Ирвинг Керидж - Глаз скорпиона

Наступило тяжелое молчание. Никто не хотел признаваться в нечестном поступке. Кулл переводил взгляд с одного бесстрастного лица на другое и наконец сказал:

— Ахсур знает всех, кто был в том караване, и может назвать их по именам. Илвиса он увидел первым, поэтому и сказал о нем караван-баши. Но мы здесь не для того, чтобы стыдить кого-то из вас за прошлые поступки. Отдайте Ахсуру все, что взяли у него, и дело с концом.

Караван-баши не ожидал, что ему придется выводить на чистую воду не одного Илвиса. Увидев насупленные каменные лица купцов, он решил не дразнить гусей, ибо знал, что прилюдно каяться не очень-то приятно. Во всяком случае, он сам постарался бы избежать этого, и посчитал, что глупо требовать от других того, чего он сам не стал бы делать.

— Предлагаю это дело решить так, — сказал он. — Илвис соберет со всех, кто нарушил волю Зерхана, долю, которую тот присвоил, и отдаст мальчику. Я не буду настаивать на дальнейшем разбирательстве. Мне кажется, того, что здесь произошло, достаточно, чтобы каждый понял: обман рано или поздно обнаруживается.

В конце дня Ахсур получил возмещение за товар и верблюдов своего приемного отца в звонкой монете и мгновенно стал богатым человеком.

Услышав от купца, что Зерхан купил его в Илурате, юноша сразу решил ехать туда, чтобы разыскать свою семью, но боялся сказать о своем намерении Куллу. Атлант сам заговорил с ним об этом.

— Теперь ты знаешь, где тебя продали. Не мешает съездить туда и узнать, кому это понадобилось. Детей просто так не похищают, а тем более не продают. Кто-то сделал это, чтобы получить деньги или отомстить. — Кулл посмотрел на Ахсура. — Я всегда чувствовал в тебе что-то такое… Ну, в общем, это нельзя приобрести, это передается из рода в род, от отца к сыну.

— Один я туда не доберусь. — Мальчик с надеждой взглянул на атланта.

— Я хотел ехать в Зальгару, куда отступила валузийская армия. — Кулл задумался. — Ладно, поедем в Илурат. Тебе туда одному, конечно, не добраться. Никто лучше меня не знает, как быстро можно потерять денежки, да и голову тоже.

— Мои деньги — это твои деньги, Кулл. Если бы не ты, их у меня вообще не было бы.

Северянин хмыкнул:

— Мне твоих денег не надо. Договоримся, что я буду получать у тебя жалованье за охрану. Служу я честно, если, конечно, на это соглашаюсь.

Ахсур обрадовался:

— Ты соглашаешься?

Атлант хлопнул его по плечу:

— Я же сказал, клянусь Валкой! Если уж я берусь тебя охранять, будь спокоен, твои деньги останутся при тебе, а тебя никто пальцем не тронет.

Прошло несколько лун, прежде чем они добрались до гряды гор, которая каменным кольцом окружала Илурат и надежно защищала его от воинственных соседей. Им пришлось преодолеть много трудностей, привычных для Кулла — вечного бродяги, который исходил пешком и объездил на коне полмира. Ахсура же они закалили, он заметно повзрослел, возмужал и окреп. Это был уже не худенький мальчик, а высокий, стройный юноша с красивым, свежим, еще безусым лицом и открытым смелым взглядом серых глаз.

Проехав перевал — длинное ущелье с отвесными каменными стенами, путники остановились у большой сторожевой башни, которая преграждала въезд в ущелье. Ответив на несколько вопросов, кто такие и зачем держат путь в Илурат, они проследовали дальше и увидели раскинувшуюся впереди большую долину, противоположная сторона которой таяла в синеватой дымке, а затем двинулись вниз, оставляя позади себя скалы и каменистые отроги. Холмы, поросшие густым лесом, постепенно становились ниже, и вскоре с одного из них открылась травянистая равнина, где были разбросаны несколько деревень. С востока на запад ее пересекала река, казавшаяся издали голубой лентой, за ней смутно проглядывалась высокая гора, на пологих склонах которой раскинулся город.

Кулл, как опытный путешественник, прикинул, что им осталось не больше двух дней пути. За день они пересекли предгорье, огибая лесистые холмы, и ближе к вечеру стали искать место ночевки. Их внимание привлек холм, густо поросший орешником. У его подошвы в россыпи мелких камней и гальки протекал ручей, который брал свое начало в горах. Он весело журчал в середине широкого русла, в другое время года, вероятно, заполняемого водой до краев.

Путники выбрали небольшую лужайку, окруженную со всех сторон зарослями кустов, распрягли коней и пустили их пастись. Кулл отправился на вершину холма, чтобы проверить, насколько безопасен их тыл, а Ахсур принялся устраивать лагерь. Он развел костер и, пока тот разгорался, пошел к ручью за водой. Балансируя на небольших валунах, усеивавших русло, он пробрался к воде, и, когда присел, чтобы наполнить котелок, у него возникло неприятное чувство, что в спину ему кто-то смотрит. Зачерпнув воды, юноша встал, резко обернулся и замер. На берегу стоял львица.

Это была крупная кошка песочного цвета с маленькими круглыми ушами и широкими передними лапами. Она стояла как изваяние, только губа у нее чуть подрагивала, открывая желтые клыки. Ахсур слегка покачнулся на камне, и она тут же издала тихое утробное рычание. Юноша замер: ужас сковал его. Он старался не смотреть на львицу, чтобы случайно не встретиться с ней взглядом.

Дикая кошка пришла на водопой и не собиралась отступать: человек стоял на том месте, с которого она обычно пила. Раздражение ее все более усиливалось, а он словно прирос к камню и не мог даже шевельнуться. Наконец измученный жаждой зверь громко зарычал и медленно пошел к воде, но не туда, где был человек, а немного в сторону. Ахсур, увидев, что хищница уже совсем близко, дико вскрикнул и бросился к берегу. Навстречу ему из зарослей вышел Кулл.

Львица бросилась за человеком и почти настигла его, но в это мгновение перед ней оказался другой. Она прыгнула на него, но наткнулась на что-то острое. Это ее остановило лишь на миг. Она издала яростный рев и прыгнула снова, стремясь вцепиться зубами человеку в горло.

Атлант увидел, что кинжал, который он успел выхватить и вонзить львице в грудь, натолкнувшись на кость, не причинил зверю никакого вреда. Он отпрянул, и большая кошка пролетела мимо него, однако тут же развернулась и снова изготовилась к прыжку. Кулл за это время успел схватить большой камень и метнул его в львицу именно в тот миг, когда она взвилась в воздух. Камень попал ей в плечо, рассек его и заставил отклониться в сторону. Львица снова промахнулась. Но атлант не дремал. Он бросился навстречу зверю и, схватив его одной рукой за горло, другой нанес мощный удар в шею. Клинок вошел по рукоятку, хлынула алая кровь. Львица обхватила его передними лапами за плечи, царапая их, а задними сильно ударила по ногам. Острые когти пропороли глубокие борозды на бедрах и коленях Кулла, разорвав в клочья его кожаные штаны. Рука, державшая львицу за горло, постепенно сгибалась под ее напором, и пасть разъяренной хищницы неуклонно приближалась к лицу атланта. Он уже чувствовал смрадное дыхание и видел огромные влажные клыки, слышал надсадный хрип и прерывистое рычание. Кулл еще сильнее сжал ей горло и отвел руку для последнего удара. Если он будет неточен, ему конец. Львица еще раз взбрыкнула задними лапами, стараясь разорвать противнику живот. Боль была невыносимой, атлант взревел и нанес удар ей в грудь. Клинок, пройдя между ребрами, задел сердце, и злобная кошка вдруг ослабела, задергалась, лапы, которыми она обхватывала человека, разжались, и львица рухнула к его ногам.