Виктор Бурцев - Оскал Анубиса

— Остаешься за хозяйку, — сказал он Баст, которая на минутку отвлеклась от пинания грецкого ореха по паркету гостиной, и запер дверь в номер.

Машину он благоразумно оставил на гостиничной парковке. Перевозить автомобиль на пароме через Нил было хуже, чем ехать через мост, делая сумасшедший крюк. “Моджахеды”, повздыхав, поехали в объезд.

На горизонте собирались свинцовые тучи. Воздух, пропитанный ожиданием дождя, можно было рубить топором. Немногочисленная одежда, которая была на Енски, промокла от пота в одно мгновение.

“Боже мой! — подумал он. — Неужели я дожил до того момента, когда в Луксоре пойдет дождь? И как раз под Новый год!”

Профессор заторопился к Нилу. Нужно успеть к Хусейну до этого счастливого момента. Один только Хапи — бог великой реки — знает, во что превращается Нил во. время дождя.

— Куда прешь?!

Алекс вздрогнул. На него с увеличивающейся скоростью неслась тележка, судя по ее внешнему виду, сверстница Тутанхамона, на которой были навалены мешки. Из-под мешков мелькал в такт движению грязно-серый тюрбан. Енски посторонился. Но зря. Тележка с жутким скрипом резко завернула за его спину и устроилась в очередь на посадку. Археолог с ужасом подумал, что бы было, если бы этот ненормальный сидел за рулем автомобиля. Тем временем араб выскочил из-за тележки.

Классическая картина. Маленький, похожий на птенца грифа, он яростно жестикулировал почти черными от загара руками. На лице сверкала белозубая улыбка.

— Вот немножечко сахарку прикупил. Дешево! — поделился новостями араб.

Алекс оглядел мешки, и его слегка затошнило. От такого количества сахара у него наверняка случился бы сахарный диабет. Причем в острой форме.

— Там, в магазине у Али, большая распродажа. Его самого кредиторы на органы распродали, ну вот теперь дело и до магазинчика дошло! — плотоядно потирал ручки стервятник. — Ты, если чего, если вдруг сахарок нужен, скажи, — подмигнул он. — Абдул поможет!

Енски уворачивался от навязчивого спутника как мог. Тем временем очередь продвигалась, и через некоторое время профессор очутился на палубе парома. Он постарался выбрать наиболее укромное местечко, чтобы как можно надежнее укрыться от маленького грифа Абдула.

Паром стал медленно отходить от причала. Ученый уже с облегчением подумал, что отвязался от ненормально. Но не тут-то было!

К его ногам с грохотом упали давешние три мешка с сахаром. Он поднял глаза кверху и, может быть, еще раз поседел, если бы уже не был седым. Гриф-Абдул командовал кому-то невидимому:

— Давай! Давай сюда! Да не сюда, а туда! — яростно брызгая слюной.

“А разве сказать — направо или налево — не проще?” — в недоумении подумал Алекс, но тут же его мысли были отвлечены еще пятью мешками с сахаром. В итоге выход из его укрытия был намертво засыпан сахарным песком. А сверху на сладкие дюны уселся Абдул и продолжил прерванную посадкой беседу.

— Дорогой мой, — вдохновенно завелся он, — как тяжела сейчас участь торгового человека. Нет больше того размаха, нет! Все как-то мелко, по-шакальи, — вздохнул Абдул. — А ведь как было! Ведь я, — он ударил себя в грудь, — потомок великого Ибрагима Ибн Заде! Торговец в четырнадцатом поколении! Мои великие предки, — он строго взглянул на профессора, не сомневается ли тот в том, что его предки действительно великие, — торговали по всему миру! В самые черные времена мы ухитрялись торговать самыми лучшими товарами! Мой прапрапра… дедушка продал великому русскому царю Владимиру Ясное Солнышко дивную птицу Феникс, которую добыли в садах индийского магараджи. Какая птица! Ай, какая птица была! А Фа-рух Ибн Заде торговал с атаманом Богданом Хмельницким и его помощником Потоцким, когда шла страшная война. Ай как торговал!

Алекс из всего этого бреда выкроил лишь только последние две фразы. Насколько он помнил, Хмельницкий и Потоцкий — это два яростных противника, и воевали они на территории Украины где-то в XVII веке. А Владимир Ясное Солнышко точно не был русским царем, а именовался по-хазарски “каганом”. Что-то заврался его попутчик.

— Вот и приходится бедному Абдулу Ибн Заде поддерживать доброе имя своих предков, — закатил глаза, приложив маленькие черные ручки-лапки к груди. — Приходится торговать чем Аллах пошлет. — Араб зырк-нул по сторонам и, близко наклонившись к профессору, яростно зашептал: — Может быть, высокомудрого профессора интересуют девочки? Или молоденькие парни с мускулистыми телами? А может быть…

“Какая пошлятина! — подумал Енски. — Это ж надо было нарваться на такое! СТОП! — чуть не закричал. — Откуда он знает, что я профессор?!”

Археолог присмотрелся получше к незадачливому коммерсанту. И увидел то, что на первый взгляд показалось ему грязным тюрбаном, на самом деле дорогой шелк глубокого серого цвета, да и пальчики у торгаша были увешаны кольцами различной величины и из дорогих металлов. Енски теперь более внимательно прислушивался к бормотанию Абдула. А араб тем временем продолжал заливаться соловьем:

— А может быть, профессор любит развлекаться в одиночестве, рассматривая Космос?

“Матерь Божья! Да он же ЛСД мне предлагает!” — понял Алекс и машинально поправил уже собравшуюся вывалиться вставную челюсть.

— Абдул еще может предложить, — тут его слова превратились в еле разборчивый шепот, — оружие. Хорошее оружие. Может быть, у профессора есть враги? Любое оружие. Ни один клиент еще не жаловался!

Енски отмалчивался.

— Или профессор хочет что-то продать? Абдул может и купить! А может и клиента привести. Абдул все может! Абдул торгует всем. Всем на свете, что только есть. Любые сокровища по силам продать Абдулу. Всегда найдется клиент, которому нужен какой-нибудь интересный камень, какой-нибудь редкий ар… артефак… э-э-э… артефакт!

У Енски отлегло от сердца. Очередной перекупщик древностей! Он постарался собраться с мыслями. Следовало как-то отвязаться от нахала. В конце концов, уже скоро причал. Вспомнив весь свой запас арабского языка, он терпеливо стал объяснять:

— Уважаемый Абдул, я очень польщен вашим предложением, но я не продаю древности и не интересуюсь девочками, мускулистыми парнями, наркотиками и оружием, — твердо закончил он. Енски ожидал, что тот будет его уговаривать, однако торговец равнодушно пожал плечами и стал понемногу выгружаться.

Как только профессор вышел с парома и направился по нужному адресу, Абдул вытащил мобильный телефон и, набрав номер, сказал:

— Госпожа… Он направился в дом к Хусейну… Нет. Ничего не хочет продать. И купить тоже. Да. А что по поводу нашей с вами сделки? Договоренности в силе?

В архитектуре Алекс был поклонником традиционного английского стиля. Ничто так не радовало его глаз, как замок в стиле Тюдоров и зеленый газон. Но в то же время он умел ценить и архитектуру других народов. Например, дом Хусейна. Хотя определение “дом” было бы слишком простым для этого чуда.