Андрей Бондаренко - Снега, снега

Раздалось приятное мелодичное пиликанье.

Отец Джон достал из бокового кармана светло-серого комбинезона чёрный брусок мобильного телефона, поднёс его к уху и сообщил:

– Я слушаю вас! Да, говорите…, – неожиданно нахмурился. – Это уже точно? Окончательно и бесповоротно? И ничего нельзя сделать? Вот, даже как… Что теперь будет со всеми нами? Вас понял… Конечно, будем уповать на всемогущего Господа нашего. Больше, всё равно, не на кого… Спасибо за горячую и своевременную информацию. Отбой.

Дождавшись, когда епископ уберёт мобильник в карман комбинезона, Лёха поинтересовался:

– Астероид?

– Он самый.

– Нельзя отвести в сторону?

– Не получилось.

– Куда и когда упадёт?

– Куда – не известно. Когда? Примерно через трое суток.

– Ничего себе…

– А я про что вам толкую? – поморщился отец Джон. – Информация, наверняка, очень быстро расползётся по всей планете. Начнётся всеобщая паника, постепенно перерастающая в полный бедлам и бестолковый хаос… Оправляйтесь-ка, молодёжь, в аэропорт. Я распоряжусь. Следуйте на свои Дальние острова, пока самолёты ещё летают. Как говорится, целее будете. Молодожёны… Вот, возьмите две магнитные карты. Они подходят ко всем замкам, которые отыщутся на метеостанции.

– У меня, вот…, – неожиданно замялась Ванда. – Как же быть? Не знаю, право…

– Говори, красавица, толком. То бишь, напрямик.

– Я ничего не поняла – про рождение потомства. Кто нам должен дать разрешение на это?

– Молодёжь, вы контракт-то – прежде, чем подписывать – читали?

– Нет, – переглянувшись с женой, признался Лёха. – Не удосужились. Да и времени, собственно, не было. Спешка. Так получилось.

– Даже про полагающийся гонорар? – густые брови епископа неудержимо поползли вверх. – Разрешите, друзья, не поверить…

– Тем не менее, это так, – переглянувшись с мужем, подтвердила Ванда. – Очень торопились, извините… Так, что же – с разрешением?

– Ладно – для влюблённых торопыг – разъясняю… Вы обязались – семь лет, день в день – отработать на Дальних островах. Причём, без всяких и всяческих форс-мажоров. В том числе, без неожиданных беременностей и рождения детей. Мол, это будет мешать полноценному рабочему процессу. Мол, придётся докторов присылать, срочно искать замену. Провинившихся субъектов отправлять «в расход»… Это же логично?

– Логично, – вздохнув, призналась Ванда. – Беременность, действительно, отвлекает от работы. По крайней мере, мне про это рассказывали. Горничные, кухарки и служанки.

– Приятно общаться с разумными девушками, – похвалил отец Джон. – На метеостанции имеется современный медпункт, где вы и найдёте профильные таблетки-пилюли, полностью исключающие нежелательную беременность… Теперь про гонорар. Вы же, наверное, ничего не понимаете в финансах и экономике нашего Мира?

– Ничего не понимаем.

– Через семь лет, если все условия контракта будут скрупулёзно вами выполнены и соблюдены, а тесты и экзамены седьмого уровня успешно пройдены и сданы, то, молодёжь, вам будут по-честному выплачены вполне приличные деньги. Хватит, чтобы приобрести крепкую и симпатичную ферму в пасторальной местности. Например, в благословенной Бургундии. Там и будете – размножаться. Усиленно и почти бесконтрольно… Как оно вам?

– Вполне устраивает, – состроив серьёзную – до нельзя – гримасу, заверил Лёха. – Следуем в аэропорт… А как же, отче, астероид? Что будет с этим Миром, когда он упадёт?

– Всё – в руках Божьих, – неуверенно промямлил епископ. – Всегда и везде надо надеяться на лучшее. Мол, обойдётся… Прорвёмся, ребятки. Не впервой…

Самолёт оказался не простым, а с вертикальным взлётом.

Тридцать-сорок секунд хриплого шипенья, на смену которому пришёл ненавязчивый тихий гул.

Лёха, на пяток секунд заглянув в иллюминатор, восхищённо покрутил головой и сообщил:

– Сильна техника у «церковников», ничего не скажешь. За полминуты поднялись над землёй километра на четыре, если не больше. Чудеса в решете, образно выражаясь… Любимая, что с тобой?

– Не знаю, – худенькие плечи Ванды, сидящей в соседнем самолётном кресле, мелко-мелко подрагивали, а глаза были крепко зажмурены. – Страшно…

– Ага, ты же в первый раз летишь на самолёте?

– В первый.

– Открой-ка глаза, – настойчиво попросил Лёха. – Открывай, открывай, голуба моя… Теперь отстегни страховочный ремень. Поднимайся на ноги. Молодец, сероглазая! Теперь крепко обопрись на моё плечо и посмотри в иллюминатор.

– Куда посмотреть?

– Вот, в это окошко.

– Страшно…

– Загляни!

– Хорошо, – согласилась Ванда. – Сейчас… Ой, а что это за серебристая полоса внизу? Красивая такая…

– Река Енисей. Могучая, полноводная и легендарная. Несколько километров шириной.

– Ты не шутишь? Действительно, река?

– Честное и благородное слово.

– А зелёное бесконечное поле – за серебристой полосой?

– Дремучая сибирская тайга, – улыбнулся Лёха. – Ну, тот самый дремучий лес, что рос за высоким забором нашего фильтрационного лагеря… Кстати, за время полёта можно будет увидеть много интересного.

– Тогда – меняемся местами!

Ванда буквально-таки «прилипла» к стеклу иллюминатора, а он, развязав верёвочки на пухлой картонной папке, приступил к вдумчивому изучению различных циркуляров, приказов, уложений и инструкций.

«Ничего, видит Бог, сложного, – рассуждал про себя Лёха. – Сейчас метеостанция пашет в автономном «спящем» режиме. Дизель-генератор функционирует, правда, на самом минимуме. Ладно, переключим его в «жилой» режим. Солярки хватит ещё на полгода, потом к островному берегу должен подойти нефтеналивной танкер. Будем ждать… Раз в неделю на нас будут выходить (в эфире, понятное дело), ребята с запасного аэродрома, расположенного на соседнем острове. Мол, как и что? Нет ли, часом, проблем? Имеется и канал для экстренной связи с Центром. То бишь, с епископом Джоном».

– Сейчас внизу – медленно и плавно – проплывают крохотные серо-бурые горушки, между которыми виднеются тоненькие-тоненькие голубые ниточки, – сообщила Ванда. – Что это такое?

– О чём ты, милая? Какие горушки и ниточки? А, это, наверное, Среднесибирское плоскогорье. Ниточки – реки.

Так они дальше и летели. Лёха вдумчиво изучал бумаги и – время от времени – отвечал на заинтересованные вопросы жены.

– Под нами снова всё стало зелёным-зелёным. И наблюдается очень много круглых блюдечек – серых, голубых, синих, розовых, лиловых… Что это?

– Северо-Сибирская низменность. А круглые блюдечки – озёра. Почему у озёр разные цвета? Одни озёра глубокие, а другие, наоборот, мелкие. Да и на озёрном дне лежит разный грунт. Песочек там, глина, камушки.

– Теперь наблюдаю переплетённые между собой светло-кремовые полосы, щедро изрезанные кривыми тёмно-коричневыми линиями.