Джон Норман - Пленница Гора

Я стоял и смотрел на заболоченную дельту Воска и набегающие на берег волны блистательной Тассы, залитой густым лунным светом. Мне было грустно и одиноко.

По каменным ступеням на стену поднялся Турнок. Через плечо у него был перекинут длинный лук и колчан со стрелами,

– К рассвету “Дорна” и “Тела” будут готовы к осмотру и выходу в море, – доложил он.

– Я чувствую себя таким одиноким, Турнок. – признался я; повседневные дела казались мне сейчас такими мелкими и далекими.

– Все люди время от времени чувствуют себя одинокими, – сказал Турнок.

– Я совсем один.

– Каждый мужчина, за исключением коротких моментов близости с женщиной, идет по жизни в одиночку.

Я посмотрел на дальний конец крепостной стены, выходившей на болота. Там, как обычно в этот вечерний час, стояла моя новая рабыня, Эли-нор, и смотрела на протянувшуюся по поверхности болота лунную дорожку. Она тоже была одинокой.

– Пора заковывать ее в цепи, – напомнил Турнок.

– Еще нет девятнадцати часов, – возразил я.

– Не хочет ли мой капитан выпить со мной по кружечке паги?

– Да, Турнок, наверное.

– Утром нам придется рано вставать.

– Да, нужно будет встать пораньше.

Я смотрел на одинокую фигурку девушки, устремившей неподвижный взгляд в неведомую даль теряющихся за горизонтом болот.

– Самые одинокие из людей те, кто познал однажды прикосновение любви и был оставлен своим возлюбленным, – внезапно родились у меня слова.

В эту секунду из-за низко плывущих облаков вынырнул тарн и у самой воды расправил широкие крылья. Вот уже несколько дней я ожидал, когда это произойдет. Черной тенью, со скоростью выпущенной стрелы птица скользнула над замершей поверхностью воды и на мгновение застыла над крепостной стеной.

Часовые подняли тревогу. На стену выскочили охранники.

Тарн вцепился когтями в ограждение крепостной стены и, запрокинув голову, издал пронзительный крик. В свете факелов я различил фигуру сидящего в седле воина, голову которого скрывал глухой железный шлем. Воин наклонился в седле и протянул руку к стоящей на стене девушке, Эли-нор. Она вскрикнула, бросилась к нему и через секунду уже лежала в тарнском седле, поднятая сильными руками воина.

Турнок сорвал с плеча лук со стрелами и натянул тетиву.

– Нет! – приказал я, удерживая его руку. Он ошеломленно посмотрел на меня. Глаза его пылали яростью.

– Нет! – настойчиво повторил я.

Человек в глухом шлеме величественным жестом бросил за ограждение крепостной стены какой-то предмет. У самой его головы просвистели две выпущенные охранниками стрелы. Со всех сторон по крепостной стене к нему бежали люди. Я слышал их крики и грохот оружия. Еще две стрелы со свистом ушли в ночное небо; одна из них зацепила крыло тарна. Птица пронзительно вскрикнула, оторвалась от стены и стала медленно набирать высоту, уходя от града провожающих ее стрел. Ее черный силуэт ясно вырисовывался в свете горианских лун.

– Я мог бы уложить его на месте! – воскликнул Турнок. 439

– Именно этого мне и не хотелось, – признался я.

– Преследовать его, капитан? – крикнул снизу один из охранников.

– Нет, – ответил я. – Все спокойно. Продолжайте отдыхать.

– Вы потеряли девчонку! – не мог успокоиться Турнок. – Он забрал ее с собой!

– Принеси мне предмет, который он бросил на стену, – попросил я.

Турнок направился к месту, где только что находился дерзкий похититель, и вскоре вернулся, неся в руках кожаную сумку. Это оказался большой кошель, доверху набитый золотом. При свете факелов мы насчитали сотню золотых монет. На каждой из них стоял герб Трева.

– Ну вот, Турнок, – сказал я. – Теперь мы можем пропустить по кружечке паги и – спать! Утром мы должны встать пораньше. Нам нужно будет осмотреть “Дорну” и “Телу”.

– Да, мой капитан, – ответил Турнок. – Да!