Бернхард Хеннен - Воины света. Меч ненависти

— Она заблудилась, — осторожно произнес Ламби. Он больше не мог смотреть на эти мучения. — Выжившие ушли в горы. Здесь ты не найдешь ни Аслу, ни Кадлин.

— Ты ошибаешься, — решительно возразил герцог.

Его словно лихорадило. В нем почти ничего не осталось от человека, которого когда-то знал ярл. После битвы Альфадас скормил печень князя троллей собаке. Это был древний обычай Фьордландии — расправляться таким образом с заклятыми врагами, но, если бы Ламби не видел собственными глазами, он никогда бы не подумал, что Альфадас, эльфийский ярл, способен на такое. С тех пор как они нашли кинжал в кучке костей на берегу в Хоннигсвальде, герцог изменился, и это пугало Ламби. В нем пробудилась темная, разрушительная сила. Может быть, наследие отца? Ламби знал много историй о Мандреде. Тот сражался секирой с яростью берсерка. В гневе его не мог удержать никто, по крайней мере так говорили. И теперь точно так же вел себя Альфадас. Холодный, сдержанный предводитель исчез. Он уступил место существу, которое двигалось своим путем, не обращая внимания на потери. Трое суток герцог почти не спал. Вообще-то он в любой миг мог упасть…

Ламби оглянулся. Холодные глаза эльфийской королевы околдовали его. Знает ли она, что здесь происходит? Почему она присоединилась к маленькой группе, сопровождавшей герцога в его страшных поисках? Может быть, именно она в ответе за темную сторону Альфадаса? Она была такой неприступной, словно закованная в броню изо льда. Ламби видел, как она стояла на поле битвы рядом с умирающими. Рядом с маураванами, которые принесли им победу в последнем бою. Казалось, смерть эльфов не трогает Эмерелль. Ее народ относился к смерти не так, как люди. Никто не плакал, не причитал. Редко стонал кто-то из раненых. Молодая женщина, тело которой было изуродовано ударом секиры, растворилась на глазах у Ламби и превратилась в серебристый свет. Подобное он видел и во время сражений в Филангане. Но оттого, что это происходило здесь, на его фьорде, среди знакомых с детства гор и лесов, было еще страшнее. Умирающая растворилась в этом свете. И, несмотря на страшные раны, улыбнулась напоследок. Воин вздрогнул при мысли об этом. Может быть, эльфы им и союзники, но все равно внушают страх.

Рядом с королевой шагал Олловейн. На них обоих были белоснежные одежды, подчеркивающие их холодную неприступность, превращающие их в детей зимы. Ламби не понимал мастера меча. Олловейн знал Альфадаса лучше, чем кто-либо другой. Он был приемным отцом герцога! Почему он не отговорит его от этой глупости? Если Альфадас не отдохнет вскоре, то может умереть! А ему нужно думать о будущем Фьордландии. Выжившие ярлы приняли такое решение после битвы. Но Альфадас не стал их слушать! А ведь они долго ждать не будут.

Кроме эльфов с ними на эти бессмысленные поиски отправились Велейф Среброрукий и молодой ярл Освин. И все они знали, что это бессмысленно, потому что отыскали выживших, подтвердивших, что Асла и другие беженцы бежали из Зунненберга по звериной тропе. Там их искали Сильвина и остальные, у кого еще оставались силы. Судя по всему, по оленьей тропе бежал и отряд троллей.

Лай заставил ярла поднять взгляд. Кровь добралась до широкого ствола дуба, застрявшего во льду. Вдоль берега громоздился бурелом. Лес выглядел так, словно какой-то огромный бешеный жнец поработал косой. Деревья были разбиты, вывернуты с корнем. Некоторые свалились прямо во фьорд. Кровь протиснулась под стволом, наполовину торчавшим изо льда. Всего в нескольких шагах за барьером из мертвого дерева боковой приток фьорда заканчивался отвесной скалой. Кровь завела их в тупик! Теперь это было совершенно очевидно. Отсюда не было иного пути, кроме как под поваленными деревьями. И на льду не было ничего!

Альфадас со вздохом опустился на ствол дуба, а большая собака продолжала ползти вперед.

— Пожалуй, наш путь заканчивается здесь, — тихо произнес Ламби. — Одному Луту ведомо, что нашло на собаку. Давай поговорим, герцог. Ярлы хотят вручить тебе королевскую корону. И ты будешь последним дураком, если откажешься. Фьордландии нужен такой человек, как ты. Мудрый правитель, в то же время достаточно сильный, чтобы его признали все.

— Как я могу править страной, если не смог защитить даже свою семью? — с горечью спросил герцог. — Я не хочу корону! Я буду искать жену и ребенка. Сейчас для меня больше ничего не имеет значения.

Это уже слишком! Альфадасу пора рассуждать здраво! Ламби в отчаянии схватил его за плечи.

— Да приди же в себя! Не знаю, что сказал тебе тролль, когда подох у твоих ног, но эти грязные ублюдки те еще лжецы. Забудь! Его слова были последним оружием, которое у него еще оставалось. Вонючая куча дерьма хотела задеть тебя, пойми же наконец! И, судя по всему, ему это действительно удалось. Мы соратники. Мы вместе шли по крови друзей и врагов. Ты вел меня в чужой мир и обратно. Верь моим словам, а не словам этого негодяя, мерзкого князя троллей! Я понимаю, почему ты ищешь свою семью. Но почему здесь? — Ламби указал на отвесную скалу прямо перед ними. — Этот путь ведет в никуда! Почему не в горах, на звериной тропе? Это не имеет смысла! Мне уже хочется ударить тебя дубинкой по голове, чтобы ты пару часов отдохнул. Если ты немного поспишь, то поймешь, что гоняешься за призраками!

Альфадас высвободился.

— Ты не понимаешь. Кровь — собака моей дочери Кадлин. Она никого, кроме нее, не слушает. Она приведет меня к ней. Иначе и быть не может. Вот увидишь. — Герцог пригнулся и полез под дерево.

Кровь находилась в нескольких шагах от стены. Она словно одержимая царапала лед лапами, но они беспомощно скользили по холодному панцирю, в который фьорд оделся на зиму. Холодный ветер носил снег тонкими лентами и завывал в скалах.

На глазах Ламби выступили слезы ярости. Что еще он может сделать, чтобы вернуть другу рассудок? Он пожалел, что не знает, что сказал этот проклятый тролль. Олловейн, который стоял тогда рядом, молчал, словно воды в рот набрал. Какие слова могут свести с ума такого человека, как Альфадас?

Велейф подошел к ярлу.

— Ты сказал ему? — спросил скальд.

— Корона ему до одного места! И я не пошел бы за ним, если бы он был другим. Дай ему пару дней, пока найдутся его жена и ребенок.

Велейф покачал головой.

— Люди могут ждать, а королевство — нет. Ты должен понять. Я не верю, что ярлы спросят еще раз. От короны не отказываются.

— И кого же еще они спросят? У каждого из них много завистников. Нет, Альфадас — единственный, на кого согласились бы все. Они спросят еще раз! — настойчиво повторил Ламби.

— А если бы спросили тебя?

Ярл засопел.

— Меня? Ты когда-нибудь слышал о короле с половиной носа? Забудь, Велейф. Я еще помню все их ухмылки, когда меня волокли в Альвенмарк в цепях. Они не считают меня равным себе. Ты скорее найдешь овцу, которая дает золотой помет, чем эти напыщенные жеребцы поставят меня над собой.