы решились устроить для принца и его спутников поездку в Холмы. Признаю, мы слегка подтолкнули Коннахара к мысли нарушить твой запрет покидать Тарантию, но, в конце концов, он не малое дитя, за которое думают родители. Он уже почти взрослый, твой сын. Ты и сам прекрасно это знаешь, иначе не оставил бы Конни управлять страной в свое отсутствие. Что же до запретной магии, которую пробудил к жизни Коннахар, — клянусь, я ничего не знала о его намерениях. Думаю, не знал и мой супруг. Но даже и эта магическая гроза, обрушившаяся на Рабиры и Пограничье, если поразмыслить, не всецело на совести мальчика. Рядом с тобой сидит очевидица тех событий, так спроси ее — чего добивался принц, намереваясь провести в Холмах колдовской ритуал? Она скажет: освободить ее из-под власти Проклятия Побежденных. Только ее одну, не целый народ! Как знать, если бы ему не помешали, все бы благополучно завершилось — или попросту ничего не произошло.

— Знаю, что помешали, только жалею, что слишком поздно, — буркнул киммериец, остудив свой гнев добрым глотком вина и уже протягивая руку за добавкой. — Я б еще не так помешал. Проклятье, жаль, что он вообще пересек Алиману — с вашего попустительства, между прочим!

— Что случилось — случилось, Конан. Согласна, кое-кто, и я в том числе, оказались во всей этой истории мягкотелыми глупцами. Но еще большими глупцами мы будем, если опустим руки или начнем в запальчивости винить друг друга вместо того, чтобы попытаться превратить наше поражение в нашу победу!

— В победу? При всем, что произошло? — хмыкнул Конан, однако в его голосе прорезались едва слышные нотки заинтересованности. — Адди, ты случаем не повредилась рассудком от переживаний?

— Благое намерение Коннахара и его друзей обернулось совершенно не тем, на что они рассчитывали… но, может, именно тем, чего уже давно ожидали сами рабирийцы, — упрямо стояла на своем герцогиня. — И, если мы будем достаточно умны, терпеливы и отнесемся с пониманием к чужим трудностям, Аквилония получит то, о чем ее прежние властители только мечтали — земли за Алиманой и выход к побережью Хо-рота. Зингарцы могут хоть до скончания века предъявлять свои претензии: новый правитель Рабиров будет сам делать свой выбор. Вряд ли он пожелает вернуться к прежнему положению дел — стране, замкнутой в собственных границах. Так почему бы Рабирам не перейти под руку тех, кто не отказал Лесному Княжеству в помощи в те дни, когда они были совершенно беззащитны и открыты любому завоевателю? Кому будут благодарны гули — не твоему ли отпрыску, избавившему их от тысячелетнего гнета постоянной жажды крови?

— Думаешь, мне мало нынешних хлопот с Пограничьем? — подобный взгляд на случившееся, кажется, слегка ошеломил варвара, а баронетта Монброн честно призналась: столь неожиданное разрешение трудностей Полудня могло родиться только в голове леди Эйкар. Но, если этот замысел осуществится… Ох, лучше не загадывать — потом не придется разочаровываться.

— Это не хлопоты, — отмахнулась хозяйка Орволана. — Посмотри правде в глаза: уже добрую четверть века Вольфгард следует по той дороге, которую для него прокладывает Аквилония. Теперь об этом просто объявят во всеуслышание, и я первая принесу тебе свои поздравления в связи с таким удачным и своевременным расширением владений страны. Так ты не откажешься от нашей помощи? Гвардия Пуантена — в твоем распоряжении, и многие будут счастливы увидеть тебя во главе уходящего за Алиману отряда…

— Ты получаешь весточки из-за реки, ведь так? — неожиданно осведомился король Аквилонии. Бойко рассуждавшая Адалаис сбилась, на миг отвела глаза к открытому окну и бледно-золотому закату, и ответила не сразу:

— Просперо, когда уходил, взял с собой голубей и почтовых соколов — три или четыре дюжины, что ли… Когда возникла эта черная пелена, дня два к нам не приходило вообще никаких известий. Затем птицы появились вновь — колдовской туман, похоже, не стал для них препятствием. Мы пытались придумать способ отвечать тем, кто остался в Холмах, но ни одна из наших идей не достигла успеха. В одном из первых посланий говорилось о спешном приезде из Кордавы Хасти и Рейенира да Кадены, о том, что Вуаль Мрака — дело рук Одноглазого и она должна растаять через три седмицы, и что Княжество перенесло внезапный удар лучше, чем можно было ожидать. Затем Просперо известил меня, что перебирается ближе к Алимане — вкупе с уцелевшими спутниками принца и тем, что осталось от приведенной им в Рабиры полутысячи воинов, — она помолчала и словно через силу выговорила: — С начала второй летней луны ни голуби, ни сокола в Орволан больше не прилетали. Ни одного, хотя по моим подсчетам в клетках должно было оставаться еще около полутора десятков птиц.

— Плохо, — признал киммериец. — Хотя само по себе отсутствие вестей еще ни о чем не говорит наверняка. Но завтра Стена падет, и тогда мы узнаем… Изумруд, можешь идти. Этот свой жезл оставь пока здесь, ничего с ним не стрясется, а мне будет спокойнее. Постарайся отдохнуть перед предстоящим походом. Ну, а мы с тобой, Адалаис, теперь побеседуем о том, как нам обратить поражение в победу…

11 день Второй летней луны.

Пуантенская провинция, берег Алиманы.

В течение двух десятков минувших летних дней сотканная из бархатной непроглядной черноты Вуаль Мрака ничуть не изменилась, оставаясь такой же противоестественной и изумляющей человеческий глаз преградой. Поднимавшийся на высоту не менее сотни локтей черный туман жил своей непостижимой жизнью, внутри него, если приглядеться как следует, пробегали волны и закручивались водовороты, возникали очертания то ли кричащих лиц, то ли сражающихся животных, призраки марширующих армий и огромных крылатых существ, парящих в ночном небе.