Екатерина Оленева - Чародейка

- В любой момент вы, ваше величество, легко можете заявить: «Я пошутил», и выбросить меня вон. А ведь к вам так легко привязаться.

- Ко мне? Или, может быть, к моей власти? Красоте? Искусству любить?

- В разве все это не есть вы? – Женщина пожала обнаженными, под вязью тонких кружев, плечами.

- Значит, ко мне легко привязаться? – Тихо переспросил Чархан. - А как же Сандар?

- Это другое.

- Поясните, пожалуйста. Очень любопытно.

- Сандар – он как хлеб. Как вода. Как воздух.

- А – я?

- Вы мужчина, о которых женщины предпочитают мечтать, никогда их не встречая.

- Почему?

- Потому что способны разбить сердце. Вы так ярки, многогранны, темны. Пока вы рядом, жизнь будет вращаться с неистовой скоростью, но когда вы уйдете, мир станет скучным и плоским. А уйдете вы рано или поздно несомненно - удержать вас надолго невозможно.

- Джайна, мне чертовски нравится мой портрет в вашем исполнении. Значит, я все таки нравлюсь вам?

- Вы меня завораживаете. Как взгляд змеи, надвигающаяся гроза или лава. Все это смертельно. Но ведь никто не станет отрицать, - прекрасно?

- Выходит, Сандар для тебя - дом, белый штакетник и яркие подсолнухи, над которыми поют птицы?

Неуместный вопрос сорвался с Надежды губ не вовремя и неожиданно:

- Вы отдадите меня Темным, ваше величество?

Лицо, почти дышащее нежностью, застыло в маску, под которой легко угадывался сдерживаемый гнев. Пальцы сжались на её запястьях так сильно, что кожа засаднила от ногтей.

- Откуда ты знаешь? – прошипел Чархан.

- Не важно! Я…я не могу винить вас за принятое решение, - моя жизнь не сопоставима с жизнью целого города! Но…мне страшно.

Чархан криво усмехнулся.

- А почему ты думаешь, что Темные убьют тебя? Столь ценные вещи никто ломать не станет.

Склонившись в нарочито низком поклоне, Чархан коснулся губами руки партнерши. Перед тем как удалиться, он одарил её ещё одной обаятельной улыбкой. Фигура средь людской толпы словно растворялась, тая.

Странное неприятное ощущение шевельнулось в груди.

- Можно пригласить тебя на танец?

Сандар по контрасту с Чарханом выглядел широким и мощным, напоминая вставшего на задние лапы медведя-гризли. Широкое волевое лицо, крупный нос, губы, бритый затылок – все в нем дышало простотой и мужеством. Но для Надежды выглядело настоящим, не то, что рисовано-чеканные черты короля.

- Конечно, можно, - тонкая девичья рука невесомо легла на широкие плечи воина.

На дворцовом паркете его массивная фигура смотрелась не уместно: обманчиво угловато и неповоротливо. Но танцевал Сандар хорошо. Вместе они составляли красивую контрастную пару: красота и сила.

Обнимающие руки дарили тепло, в котором хотелось раствориться.

- Жаль, что тебе приходится существовать в этом гадюшнике, - тихо проговорил Сандар. – Это никому не идет на пользу. Впереди очень тяжелые времена, девочка. Просто знай, чтобы не случилось, ты можешь на меня рассчитывать.

Надежда пытливо заглянула в глаза цвета надвигающейся бури.

- Не думаю, что Антриде это понравится.

- Она поймет.

- Есть вещи, которые мы, может быть, и понимаем, но не примем никогда, – возразила Надежда.

По широкому узловатому львиному лбу пролегли глубокие морщинки:

- Что ты хочешь этим сказать?

Опустив голову ему на плечо, Надежда почувствовала колкость материи, под которой угадывались тугие, витые, словно канаты, твердые мышцы.

- Я знаю, - ты человек чести и никогда не оставишь нуждающихся или доверившихся тебе.

Взгляд цеплялся за намечающуюся щетину. За тонкий, едва заметный шрам над крупными, изогнутыми, словно лук, губами.

- Нравится мое платье? – игриво спросила Надежда.

- Красивое, - кивнул Сандар.

- Ты не очень-то щедр на комплименты, - разочарованно вздохнула она.

- Извини, Джайна, но я не придворный шелкопер. Говорить цветистыми фразами не мастак.

- Жаль.

- Мне иногда тоже, - улыбнулся мужчина. Улыбка получилась открытой и светлой. – Особенно сожалеть приходилось по молодости лет. Вы, женщины, падки на сладкие слова, как пчелы на сахар. Так что самые красивые девушки мне никогда не доставались.

- А ты, значит, любил приударить за девушками? - лукаво блеснула она глазами.

- Салаги всегда мечтают о том, чтобы баб было непременно побольше. Да желательно, посговорчивее. Для нормального мужика мерилом успеха женщина остается навсегда. Только вот по молодости считаешь трофеи, как убитые звериные тушки. А с возрастом хочется, чтобы, где бы жизнь тебя не носила, ты мог вернуться к горящему огню, около которого вкусно пахнет пирогами. И чтобы тебя ждала она: верная и честная подруга, что как клинок, защищает не тело, а душу. Это и есть любовь, Джайна, - как я её понимаю.

- Я знаю множество мужчин, для которых количество и молодость их подруг навсегда остается мерилом. Они, я уверена, жарко оспорят высказанную тобой точку зрения.

Сандар кивком выразил согласие.

- Я тоже их знаю. Бедняги! Они так и не повзрослели. Не стали мужчинами. Пусть натирают до блеска пятками паркет, - другого-то проку от них нет, и не будет. Жалкие неудачники, на которых и меч-то не поднимется, - слова презрительно слетали с губ. Белый тонкий шрам над губой поблескивал при каждом слове светлой молнией.

Надежда прищурилась.

- Короля ты считаете столь же бесполезным? – Полюбопытствовала она.

- Чархан правит страной более пяти лет. Если бы он был хлыщом, Светлого государства давно в помине не стало бы. Король отличный правитель, но - скверный человек.

- Я удивилась, увидев твое имя в списке учителей его величества. Вы ведь недолюбливаете друг друга?

- «Недолюбливаете» это мягко, Джайна. Мы друг друга не терпим.

- Танец кончился, - Надежда с сожалением отняла руки. – Так быстро? Нам не часто удается провести время вместе.

Сандар ничего не ответил. Не единой фразой он не дал повода думать, что между ними может возникнуть нечто большее, чем простая дружба.

Сильный, смелый, верный, - образец идеального мужчины. И его женщина достойна столь совершенного создания. Антрида и Сандар, - они словно вылиты из одного сплава.

Вот только что ей-то сделать с сердцем, глупо рвущемуся туда, где ему не рады?

Надежда так увлеклась переживаниями, что не сразу заметила напряжение, разлившееся по зале.

Говор и смех стихали. Танцующие пары расступались перед высокой фигурой, словно закутанной в черный дым - назвать струящийся материал плащом язык не поворачивался.

Фигура медленно и неотвратимо приблизилась к пустующему трону. И остановилась в ожидании.

Опустошающий страх, овладевающий душами, стал осязаемым.

Чархан, оставив партнершу, встал, выпрямившись перед Темным.

- Кто бы ты ни был, являться на праздник без приглашения – дурной тон. Разве тебе это не известно? – прошелестел он.