Джон Норман - Пленница Гора

– О чем ты думаешь, Эли-нор? – спросила Юта.

– Меня зовут Элеонора, – с вызовом заметила я.

– Эли-о-нора, – старательно произнесла она.

– Ни о чем я не думаю, – отмахнулась я.

– Вот как? – пожала она плечами.

Я продолжала работать, и через некоторое время она тоже взяла острый обломок камня и стала мне помогать.

Я воздержалась от проявления благодарности. Она вполне могла все сделать сама. Я и так потратила весь день, чтобы поймать рыбу. А она только прогулялась по рощице, проверяя силки и охотясь на птиц.

– Юта стала вполголоса напевать.

– Чего это ты распелась? – недовольным тоном спросила я.

– Я чувствую себя счастливой, – ответила она.

– С чего же это ты такая счастливая? – язвительно, поинтересовалась я.

Она посмотрела на меня с недоумением.

– Я вырвалась на свободу, – пожала она плечами.

После того как мы содрали шкуру с животных, ощипали птиц и очистили рыбу – что я предоставила сделать Юте, поскольку не хотела даже притрагиваться к этому липкому, противному созданию, – Юта принялась разводить костер.

– Давай быстрее, – поторапливала я ее: мне очень хотелось есть.

Юта трудилась не меньше четверти часа, старательно пытаясь зажечь пучок сухой травы. Пот катился с нее градом, взгляд был прикован к почерневшей дощечке.

– Быстрее! – сгорала я от нетерпения. – Быстрее! Наконец первый язычок пламени робко лизнул сухую траву и побежал к горке тоненьких щепочек. Через несколько минут мы уже сидели возле пылающего костра.

Пищи у нас сегодня было больше, чем обычно, и мы даже устроили над костром вертел из воткнутых в землю ветвей.

Когда дичь была готова, мы сняли ее с вертела и положили на листья. Я умирала от голода. Начинало темнеть, и из рощи потянуло прохладой. Приятно будет поужинать, сидя у жарко пылающего костра.

Только я об этом подумала, как Юта поднялась на ноги и стала тушить огонь.

– Что ты делаешь? – воскликнула я, хватая ее за руку.

Она посмотрела на меня с недоумением.

– Тушу костер, – сказала она.

– Не надо, Юта, – попросила я.

– Оставлять его на ночь опасно!

– Ничего опасного! Вокруг нет ни души!

– Это очень опасно, Эли-нор.

Я не хотела есть в темноте, дрожа от вечерней прохлады.

– Не туши огонь, Юта, – просила я. – Все будет в порядке.

Она остановилась в нерешительности.

– Пожалуйста, – настаивала я.

– Ну, хорошо, – уступила она.

Однако уже через минуту она вскочила с места и с испуганным видом принялась затаптывать огонь.

– Что ты делаешь? – закричала я.

– Тише! – прошептала она.

И тут я услышала донесшийся сверху, из темноты, крик парящего в небе тарна.

– Это дикий тарн, – пробормотала я.

В считанные секунды костер был потушен.

– Нужно уходить отсюда, – испуганно прошептала Юта.

– Но это всего лишь дикий тарн! – настаивала я.

– Надеюсь, что это так, – сказала Юта, тревожно оглядываясь по сторонам.

По спине у меня пробежала мелкая дрожь. Юта принялась ломать выстроенный нами шалаш и раскидывать сломанные ветви по сторонам.

– Возьми с собой пищи в листьях, сколько сможешь унести, – сказала Юта. – Нужно уходить как можно скорее!

Я была обозлена и испугана. Ее беспокойство казалось мне совершенно напрасным.

Замаскировав следы лагерной стоянки, Юта собрала все кости, шкуры и внутренности разделанных нами животных и поспешно закинула их в кусты.

После этого, не теряя ни минуты, мы быстро пошли в темноту. Я шагала за Ютой, чувствуя, как ненависть по отношению к ней борется во мне со страхом ее потерять.

Мы двигались по роще в прежнем юго-западном направлении. Вскоре деревья начали редеть, и мы снова оказались на краю широкой степи.

Ночь выдалась на редкость темной.

Юта напряженно всматривалась в бездонное небо, но не заметила ничего подозрительного. Долгое время она прислушивалась, но до нас не доносилось ни звука.

– Вот видишь, – раздраженно бросила я, – не надо было дергаться. Зачем убежали?

– Возможно, и не надо было, – согласилась Юта.

– И тарнов больше не слышно.

– Может, наездники спешились.

– Это всего лишь был один дикий тарн.

– Я тоже хочу на это надеяться.

Расположившись у края рощи, мы с Ютой торопливо доели остатки дичи и рыбы, которые я прихватила с собой. Обсосав все косточки, мы вытерли руки о траву и бросили объедки в кусты.

– Смотри! – внезапно прошептала Юта.

В двух сотнях ярдов от нас между ветвями густого кустарника мелькнули в темноте огни двух двигавшихся в нашу сторону факелов.

– Люди! – простонала Юта. – Мужчины!

Мы вскочили на ноги и побежали по полю, стараясь придерживаться выбранного нами с самого начала направления.

К рассвету мы добрались до очередной рощи каланских деревьев. Углубившись в нее, падающие с ног от усталости, мы на скорую руку соорудили в кустах шалаш из веток и проспали в нем весь день.

Четырьмя днями позже, в другом небольшом леске, как-то вечером Юта потребовала, чтобы я поставила силки на обнаруженной нами тропинке, протоптанной животными к водопою.

Мы больше не ощущали никаких признаков преследования. По ночам, насколько хватало глаз, мы не видели ни одного горящего факела. Нам снова посчастливилось убежать.

Перекинув через плечо смотанный узкий ремень, я пошла вдоль тропы.

Над головой у меня прыгали с ветки на ветку пичужки в ярком оперении. В кустах я заметила мгновенно ощетинившегося лесного урта, а чуть поодаль, на небольшой лужайке, даже увидела пару мирно и безбоязненно пасущихся грациозных табуков. Дважды мне на пути попадались крохотные ручейки.

И вдруг меня словно громом поразило.

Я услышала мужской голос!

Я мгновенно присела на корточки и, чувствуя, как у меня засосало под ложечкой, бесшумно скользнула под ветви густого кустарника.

Голос раздавался совсем рядом, в стороне от едва различимой тропинки. С тревожно бьющимся сердцем я осторожно раздвинула ветви кустарника и выглянула в образовавшийся просвет. Сердце у меня едва не остановилось.

Передо мной открылась небольшая поляна. Посередине поляны сидели два тарна в закрывающих им глаза глубоких колпаках. Рядом с птицами стояли и беседовали двое мужчин, воинов в легких кожаных доспехах, и с оружием. Это были – сразу заметно – сильные и жестокие люди. Я сразу узнала их. Мне уже доводилось их видеть возле невольничьих бараков на северной окраине Лауриса, где Тарго арендовал себе помещение для рабынь.

Это были люди Хаакона со Скинджера.

– Она где-то здесь, – произнес один из них.

– Будь у нас охотничий слин, – сказал второй, – мы без труда смогли бы взять ее след, и к утру она уже была бы у нас в руках.

– Надеюсь, она рабыня красного шелка! – хохотнул первый.