Крис Уэнрайт - Империя крови

— Все в порядке, — доложил он Тайраду. — Копну сена сверху я задвинул на место.

— Ну вот, — удовлетворенно вздохнул предводитель гирканцев. — Пусть теперь попробуют нас найти. Пошли!

— Куда? — удивленно спросил варвар.

— Этот подземный ход ведет в пещеру, которая находится далеко от города, — объяснил Тайрад. — Сейчас обрушим лаз, и никто не догадается, что мы ушли этим путем. Пусть ищут по дорогам или переворачивают весь город!

Увидев бездыханное тело Акилы, Паина бросилась на него и горько зарыдала. Варвар был изумлен: он не мог даже предположить, что эта суровая женщина способна так страдать из-за гибели своей госпожи и подруги. Киммериец и раньше не сомневался в ее преданности Акиле и видел готовность вцепиться в глотку каждому, кто может представлять опасность для правительницы, но не мог и представить, насколько сильны ее чувства.

«Впрочем, в этом, наверное, нет ничего удивительного, — подумал варвар. — Суровые обычаи делают жизнь этих несчастных женщин ущербной. Что было в жизни Паины, кроме преданности своей правительнице? Да ничего…»

Амазонка сама приготовила тело Акилы к погребению, убрав его венками и гирляндами цветов. После похорон Паина, Конан, Тайрад, Вульф и Дейдра собрались, чтобы решить, как действовать дальше.

— Как вам удалось найти подземный ход? — полюбопытствовал варвар.

— Он существует давно, чуть ли не сотню лет, — ответила Паина. — Мужчин, которые создали его, как ты понимаешь, казнили. В царской семье передавали сведения о подземном ходе из поколения в поколение. В последние годы о нем знали совсем немногие, а с недавних пор — только я и Акила… — Амазонка запнулась. Видно было, что она едва сдерживала слезы. — Даже шпионы из тайной службы о нем не догадывались. Энида и Мэгенн — тоже. Может быть, он нам еще пригодится.

— Что ты собираешься делать? — спросил Тайрад.

— Не знаю… — Паина посмотрела на него пустыми глазами. — К чему теперь все? Акила мертва, и для меня борьба с Энидой потеряла всякий смысл.

— Я отомщу этой гадине за смерть матери, — упрямо сдвинул брови Вульф, — чего бы мне это ни стоило.

— Паина, — мягко вступила в разговор Дейдра, — ты же видишь, какова новая правительница. Жалкая игрушка в руках Мэгенн. А уж эту тварь я хорошо знаю. Она очень опасна!

— Она, разумеется, редкостная мерзавка, — сухо отозвалась амазонка. — Ну и что? Теперь это касается только Эниды…

— Никому неизвестно, что у нее на уме, — покачала головой Дейдра. — А если Мэгенн пожелает и всех нас сделать такими же куклами для своей потехи, в какую она превратила Эниду? Не знаю, как тебе, а мне бы этого не хотелось. Пока у нас есть хоть какая-то надежда победить, пока мы можем воспользоваться помощью гирканцев и Конана, — женщина бросила быстрый взгляд на варвара, но тут же опустила глаза, — пока…

— Что «пока»? — передразнила ее Паина. — У нас все равно в двадцать… Нет, — поправилась она, — в сорок раз меньше людей, чем у правительницы. И ты надеешься победить?

— Что-то я раньше не замечал за тобой трусости, — язвительно заметил Конан.

— И не заметишь, — вспыхнула амазонка. — Я только говорю, что борьба будет нелегкой.

— Конечно, — вставил слово Тайрад, — но вспомни, как три десятка наших людей сумели противостоять толпе из двух тысяч амазонок.

— Сказал тоже, — фыркнула Паина. — Они были без оружия!

— Почти все женщины — да, — согласился Тайрад, — но стражниц там было не менее трех сотен, да на улице мы убили еще около двух десятков.

— Вы напали неожиданно, — не сдавалась амазонка. — Конечно, гирканцы прекрасно подготовлены и смогли кое-чему научить моих женщин, но все равно нас очень мало, чтобы всерьез рассчитывать на победу.

— Что же тогда делать? — В голосе Тайрада звучала растерянность. Он вовсе не хотел прекращать борьбу против самозванки: новые отношения с амазонками пришлись гирканцам по вкусу, и они не собирались покидать эту страну. — Мы… — Он замолчал и вопросительно взглянул на варвара.

— Я заплачу твоим людям, — по-своему поняла его Паина. — Не беспокойся, получите все, как договорились.

— Мы не сомневались в этом, — усмехнулся киммериец. — Но Дейдра права. — Он посмотрел долгим взглядом на молодую женщину, отчего та слегка смутилась и снова потупила взор. — Если не скинуть эту вечно пьяную бабу с трона, никто не поручится, что все амазонки очень скоро с легкой руки колдуньи не превратятся в бессловесное стадо. Ты этого хочешь? — Он скрестил руки на груди и взглянул прямо в глаза Паине.

— Чего тебе надо от меня? — недружелюбно проворчала амазонка. — Акила мертва, и кто же, по-твоему, может занять ее место?

— Копыта Нергала! — потерял терпение варвар. — Да разве это главное? Я не могу решать за твой народ, что ему делать. Спроси своих женщин, — добавил он, — чего они хотят. Впрочем, — усмехнулся варвар, — я тебе прямо сейчас могу сказать, чего они не хотят: жить под властью Эниды, которой Мэгенн вертит так, как ей угодно.

— Откуда ты знаешь? — почти выкрикнула Паина.

— Оттуда, — показал пальцем вверх Конан. — Пока я сидел в ваших подземельях, мне было видение, — не моргнув глазом, соврал он.

— Видение? — недоверчиво переспросила Паина. — Тебе, варвару, видение о жизни амазонок? — Она покачала головой, и впервые за последние дни на ее губах появилось какое-то подобие улыбки. — Так я и поверила тебе, киммериец! И что же именно ты видел?

— Что, интересно? — спросил варвар.

Он почувствовал, что амазонка заинтересовалась, и теперь надо было тщательно подбирать слова, чтобы не испортить хорошее начало. — Не знаю, поймешь ли ты. Краем глаза он следил за собеседниками: все прямо-таки впились в него глазами, особенно Вульф.

«Мальчишку убедить будет легко, — увидев его расширенные зрачки, подумал Конан, — а вот как с этой хранительницей дурацких традиций…»

Он сел поудобнее, скрестив под собой ноги и прикрыв глаза, словно какой-нибудь вендийский мудрец, лихорадочно соображая, что бы такое сказать. Киммериец принялся медленно раскачиваться, будто пытался что-то вспомнить, а на самом деле стараясь выиграть время. Как назло, в голову не приходило ничего подходящего.

«Хвост Нергала! Думай, варвар!» — уговаривал он себя.

— Не можешь вспомнить? — язвительно спросила амазонка.

— Нет, размышляю, стоит ли вам все это рассказывать, — ответил Конан. — Слишком страшная картина. Боюсь, как бы ты не повредилась умом.

— Говори! — потребовала Паина. — Я видела в жизни столько, что уж и твою речь как-нибудь выдержу.

— Так вот… — торжественно начал киммериец. В колеблющемся свете факелов его лицо казалось неподвижной маской. Слушатели притихли, завороженно глядя на него. — Виделись мне толпы ваших амазонок, которые кружились в каком-то медленном танце, но двигались они неуверенно, не в такт, словно все происходило во сне или под воздействием злых чар…