Питер Нейл - Узники камня

А Тобис по совершенно непонятной причине вдруг подумал о своей жене. Нет, он не погиб от рук Урдуса, но ведь гигант еще бродит на свободе.

Двигаясь быстро и бесшумно, колдун с Алейлой обогнули утес и зашагали к пещере — одному из глаз Черепа.

— Ты не боишься? — спросила Алейла.

— Кого, аргосцев? — Шемит покачал головой.— Они мне безразличны. Мне нужен только Урдус и рыжеволосая воительница, осененная Огненной Тенью.

Они с аргосским графом намеренно заманили ее на Ос-Льерро — Атхари нужна была ее кровь. Магическим путем он заранее отыскал эту женщину, ибо почувствовал скрытую в ней огромную силу духа, какой хватило бы на дюжину обычных человек, и, отбывая на Остров Заключенных, просил своего покровителя любым путем отправить воительницу за ним следом. Тогда он еще не мог предположить, что добудет достаточно крови и душ погибших, чтобы закончить свое творение и освободить демона. Теперь он мог и не убивать Соню. И без того смертей было немало, а скоро будет еще больше. Однако он чуял опасность, таящуюся в этой неукротимой воительнице. Она могла помешать ему. А значит, участь ее была предрешена…

Маг с Алейлой двинулись дальше и вскоре вышли к озерцу. Стоя на берегу, они наблюдали, как плавают на поверхности тела — и разбойников, и аргосцев. Они то останавливались, зацепившись за корягу или наткнувшись на камень, то уходили под воду, то выныривали вновь. Из ран струилась кровь. Некоторые мертвецы смотрели в небо невидящими глазами, на их лицах застыло выражение невыносимого страдания. Однако ни безоблачное небо, ни густой лес, ни отражение солнца на воде — ничто не давало ответа на их немую мольбу.

Маг засмеялся. Алейла вздрогнула от странного лающего смеха. Даже Соня, сотник и Десмос услышали на плато его дальний отзвук. Атхари смеялся — зло, жестоко, словно демон, довольный тем, как воплотился в реальность его замысел.

Когда смех колдуна перешел в гулкий, высокий вой, Алейла отшатнулась от него. Запрокинув голову, шемит выл, брызгая слюной. Солнечные лучи падали на его загорелое лицо.

Алейле чуть не стало дурно. Ей пришла на память старая аргосская пословица: «Когда смеется преисподняя — даже боги трясутся от страха»…

Наступили сумерки.

В лесной чаще шемит скользил между деревьями, словно хищник, высматривающий добычу. Его фигуру высвечивали луна и полуночные звезды, вокруг витал аромат увядающих цветов.

Алейлу он оставил в пещере. Женщина протестовала, но вскоре ей надоело ругаться и кричать. Атхари же говорил с ней убедительно, даже утешал и успокаивал, как только мог. Использовал он и магические приемы.

Кончилось тем, что женщина осталась. Колдун запер вход в пещеру невидимым замком и ушел.

Теперь он пробирался через лес, направляясь к брошенной у берега аргосской галее.

Там расположились Отос и горстка его сторонников. Уйдя из отряда Урдуса, они вернулись сюда и до конца дня пытались починить разбитый корабль. Сделать это оказалось почти невозможно: мачты были сломаны, паруса порваны, снастей недоставало, в корпусе зияли пробоины, лодки пропали неизвестно куда. Проще было сжечь эти останки, чем пытаться восстановить их. Но Отос был убежден: единственный шанс на спасение — поставить на воду галею и как можно скорее уплыть прочь.

Солнце закатилось за горизонт, свет угас, но люди Отоса продолжали работать. Один из них принялся жаловаться, что не может больше работать без отдыха, отошел в сторонку, прилег на палубе и вскоре заснул. Отос осыпал его проклятиями. Однако вскоре отказался работать еще один, потом сразу двое.

— Тогда уходите отсюда, и чтобы я вас больше не видел! — заорал разбойник.— Но если Урдус или аргосцы нападут, то винить будете самих себя!

— Пока что мы никого не видели,— огрызнулся один из разбойников.— Клянусь Митрой, если мы не отдохнем хоть немного, нам не удастся ни починить корабль, ни отразить нападение. Дай нам хотя бы перевести дух.

Все, кроме Отоса, улеглись. Он же привалился к штурвалу и уставился в темные волны, освещаемые лунным сиянием.

И никто не услышал приближения Атхари, который тихо погрузился по плечи в воду. Никто не уловил присутствия колдуна, когда он вошел в узенькую протоку, отделявшую корабль от берега. Никто не пошевелился, не окликнул, никто даже не перестал храпеть, когда маг приблизился к борту и скользнул через планшир. Никто из усталых разбойников не проснулся, когда колдун бесшумно, словно насекомое, прополз на носовую палубу и осмотрел серебрящийся в лунном свете палубный настил.

Подул легкий ветерок. Мелкие волны тихо плескали в борта. Чуть постанывали на ветру снасти, поскрипывали доски обшивки, а ветер чуть раскачивал галею.

Лунный свет угас, когда темные тучи заслонили белый диск ночного светила. Море погрузилось во тьму, почернели и берег, и лес.

Бесшумным призраком Атхари прошел по кораблю; ноги его едва касались палубы.

Один из разбойников спал, растянувшись у основания трапа, спал, изнуренный трудным днем и тяжелой работой.

Он забыл и о жестоком сражении, и о планах побега. Тень Атхари скользнула по его лицу, но он не шевельнулся. Ему снились звезды, чьи-то освещенные неземным сиянием лица и прекрасные цветы. Чары Атхари повергли его в еще более глубокий сон.

Тень колдуна переместилась в сторону. Он наклонился и задержал дыхание, чтобы не потревожить спящего.

Словно клешни, руки мага вцепились в лицо воина: большой палец уперся в щеку, остальные охватили лоб, глаза и губы. Атхари дернулся.

Спящий содрогнулся, тело его обмякло. Он не издал ни стона, ни хрипа. Желтые глаза чародея загорелись ярче прежнего. Вокруг ладони шемита возникло красноватое свечение, взвилось облачко кроваво-алого тумана. Мертвец на глазах бледнел, пока не стал совсем белым. Когда красное облачко всосалось полностью, колдун поднял руку и двинулся дальше.

На средней палубе спало два человека. Тень Атхари переместилась на них, он прижал руки к следующему лицу.

Отос спал, тяжело навалившись на штурвал. Он все-таки уснул против своей воли и не слышал, как Атхари приблизился к нему, но луна наконец выскользнула из-под темных туч, и тень шемита упала на ярко освещенную палубу. Отос ощутил это, резко очнулся от сна и обернулся.

Он увидел фосфоресцирующие глаза на похожем на маску лице.

— Атхари!

— Отос! — Голос шемита был тихим, он почти шептал.

— Что ты здесь делаешь? Зачем ты?..

Отос отпрянул и выхватил меч. Он сделал выпад.

Но свечение глаз колдуна сыграло над ним злую шутку. Меч прошел мимо.

Атхари схватил Отоса за запястье, разбойник почувствовал сверхъестественный холод, рука сразу онемела и повисла как плеть, меч выпал из нее.