Роберт Говард - Соломон Кейн. Клинок судьбы

Кейн схватил умирающего за плечи, не отдавая себе отчета, сколь сильно было его пожатие:

— Во имя своей ненависти к Накари, во имя любви к людям, во имя Господне, подскажи мне, как спасти невинную девочку!..

— Любви? К людям?.. — зашелся в безумном смехе умирающий узник. — Что общего с любовью может быть у сына атлантов, жреца забытого Голгора? Что суть смертные, как не пища для уст богов?.. Под этими самыми руками с ужасными криками умирали девушки куда нежней и прекрасней твоей Мары, однако мое сердце оставалось глухо к их воплям. Но ненависть… ненависть! О да!.. — И странные глаза разгорелись ужасающим пламенем. — Во имя ненависти я готов рассказать тебе все, о чем тебе хочется знать!

Дождись же восхода луны и отправляйся в Башню Смерти. Умертви шарлатана, укрывшегося за черепом Накуры, а затем, когда поклоняющиеся прервут песнопение и убийца в маске, стоящий у черного алтаря, занесет жертвенный нож, громким голосом и на языке, понятном народу, обратись к молящимся с высоты Башни! Отвергни жертву, приготовленную ими, и потребуй взамен крови самой Накари, царицы Негарийской!.. Далее же… далее же рассчитывай на свой собственный ум и телесную силу — и, может быть, останешься жив.

— Скорее! — снова встряхнул его Кейн. — Объясни мне, как добраться до Башни!

— За дверью, сквозь которую ты вошел сюда, поверни налево… — Силы быстро оставляли узника, он не мог больше говорить, только шептал: — Через сотню шагов увидишь лестницу. Поднимись по ней на самый верх. Она приведет тебя в другой коридор; пройди по нему, никуда не сворачивая, еще сотню шагов. Перед тобой будет стена, на первый взгляд глухая, но обыщи ее, и найдешь пружину. Надави ее и ступай в дверь, которая откроется перед тобой. Тем самым ты покинешь дворец и окажешься на скалах, окружающих его, в том единственном потайном коридоре, о котором удалось дознаться подданным Накари. Поверни направо и иди, пока не отсчитаешь пять сотен шагов. Здесь-то и начинается ход, который приведет тебя в Башню Смерти, в нишу за черепом, ибо основание Башни врезано прямо в скалу. Там будут две лестницы… две лестницы, которые…

Его голос прервался. Облившись холодным потом, Кейн нагнулся над узником и вновь начал трясти его. Тот вдруг сделал нечеловеческое усилие и приподнялся на локте. Глаза его засияли потусторонним светом, он широко раскинул закованные руки.

— Море!.. — воскликнул он сильным, ясным голосом. — Море!.. Золотые шпили моей Атлантиды и солнце, восстающее из лазурных глубин!.. Я иду!..

Соломон Кейн осторожно опустил на пол мертвое тело…

…Отирая пот с побледневшего лба, Кейн бегом мчался полутемными переходами. Должно быть, думалось ему, снаружи этих жутких стен царит уже ночь. И полная луна — кошмарная Луна черепов — медленно выползает из-за горизонта… Отсчитав сотню шагов, он оказался у подножия лестницы, о которой поведал ему умирающий.

Он взлетел по ней, прыгая через ступеньки. Выбравшись во второй коридор, он отмерил еще сотню шагов и встал перед стеной, в самом деле выглядевшей глухим тупиком. Бесконечно долгое время его лихорадочно метавшиеся пальцы ощупывали каменную поверхность, пока не наткнулись на выступающий кусочек металла. Раздался громкий скрип заржавленных петель, потайная дверь распахнулась, и Кейн выглянул в открывшийся перед ним коридор. Первое, что бросилось ему в глаза, — это то, что здесь было гораздо темнее, чем внутри.

Кейн выбрался наружу и, заботливо притворив за собой дверцу, ощупью двинулся вправо, стараясь не сбиться со счета. Света понемногу прибывало; он проникал откуда-то извне, и постепенно Кейн различил лестницу. Он ступил на нее, поднялся на несколько ступенек… и недоуменно остановился. Перед ним была небольшая площадка, а дальше лестница разделялась на две. Одна вела налево, другая — направо. Кейн выругался. Время безжалостно поджимало, и он попросту не мог позволить себе сделать ошибку. Но как выяснить, которая из лестниц приведет его к нише жреца?..

К несчастью, смерть унесла последнего из атлантов как раз в тот момент, когда он собирался поведать Кейну об этих лестницах. Как теперь сожалел пуританин, что узник не протянул еще хотя бы минуту!

Время неумолимо летело, и он чувствовал, что придется рискнуть. Чем бы это ни кончилось. Он выбрал правую лестницу и ринулся вверх. Теперь ему было не до осторожности.

Инстинкт подсказывал Кейну, что страшное жертвоприношение вот-вот должно было состояться. Когда перед ним открылся очередной коридор, Соломон бросил взгляд на каменную кладку и по ее изменившемуся виду сразу определил, что покинул недра утеса и находится в каком-то здании — будем надеяться, что в Башне Смерти. Кейн с нетерпением ожидал появления еще одной лестницы, и лестница в самом деле вскоре показалась. Но вместо того, чтобы вести вверх, она повернула вниз!.. Потом откуда-то спереди, сквозь толщу стен, до Кейна донеслось невнятное ритмическое бормотание множества голосов, и ледяная рука стиснула сердце. Это пели верующие, собравшиеся на молитву у черного алтаря.

Англичанин кинулся вперед во всю прыть. Вот коридор повернул, Кейн едва не налетел на какую-то дверь и приник глазом к маленькой щелке… Сердце его упало. Он выбрал не ту лестницу. И она вывела его не в Башню Смерти, а в какое-то здание неподалеку!..

Снаружи взгляду его предстала ужасная, потрясающая сцена. На широкой открытой площади у подножия высоченной черной башни, чья вершина возносилась над пиками ближних хребтов, извивались и корчились чернокожие танцоры, выстроенные в два длинных ряда. Раскачиваясь в пляске, они тем не менее не сходили со своих мест, в унисон распевая странную, бессмысленную песню.

Лоснящиеся тела распрямлялись и скручивались в невообразимом причудливом ритме, взлетали и кружились факелы, которые танцоры держали в руках. А позади молча и неподвижно стояла огромная толпа народа. Пляшущий факельный свет озарял мириады блестящих глаз и жадных лиц, обращенных вверх в ожидании заветного мига.

Гигантской тенью, глыбой овеществленного мрака возвышалась над их головами ужасная Башня Смерти. Ни окошек не было в ней, ни двери; лишь высоко на стене, взятый в изукрашенную раму, мрачно ухмылялся извечный символ смерти и тлена. Череп Накуры!.. От него исходило едва заметное, жутковатое свечение. Кейн понял, что «сверхъестественное» свечение было делом рук жрецов, таившихся в Башне, и мимолетно подивился про себя, каким образом умудрялись они в течение столь долгого времени сохранять человеческий череп от разложения и распада.

Но и Башню, и череп, и все остальное пуританин рассмотрел лишь мельком. Не они привлекли его взгляд, и не они наполнили его сердце ужасом. Меж плотно сдвинутыми рядами молящихся виднелся громадный черный алтарь. А на том алтаре…