Бернхард Хеннен - Воины света. Меч ненависти

Он не был готов отказаться от надежды спасти королеву.

— Ты должен лечь на нее сверху. Но лучше всего она сама себя защитит. Я ведь уже говорил, что нельзя шевелиться и ни в коем случае — открывать рот. Тогда есть шанс выжить.

— Зови пчел, Гондоран.

Олловейн забрался в лодку. Он поспешно накрыл лицо королевы платком. Рука Линдвин по-прежнему лежала на груди Эмерелль. Это было трогательное зрелище: волшебница, будучи без сознания, хочет защитить королеву. Но нельзя поддаваться! Наверняка она делает это не из чувства сострадания, а чтобы защитить свою собственную жизнь.

Хольды сняли повязки, и Гондоран вынул из-под одной из скамей маленький кожаный мешочек с галькой.

— Хо-хо, кто у нас тут? — Тролли обнаружили их!

Мастер-лодочник вложил камень в повязку и раскрутил ее над головой. С глухим треском снаряд пробил оболочку пчелиного гнезда. Товарищи Гондорана нацелились в другие гнезда. Раскручивавшиеся повязки издавали тихий шипящий звук.

Олловейн задержал дыхание. Из разрушенного гнезда вытекла темная масса. А затем воздух наполнился глухим гудением. От пчелиного гнезда отделилась черно-серая туча.

Хольды хладнокровно заложили новые камни в свои пращи.

Мастер меча опустился на колени и, защищая королеву, склонился над ней.

Оттуда, где были тролли, послышался крик. Олловейн увидел, как пчелы отреагировали на звук. Только что они были бесцельно кружащей в ветвях тучей. Теперь же она вытянулась и в следующий миг снова превратилась в густой комок. Вся стая устремилась к троллям.

Олловейн облегченно вздохнул. В тумане перед ними слышались громкие проклятия. Что-то шумно топало по воде. Но ничего не было видно. Над ними в сплетении ветвей появились другие пчелиные народы. Внезапно над лодкой возникла огромная фигура. Беспомощно размахивая руками, она споткнулась, упала и, закричав, покатилась в застоявшейся воде. Олловейн узнал тролля по росту, но тело великана потеряло свои очертания. Тысячи пчел опустились на него и превратили его в бесформенную вздрагивающую массу. Воздух наполнился жужжанием, громким, как стук подков во время конной атаки.

Олловейн попытался окаменеть. На него опустились несколько пчел. Садовые пчелы были необычайно велики, длиной почти с две фаланги его мизинца. Их движения вызывали неприятные ощущения. Мастер меча почувствовал, как на лбу у него образовалась крупная капля пота. Теперь пчелы появились и на покрывале Эмерелль.

Гондоран смотрел на него с кормы. На носу хольда крутилась большая пчела, но он, казалось, совсем не замечал ее. В глазах мастера-лодочника читалась немая мольба не шевелиться.

Тролль выбрался на мель из черного ила. Обеими руками он держался за горло, словно пытался разорвать хватку невидимого противника.

Краем глаза Олловейн увидел, как пчелы напали на одного из кентавров. Отчаянно размахивая хвостом, тот встал на дыбы. Оримедес бросился на помощь товарищу чтобы тут же скрыться под колючим покрывалом.

Олловейн стиснул зубы. Теперь пчелы были и на его лице. Их крохотные лапки ощупывали обгорелую кожу. Они напали даже на факелы на мачте и дюжинами обжигали крылышки. Большинство обрушились на Линдвин, все еще лежавшую возле мачты. Волшебница заморгала. В какой-то миг она открыла глаза и посмотрела на Олловейна. Она абсолютно не походила на эльфийку, только что очнувшуюся от глубокого сна. Она улыбалась почти кокетливо. А потом снова закрыла глаза. Пчелы, опустившиеся на нее, взлетели, и ни одна из них к ней более не приблизилась.

Капли пота текли по лбу Олловейна. Жгучая боль опалила подбородок. Одна из тварей ужалила его. На глазах выступили слезы и побежали по щекам. Звук, с которым жужжали пчелы прямо рядом с ним, изменился. Он стал более низким. Более угрожающим!

Все больше и больше пчел опускались на него. Особенно на лицо. Щеки горели. Его жалили снова и снова. В уголки глаз, в шею. Олловейн дрожал от напряжения. Гудение стало громче. Теперь они были и у него в ушах. Затем он почувствовал, как пчела лезет ему в нос. Ее крылышки касались тоненьких волосков.

Крохотные пчелы щекотали его губы. Пчелы пытались пролезть ему в рот. Думай о чем-нибудь другом, приказал он себе. Он вспомнил Номью. Более ста лет прошло с тех пор, как она пришла в гвардию королевы. Он полюбил ее с первого взгляда. И тем не менее он никогда не осмеливался признаться ей в своих чувствах. Она давно мертва, погребена в чужом мире. Он захотел вернуть в памяти ее лицо. Мелкие правильные черты… Что-то начало щекотать его глаз! Олловейн вздрогнул. Пчела ужалила его в веко. Номья! Думай о ней… Он сходит с ума. Он больше не выдержит. Тысяча мелких лапок на лице, повсюду на теле. Он зажмурился и тут же был наказан очередным укусом.

Пронзительные крики донеслись до него сквозь гудение. Смерть! Зачем они только позвали пчел?! Он почувствовал, как затекает левое веко. Пчелиный яд был жгучим. Почесаться было бы избавлением. Или рухнуть в воду.

Думай о Номье! Он попытался представить себе ее лицо. Ее красивые волосы. Большие глаза. Большие фасетчатые глаза. Он смотрел на пчелу! С мохнатым серо-коричневым телом. Большие глаза, без какого бы то ни было выражения, пристально смотрели на него, а усики возбужденно подрагивали.

Пчела забиралась все дальше и дальше в его нос. А затем он почувствовал тысячу пчел у себя в горле! Он закричал. Жала вонзились в язык. Что-то поползло по небу. Он раздавил пчел зубами…

Защищаясь, он прижал руку ко рту. Язык опух. Что-то ужалило его в горло. В нос забралось еще больше пчел. Почему они делают это? Что заставляет их проникать в его тело? Это же смерть для них!

Во рту появился горький привкус. Они все ползут и ползут. По его лицу, рукам, во рту, повсюду. У него закружилась голова. Легкие горели. Нужно дышать. Неужели они в его легких? Чушь! Это невозможно. И тем не менее что-то там есть. Что-то сжимает горло. Спокойствие!

Олловейн подумал о тролле, который, похоже, сражался с невидимым противником. Может, пчелиный яд постепенно сводит с ума?

Что это, дым? Неужели огонь настиг их? Мастер меча не отваживался открыть глаза. Он не хотел снова ощутить, как пчелы ползают по его глазным яблокам. Тогда он окончательно сойдет с ума.

Может быть, это горят его легкие? Там бушует пламя. Он открыл рот. Пчелы тут же полезли туда. Олловейн почесался, словно собака, и проглотил дюжину пчел. Он кашлянул. Судорожно вздохнул. Воздух не хотел входить в легкие. Руки дернулись к шее.

Ноги отказали. Олловейн широко открыл рот. Гудение стало тише. Ему показалось, что он падает. Он неясно различал темные ветки над головой. Огонь в легких убьет его. Сил больше не было. Руки и ноги дергались, переставая повиноваться. Что-то ползло по глазу. Он увидел, как взлетела одна-единственная пчела. Больше ничего он не чувствовал. Боль угасла.