Роберт Говард - Конан Классическая сага

— Здесь начинается Друджистан, — сказал кушафец. — За этим ущельем, ущельем Призраков, начинается страна ужаса и смерти. Дальше я не пойду.

Конан кивнул, его глаза рассматривали тропу, которая петляла вниз по неровному склону в каньон. Это был слабый остаток от древней дороги, по которой они двигались много миль, но выглядел он так, будто в последнее время им часто пользовались.

Конан осмотрелся по сторонам. С ним были Тубал, Хаттусас, проводник — и Нанайя. Она настояла на своей поездке, потому что, по ее словам, она боялась расстаться с Конаном и остаться между этих диких чужестранцев, речь которых она не понимала. Она доказала, что может быть хорошим попутчиком, выносливым и безропотным, несмотря на изменчивый и вспыльчивый нрав.

Кушафец сказал:

— Как вы видите, тропа хорошо протоптана. Демоны этих черных гор по ней приходят и уходят. Но люди, которые идут по ней, не возвращаются.

Тубал усмехнулся.

— Зачем демонам нужна тропа? Они ведь летают на крыльях, как летучие мыши!

— Когда они принимают форму людей, они ходят как люди, — ответил кушафец. Он указал на выступающий край, который огибала тропа. — У подножия этого склона мы нашли человека, которого вы называете кхитайцем. Без сомнения, его братья демоны поссорились с ним и сбросили его вниз.

— Без сомнения, он споткнулся и упал, — проворчал Конан. — Кхитайцы живут в пустыне и не привыкли карабкаться по горам, их ноги кривые и слабые от постоянной жизни в седле. Такой легко мог споткнуться на узкой тропе.

— Возможно, если он был человеком, — сказал кушафец. — Но… Асура!

Все, кроме Конана подпрыгнули, а кушафец схватил свой лук, дико осматриваясь по сторонам. Над скалами с юга пронесся непередаваемый звук — резкий, неприятный крик, который раздался где-то в горах.

— Голос демонов! — крикнул кушафец, так натягивая свои поводья, что его лошадь заржала и встала на дыбы. — Во имя Асуры, давайте уйдем! Оставаться здесь — это безумство!

— Возвращайся назад в свою деревню, если ты боишься, — сказал Конан.

— Я иду туда.

На самом деле, этот неестественный звук вызвал и у него покалывание в затылке, но он не хотел этого показывать перед своими спутниками.

— Без своих людей? Это безумство! По крайней мере, пошли кого-нибудь за своими воинами.

Глаза Конана сощурились, как у охотящегося волка.

— Не в этот раз. Для осмотра и разведки — чем меньше, тем лучше. Я думаю, нужно осмотреть эту землю демонов; я могу использовать эту горную крепость. — Он обратился к Нанайе: — А тебе, девочка, лучше вернуться.

Она начала плакать.

— Не отправляй меня назад, Конан. Эти дикие горцы похитят меня.

Он осмотрел ее высокую, мускулистую фигуру.

— Тот, кто попробует это сделать, будет иметь непростую задачу. Ладно, тогда идем. И не говори потом, что я тебя не предупреждал.

Проводник завертелся на своей лошади и пнув ее ногой, поскакал назад, выкрикивая:

— Балаш будет оплакивать вас! В Кушафе будет траур! Эй! Эгей!

Его причитания заглохли в стуке копыт по камню, когда кушафец хлестнул свою лошадь и исчез за ближайшим подъемом.

— Беги, сын безносой матери! — закричал Тубал. — Мы заклеймим твоих дьяволов и притащим их в Кушаф за хвосты! — но он мгновенно замолчал, так как увидел что тот его не слышит.

Конан сказал Хаттусасу:

— Ты когда нибудь раньше слышал такой звук?

Стройный замориец кивнул.

— Да, в горах почитателей дьяволов.

Конан без комментариев поднял свои поводья. Он тоже слышал звук десятифутовых бронзовых труб, проносившийся по бесплодным горам неприступной Патении, в руках бритоголовых жрецов Эрлика.

Тубал фыркнул, как носорог. Он не слышал этих труб, и он пришпорил свою лошадь, чтобы обогнать Хаттусаса и оказаться за Конаном, когда они спускались по крутому спуску в багряных сумерках. Он грубо сказал:

— Теперь, когда кушафская собака завлекла нас в эту страну дьяволов, а сама скрылась и перережет твою глотку, когда ты будешь спать, какие у тебя планы?

Это выглядело, будто старая охотничья собака рычала, когда ее хозяин приласкал другую собаку. Конан склонил голову и фыркнул, чтобы спрятать ухмылку.

— Сегодня ночью мы разобьем лагерь в этом каньоне. Лошади слишком устали, чтобы пробираться по этим ущельям в темноте. Завтра мы все исследуем.

— Я думаю, что у Прячущихся есть стоянка в той стране за ущельем. Возвышенности поблизости редко заселены. Кушаф, ближайшее селение, находится на расстоянии трудного дневного перехода. Бродячие кланы не заходят в эти земли из-за страха перед кушафцами, а люди Балаша слишком суеверны, чтобы исследовать, что находится за ущельем. Прячущиеся могут приходить и уходить оттуда, не будучи замеченными. Я только не знаю, что мы будем делать; наша судьба в руках богов.

Когда они спустились в каньон, то увидели, что тропа ведет через усыпанную камнями поверхность к устью глубокого, узкого ущелья, которое выходило в каньон с юга. Южная стена каньона была выше, чем северная и более отвесная. Она нависала угрюмым валом твердой, черной скалы, разрушенной местами узкими входами в ущелье. Конан проехал в ущелье, в котором изгибалась тропа, и проследовал до первого поворота. Он обнаружил, что этот поворот был одним из целой последовательности изгибов. Овраг, бегущий между нависающими стенами скалы, извивался и крутился, словно след змеи, и был уже окутан темнотой.

— Это наша дорога на завтра, — сказал Конан. Его люди молча кивнули, когда он вывел их обратно к главному каньону, где еще остался легкий свет. Клацанье копыт их лошадей по твердой породе казалось громким в мрачной тишине.

За несколько десятков шагов от оврага на запад в каньоне открывалось другое ущелье. На его каменистом полу не было никаких следов, и оно суживалось так быстро, что Конан подумал, что оно заканчивается тупиком.

На полпути до входов в эти ущелья, ближе к северной стене журчал крошечный ручеек в естественном бассейне, выдолбленном временем в скале. За ним в пещерообразной нише в утесе кое-где росла сухая, жесткая трава. Они разбили лагерь у ручья и поели сухого мяса, не рискнув разводить огонь, который мог быть замечен враждебными глазами.

Конан разделил людей на две смены. Тубала он поставил охранять в западной части лагеря, ближе к входу в сужавшееся ущелье, в то время как Хаттусас занял свое место ближе к входу в восточное ущелье. Любая вражеская группа, спускающаяся в каньон сверху, или входящая в него из любого из ущелий, должна была пройти мимо этих бдительных часовых.

Темнота быстро окутала каньон, казалось она текла волнами вниз по черным спускам и вытекала из входов в ущелья. Мигали звезды, холодные, белые и безликие. Над незваными гостями нависала сумрачная масса разрушенных гор. Конан, безучастно размышляя о мрачном спектакле, свидетелем которого они стали, постепенно заснул.