Крис Уэнрайт - Империя крови

— Тащите его к выходу!

Амазонки взялись за концы веревок и поволокли киммерийца по камням галереи.

«Надо же так влипнуть! — Конан сидел в углу камеры, обхватив колени руками. — Что-то частенько я в последнее время попадаю за решетку. Пожалуй, это уже стало меня утомлять».

Варвар скрипнул зубами от собственного бессилия. Его бросили в ту же самую камеру, где он совсем недавно ожидал смерти. Киммериец даже не стал исследовать ее стены и запоры, что непременно делал каждый раз, когда попадал в очередное узилище. Какой смысл? Он тщательно обстучал все эти камни не более чем пять дней назад. Но все же то, что его не убили прямо там, перед входом в пещеру, на чем настаивала Паина, было добрым знаком. Лучше оказаться за решеткой с головой на плечах, чем на воле без нее.

«Паина, конечно, здорово меня ненавидит… — Варвар вспомнил перекошенное злобой лицо бывшей союзницы. — Такое впечатление, что больше, чем я, ей никто в мире не насолил. Словно демоны в нее вселились… Если бы не Мэгенн — надо же, приходится быть благодарным такой сучке! — то сейчас я не обдумывал бы, как выбраться отсюда, а мирно прогуливался бы по Серым Равнинам. Знакомцев там у меня много, — мрачно усмехнулся он. — Обрадовались бы, наверное, что и их обидчик наконец попался. А ведь многих я туда отправил. Только, не сделай я этого, сам сейчас был бы в тех краях».

Не то чтобы киммериец раскаивался в содеянном за свою жизнь, просто мрачные мысли могут одолеть всякого, кто за одну луну уже в который раз видит над головой не чистое, усеянное звездами небо, а почерневший от времени каменный свод подземелья.

«Пока все кончалось благополучно, клянусь белоснежной грудью Иштар, — подумал он. — А теперь?»

Конана не заковали в кандалы, как в прошлый раз, и это радовало: все-таки, хотя амазонки и умели воевать, они были женщинами, а значит, наверняка уступали в силе такому гиганту, как варвар.

«Чем не шутит мой давний покровитель Бел, — размышлял киммериец. — Уж я ли не следовал в свое время его заветам… Может, и подскажет лукавый хитроумец какой-нибудь выход…»

Немного успокоившись, он улегся на подстилку и заснул крепким сном, поскольку битва с червями Мэгенн, закончившаяся совсем недавно, утомила даже такого могучего бойца.

Проспал киммериец немного: его чуткое ухо уловило слабый шорох за дверью. Он мгновенно вскочил на ноги и прислушался. В подземелье царил полумрак, но варвар, способный, как кошка, различать предметы даже при самом скудном освещении, разглядел, как под дверь вползает листок пергамента.

Наклонившись, Конан взял его в руки. Это оказался не пергамент, а клочок очень тонкой кожи, на котором были нацарапаны какие-то слова.

Способности киммерийца не простирались так далеко, чтобы разобрать почти в полной темноте мелкие буквы, поэтому он подошел поближе к зарешеченному оконцу под потолком камеры и пробежал глазами написанное:

«Я все знаю. Помощь придет. Птицы».

Варвар перечел послание еще пару раз, но кроме того, что ему кто-то поможет, больше ничего не понял.

«Копыта и хвост Нергала! — выругался он. — Какие еще птицы? От кого это? Ну да ладно, — усмехнулся Конан. — Главное, что от кого-то придет помощь, и это совсем неплохо. Уж больно не хочется во второй раз служить жертвенным бараном на потеху Эниде и ее мерзавкам».

Киммериец прилег на подстилку, поднес письмо поближе к глазам, потом принюхался, сам не зная, зачем это делает. Запах был легкий и немного пряный, словно он с головой окунулся в копну свежескошенных луговых трав. Что-то он сильно напоминал…

— Дурень! — Конан даже подскочил на месте, дивясь своей непонятливости. — Как же до меня сразу не дошло? Болван! Варвар — он и есть варвар, — честил себя киммериец, в то время как душа его ликовала и пела. — Птицы! Дейдра! Как я мог сомневаться! Хорошо еще, что старик Арруб научил меня в свое время грамоте, а то так и не понял бы, что Дейдра посылает мне весть. Птицы! — Он радостно хохотал, хлопая себя по коленям. — Она же возится с целыми стаями. Но как она поможет мне, если я сижу здесь, в самом логове Эниды? Теперь вряд ли удастся проникнуть в столицу через подземный ход.

Наверняка Паина все рассказала Мэгенн и правительнице. — Варвар встал и сделал несколько шагов по камере от стены к стене, сосредоточенно размышляя. — Но как бы то ни было, надо готовиться к любым неожиданностям. Если Мэгенн может управлять червяками, то, может быть, у моей Дейдры тоже припасено что-нибудь подобное. Вдруг сейчас — раз, и кусок стены возьмет и отвалится… И я на свободе!

Пролом в стене! В памяти тут же всплыл Шадизар, он сам, юный и беспечный… Кому могло прийти в голову ограбить ученого, мага, знахаря, целителя и чернокнижника Арруба? Разумеется, единственным смельчаком оказался он, Конан. Его верный приятель и подельник Ловкач Ши Шелам давно намекал киммерийцу, что хорошо бы навестить дом старого чародея, что добра у того — видимо-невидимо. И каковы же были разочарование и злость поддавшегося наконец на его уговоры варвара, когда он не обнаружил в доме не только сундуков с золотом, серебром и самоцветами, но и вообще ничего мало-мальски ценного! И тогда, шаря по полкам в тщетных поисках добычи, он наткнулся на кувшин с каким-то напитком, издававшим упоительный аромат — такой, что разом вспомнилась ему таверна жирного Абулетиса и большие бочки в ее подвалах.

Запах был похож и не похож на винный. От горшков явно тянуло хмельным, но не туранской кислятиной, не терпким офирским, не крепким аргосским и не сладким пальмовым вином Иранистана. Пожалуй, больше всего это напоминало мед — пьяный медовый напиток, какой готовят в Бритунии и других северных странах, где не растут финиковые пальмы и виноградная лоза. Конечно, южные вина разнообразней по вкусу, но и меды бывают всякие. Это зависит от того, с каких лугов пчелы несли нектар и что за травы добавили медовары к напитку… У хорошего мастера получалось совсем неплохо: и крепко, и сладко, и ароматно… Словом, Конан ничего не имел против меда, и смущало его лишь одно — что мед сей сварен колдуном.

«А ведь этот клочок кожи, что прислала Дейдра, — Конан снова понюхал записку подруги, — пахнет так же, как тот напиток — напиток, которому я обязан своей грамотностью!»

… Тогда же он почувствовал непреодолимую жажду, причем пить хотелось с каждым мигом все сильней. Киммериец потянулся к кувшину и жадно опрокинул в себя его содержимое. Напиток оказался восхитительным и более крепким, чем бритунская медовая брага, не портил его и слабый привкус горьковатых трав, будивший воспоминания о горных лугах Киммерии. Однако наслаждаться легкомысленному юнцу, который осмелился не только проникнуть в дом великого мага, но и выпить колдовского зелья, пришлось недолго: наложенные на напиток чары подействовали, и Конан уменьшился в размерах, превратившись в голое беспомощное существо ростом в половину человеческого мизинца!..