Сурен Цормудян - Когда завидуют мертвым

— А зачем эти деньги? — спросил Варяг.

— Ну, мало ли что. Купить что захотите. Или услуги дополнительные. Там… Дополнительный рацион воды для душа. Зубы у дантиста нашего подлечить. Хороший, кстати, дантист. Одежку подлатать у швеек наших. Проститутку заказать. Ну, еще за садо-мазо отдельная плата. Ну, отдельная плата там за экзотику. — Он поморщился. — Золотой дождь… шоколадный омлет… тьфу… Можно примочки к оружию приладить. Недавно появились у нас лазерные подсветки для прицела. Ночная оптика для автоматов. Дороговато, правда. Но это на ваше усмотрение. Только оружие надо у нас в камере хранения оставить под опись. Патроны можно брать с собой для торговли. Гранаты и ножи — нет. Ежели нужна работа мастера, приходите с его человеком, говорите, какой ствол взять, он берет и относит мастеру. Потом можно в тире опробовать. Никакого кидалова. Гарантия качества. Можете, кстати, сами торговать. Рынок у нас большой. Да и так сделки можно проворачивать. В баре, например. Торговать можно чем угодно. Хоть собственной задницей. Только не наркотой. Это через администратора рынка, и только через него. Если оружие свое продать захотите, то приходите с клиентом сюда, в камеру хранения. И тут решайте под нашим присмотром. Кстати, если вас выгоняют за нарушения, то мы ваше оружие суем дулом в ведро с водой и на мороз. Отдаем заледенелое, чтобы от злости пальбу тут не начали. Потом где-нибудь разморозите. Мы ведь тоже не звери. Вдруг кто нападет, а вы без валын. Ну что. Вроде все рассказал. Вы вещи отдельно сдать хотите или все в одну ячейку?

— В одну, пожалуй, — качнул головой Яхонтов.

— Ну ладно. Давайте. Ваш номер будет пятьдесят два.

Сервис приятно удивил. Охранники не только составили опись оставляемого путниками имущества, но еще и записали в описи номера оружия, количество патронов в магазинах этого самого оружия. Они даже записали, какие надписи на оставляемых в камере хранения лыжах. После процедуры со сдачей вещей на хранение, получением временной регистрации и энного количества местных денег путники направились в глубину комплекса, откуда доносился давно забытый шум городской суеты, голоса множества людей, шуршание множества ног снующих постояльцев и местных жителей. Местными деньгами являлись старые центробанковские монеты, обе стороны которых были сточены и начеканены заново гербы в виде скрещенных автоматов с одной стороны и надписью «Вавилон» и чьего-то профиля с другой.

Поселение встретило музыкой, что было небывалой роскошью. Шумом мастерских. Криками торговцев-зазывал. Рекламными возгласами. Николай задрал голову. Потолок, накрывающий весь этот мир, скрытый от агрессивной и неприветливой внешней среды, терялся высоко за мостиками и переходами верхних этажей и за разнообразными гирляндами ламп и полотен с указателями и напоминаниями о необходимости соблюдения правил и законов Вавилона. Вообще такого скопления людей он не мог припомнить. Даже в Надеждинске. Люди, которые там жили, не находились компактно. Они были разделены своими подвалами, соединяющимися траншеями, и вместе столько людей там не собиралось. Возможно, такую суету он мог наблюдать только у Дома Советов. Но там была бойня. Большая масса людей была озабочена лишь взаимным истреблением. Но тут кипела жизнь. Это даже в некотором роде приподнимало настроение, ведь тут всеобщим упадком вроде и не пахло. Всюду царила суета жизни. И все было бы совсем хорошо, но омрачала действительность: гибель Юрия и неприятная сцена с плачущим мужчиной, которому на лбу выжгли букву «W».

— Хлопцы! Стойте!

Путники обернулись на возглас. Их догонял один из охранников ворот. Довольно молодой. Тот, что все время молча стоял за спиной Шумакова.

— Чего, братишка? — Людоед по выработанной годами привычке напрягся.

— Слушайте. Я спросить хотел.

— Ну, спрашивай…

— Вы… Это… — Он посмотрел по сторонам и стал говорить совсем тихо. — Вы рейдеров не видели в этих краях?

— Кого? — удивился Варяг.

— Рейдеров… — Он перешел уже на шепот.

— А кто это? — спросил Людоед.

— Вы не знаете, кто такие рейдеры? — Теперь удивился охранник.

— Нет вообще-то.

— Ах… Ну да… Вы же с запада. Ну… А следы не видели? От очень широких гусениц. Или машину такую гусеничную… Как МТЛБ, только выше и короче. Серебристая такая…

— Нет, не видели. — Варяг мотнул головой и украдкой посмотрел на своих спутников.

— Ну, ладно. Извините. — Он стал отходить. — Просто говорят, что они уже на эту сторону от хребта перебрались. И что они в людей переодеваться стали. Брешут, может…

— Кто?

— Кто брешет?

— Нет. Кто перебрался?

— Да рейдеры эти… Как через молохитов прошли… Или в обход… Черт их знает… — Это уже он говорил сам с собой.

— Так они что, не люди, если ты говоришь, что в людей переодеваются?

— Нет. Не люди. Я же говорю. Рейдеры.

— Слушай, ты уж расскажи нам, о чем речь-то? — развел руками недоумевающий Варяг.

— Да вы это… Не берите в голову… Да и некогда мне… Вы ежели в баре будете, там поспрошайте… Мужики потрепаться любят. Чего, может, и расскажут. Ладно. Пока, ребята. Извините, что задержал.

Охранник ушел.

— Варяг, дай мне по морде, если он не о нашем луноходе говорил. Ну точно по описанию подходит, — сказал тихо Крест.

— Ты прав, — пробормотал Яхонтов. — Но по морде я тебе все равно двину…

— А я тебя всучу смотрящему, и тебе клеймо на лоб поставят, — засмеялся Людоед.

— Угу… — задумчиво пробубнил Варяг.

— Ты чего это? — нахмурился Илья.

— Нечисто что-то. Рейдеры какие-то. И луноход. Его же ни с чем не спутать. Что тут за дела?

— Ну так у нас есть возможность все разузнать. Где, этот Шум сказал, у них бар?

— За рынком. Налево.

— Налево гостиница, — поправил Сквернослов.

— А. Ну да. Направо. Пошли.

Двигаясь мимо добротно сколоченных деревянных лотков местного рынка, путники с интересом разглядывали ассортимент здешней торговли. Обилие товара поражало. Различные шкуры зверей. Книги и журналы. Одежда различной степени изношенности и даже с виду новая. Алкогольные напитки как в оригинальной таре, еще довоенного производства, так и кустарно изготовленное пойло, разлитое в стеклянные и пластиковые бутылки. Зажигалки. Особенно много было бензиновых зажигалок, сделанных из гильз и подобий «Зиппо». Мотки проводов. Сигареты и табак. Курительные трубки различного вида. В том числе вручную изготовленные из костей. Керосиновые лампы. Диодные фонарики. Картофель, морковь и все то, что удается вырастить в суровых условиях современной реальности. Дрова. Семена растений. Весьма, кстати, дорогие. Драгоценные украшения. Совсем недорогие, кстати. Болты, гайки, шурупы, электронные платы. Ржавые и гнутые гвозди. Зеркала и стекла. Очки и оправы к ним. Сказочно дорогая туалетная бумага. Соль. Кактусы в горшочках. Различный инструмент. В том числе даже и электродрели. Географические карты и атласы. Плакаты порнографического содержания. Игральные кости, нарды, шахматы и шашки, домино, настольный хоккей, кубики Рубика, гексостратегии. Часы, как рабочие, так и разбитые… Ручные и настенные. Барометры и дозиметры. Респираторы и противогазы. Рукавицы и шерстяные носки. Военная амуниция. У данного торговца еще красовалась табличка «Есть холодное и огнестрельное оружие в ассортименте». А у торговца свечами зажигания и запчастями для снегоходов был широкий выбор лыж и табличка «Продаю танк Т-64 с боекомплектом. Пулеметы демонтированы. Не на ходу». Дальше был торговец, у которого весь товар был завешан простынями и на пустом прилавке была табличка «Продаю картины и фотообои с пейзажами сгинувшего времени. Будь оно проклято».