Лайон Де Камп - Воинство мертвецов

Стоявшие в первых рядах люди Ньорда дрались со своими погибшими товарищами. Но не это было самым страшным, а то, что многие из восставших покойников умерли не сегодня и не вчера, а полгода или год назад; и теперь, при каждом ударе, из их полуразложившихся тел появлялась не кровь, а мерзкие трупные черви. Эти чудовища, источавшие нестерпимый смрад, тупо надвигались на асиров, шли без оружия и грозили похоронить отряд Ньорда под холмом вонючей плоти. Их было много, слишком много!

Старый Горм запел, но, сбившись с ритма, оборвал свою сагу. Затем раздался его хриплый голос:

— Мужайтесь, воины, ибо лишь боги могут нам помочь! Нам не на кого надеяться, кроме них! Мы сражаемся с самой смертью! С черной смертью! Боги, придите к нам!

Но боги не приходили.

Строй асов редел на глазах; смерть, словно подтверждая слова Горма, находила воинов одного за другим, холодные мертвые руки нападающих тварей разрывали их на части. Очень много, слишком много было этих оживших мертвецов! Они дрались без оружия, впиваясь в свои жертвы зубами и скрюченными пальцами.

Конан бился во второй шеренге. Впереди него стоял старый опытный воин — стоял, а потом упал, когда оживший мертвец перегрыз ему горло. С грозным боевым кличем Конан ринулся вперед, мощным взмахом добытого в замке меча срубил гиперборейцу истлевшую голову… И тут его глотку сжал ледяной обруч ужаса: почти разложившийся труп, без головы, все еще тянулся к нему жуткими костлявыми пальцами, пытался достать, впиться в живую плоть. Овладев собой, киммериец вонзил меч в торчавшие под истлевшей кожей ребра мертвеца; труп отступил, но тут же снова двинулся вперед. Снег заскрипел под его костлявыми ступнями.

С отчаянной силой Конан, схватив меч обеими руками, нанес страшный удар. Теперь он, наконец-то, достиг цели: покойник, разрубленный наискось, от плеча к бедру, больше не смог подняться с земли. Получив мгновение передышки, Конан смахнул со лба пот и огляделся вокруг.

Могучий предводитель асиров был уже мертв, успев перед смертью разметать в клочья не менее трех десятков живых трупов. И хотя одноглазый Горм неутомимо продолжал вращать своим боевым топором, результат сражения казался уже очевидным.

— Не трогайте оставшихся в живых! — прозвучал над гулом схватки холодный безжалостный голос. — Взять их в плен! Я приказываю пленить их!

Кто произнес эти слова? Конан, напрягая зрение и вглядываясь в темноту, вдруг увидел вороного жеребца, на котором восседала Вамматар, сама Черная Смерть. Конечно, это ее магия оживила трупы! И, повинуясь ее приказам, воинство мертвецов уничтожает асиров…

Внезапно взгляд киммерийца упал на еще одну женскую фигуру. Ранн! Она видела гибель своего отца, видела, как упал, погребенный под тяжестью мертвых тел, старый Горм… Девушка подняла с земли меч и сжала em в руках, готовая погибнуть в сражении; в ее глазах, залитых слезами, не было страха. Черная смерть не пугала ее.

И этот миг в голове Конана — внезапно, как дар Крома, — родилась спасительная мысль. Битва проиграна, решил он; это так же ясно, как то, что утро сменит день. И неизвестно, кому повезло больше, погибшим или живым, которые попадут в рабство к гиперборейцам. Надо дать шанс спастись хоть кому-то, хоть одному человеку оставить надежду…

Едва подумав об этом, Конан метнулся к девушке, схватил ее, закинул на плечо и, прорубая путь страшными ударами, ринулся к подножию холма — туда, где одетая в белое владычица-ведьма поджидала, когда завершится сражение.

Зрелище битвы настолько увлекло Вамматар, что она не заметила приближения Конан — до того мига, когда киммериец стальной хваткой стиснул ее запястье. Коротким движением он сбросил ее с коня, и повелительница Халоги рухнула в болотную грязь. Несмотря на яростные крики Ранн, варвар усадил ее в освободившееся седло.

Но сам он не успел запрыгнуть на круп скакуна — на его плечах, подчиняясь приказу Вамматар, отчаянно вопившей из болотной жижи, повисли два трупа.

— Скачи домой, девушка! — яростно отбиваясь от мертвецов, крикнул киммериец. Ему удалось поднять меч, и в последнем усилии он кольнул им в бок вороного жеребца. — Скачи домой, в Асгард!

Скакун, напуганный шумом сражения, всхрапнул, почувствовав острую сталь, взвился на дыбы и стрелой полетел над заснеженным полем. Золотистые волосы Ранн развевались на ветру, переплетаясь с темной гривой коня; она прижималась заплаканным лицом к его шее, а благородный скакун мчался в бешеном галопе, все дальше и дальше уносил дочь племени асов от страшного поля битвы, где живые бились с мертвыми.

Пока жеребец огибал склон холма, на котором затихали последние отзвуки боя, Ранн успела увидеть, как отважный юноша, дважды в этот день подаривший ей жизнь, исчез под грудой костлявых тел. Владычица Вамматар уже успела выбраться из трясины и стояла, озаренная призрачным светом луны; жестокая улыбка змеилась на ее губах. Мгновение — и ужасная картина исчезла, скрытая туманом и склоном холма.

С трудом волоча ноги, со стянутыми за спиной руками, по снежному полю брели десятка два асиров, которым удалось уцелеть в побоище. Сопровождали пленных мертвецы. За владычицей Вамматар, возглавлявшей эту скорбную колонну, шел Конан.

Время от времени госпожа Халоги, с искаженным звериной яростью лицом, оборачивалась и обрушивала на молодого киммерийца удары хлыста. Конан шел, не сгибаясь и не склоняя головы, хотя множество кровавых рубцов пересекали его грудь, плечи и щеки. Страшнее боли, терзавшей тело, была мысль о том, что ни одному рабу еще не удавалось бежать из Халоги, из Гипербореи, из этой проклятой богами страны.

Быть может, он ошибся? Быть может, зря не лишил жизни владычицу Вамматар, когда она валялась перед ним в болотной грязи? Он успел дотянуться до нее клинком…

Но были обычаи и законы, впитанные им вместе с материнским молоком; были заветы его страны, не позволявшие обращать меч против женщины — и он не мог преступить их, даже пылая жаждой мщения. Не мог, хоть женщина эта являлась безжалостной ведьмой! Пока не мог. Время его мести было впереди.

На утренней заре скакун домчал Ранн, дочь Ньорда, до асгардских рубежей. Тяжело и тоскливо было у нее на душе, но внезапно припомнились ей слова боевой песни — последние слова, которые спел в ночном бою старый Горм:

Плечи Ранн гордо распрямились; слова песни, спетой старым воином и скальдом, напомнили ей, чья она дочь и чья кровь течет в ее жилах.