Роберт Говард - Чёрная тень

От последних его слов лицо незнакомца вытянулось, в глазах появился неописуемый ужас.

— Что ты сказал? Какие тени? — прохрипел он, сжимая рукоять меча.

— Нергал их разберет… Тени или не тени, что-то такое… Тут в саркофаге лежал один, похожий на тебя. Вдруг накрыло его ползучее черное пятно, потом исчезло, а от человека осталась лишь капля крови…

Не успел Конан закончить, как незнакомец с визгом бросился прочь. Ничего не видя от ужаса, он наткнулся на стену, упал, тут же вскочил и, не разбирая дороги, припустил, стеная во весь голос.

Киммериец, изумленный, застыл на месте; девушка в отчаянии цеплялась за его руку. Крики сбежавшего удалялись, им вторило эхо, отражавшееся от сводов бесчисленных залов. На высокой ноте человеческий крик внезапно оборвался. Все стихло.

— О Кром! Этот город воистину проклят! — Конан отер со лба холодный пот. — Надо уносить отсюда ноги!

— Призраки… — на глаза девушки навернулись слезы. — Призраки! Тут все мертвы, и мы мертвы тоже! Мы умерли еще там, в пустыне, и здесь наши души стали призраками… Духи! Мы — духи!

Она зарыдала в голос, и варвар, гневно нахмурившись, приложился широкой ладонью ей пониже спины.

— Призраки не вопят, как ты, — с раздражением бросил он. — Но мы станем призраками, если будем торчать здесь. Идем, Натала!

Но едва они переступили порог следующего зала, как послышались приближающиеся шаги. Звериное чутье варвара уловило в воздухе тонкий запах благовоний; зрачки его тревожно расширились, мышцы напряглись. Под аркой показалась неясная женская фигурка.

Когда незнакомка приблизилась, Конан разглядел прекрасную девушку. Черные, полные тайной неги глаза удивленно взирали на пришельцев; длинные ресницы трепетали, черные волосы тяжелой волной струились на плечи, оттеняя сиявшую белизной кожу. На ней была только узкая набедренная повязка из бисера, усыпанная драгоценными камнями.

У варвара перехватило дыхание, столь ослепительна была эта черноокая красавица. Овал лица выдавал в ней стигийку — хотя, насколько помнилось Конану, стигийки никогда не обладали столь белой кожей.

— Кто вы? — хрустальным колокольчиком прозвенел высокий чистый голос.

— Кто ты? — вопросом на вопрос ответил варвар, пожирая незнакомку взглядом.

— Меня зовут Талис, и я родом из Стигии. Но какими судьбами вы попали в этот город? Сюда не являются по доброй воле! Такого просто не может быть!

— Не может быть? — зло фыркнул киммериец. — Значит, всего, что мы здесь видим, не может быть… Интересно! Ну, а что до нас, то мы пришли сюда вовсе не по доброй воле и собственному желанию. Мы притащились сюда полумертвыми от голода и жажды! И увидели, что у ворот валяется труп — тот самый, что через пару вздохов гонялся за мной с мечом в руках. В пустом же дворце столы ломились от яств, но ни слуг, ни хозяев не видать. А тех, кого видать — тех утаскивает какая-то тень… Накрывает и утаскивает!

От внимательного взгляда киммерийца не ускользнуло, что лицо девушки при этих словах сделалось бледней снежных ванахеймских равнин. Преодолевая страх, стигийка спросила:

— Тень? Какая тень?! Говори, я жду!

— Хмм… Я тоже жду. Жду, когда ты завопишь и бросишься наутек, как твой приятель, золоченый болван в пурпурной тунике. Ему я поведал то же самое, и он умчался, вопя, как подстреленный заяц.

— Он безумец! Почему он так орал? — девушка пожала точеными плечами. — Когда приходит Тог, от него не убежишь, как не скроешься и от судьбы.

— Что еще за Тог? — быстро спросил Конан, стиснув рукоять меча.

Талис уже оправилась от страха и, оценив мощь и стать пришельца, бросила на него откровенно зазывный взгляд.

— Присядем на софу, воин, и я расскажу тебе обо всем. Но прежде назови свое имя — и имя твоей спутницы.

— Я — Конан, и родина моя зовется Киммерией; она — Натала, бритунка. И мы не собираемся тут рассиживаться и ждать, когда эта мерзкая тварь свалится нам на головы.

Звонкий смех и томный взгляд были ему ответом. Талис, плавно покачивая бедрами, грациозно опустилась на мягкое ложе и с напускным смирением в голосе заговорила:

— Бежать от Тога? Ты хочешь бежать от Тога, киммериец? Напрасный труд! Те, кого вы видели, тоже не обманули свою судьбу.

Конан, настороженный, с обнаженным мечом, все же присел на край софы. Натала примостилась рядом, поджав ноги. Она искоса посматривала на черноволосую стигийку, взгляды которой, обращенные к Конану, становились все более откровенными. Наконец между мелких ровных зубов Талис показался кончик розового язычка; движение, которым она лизнула свою верхнюю, красиво очерченную губку, было столь недвусмысленным, что темный румянец гнева залил щеки бритунки. Она вдруг почувствовала себя белой бесцветной молью рядом с великолепной бабочкой.

Талис продолжала:

— Ксутал — древний город, Конан. Много веков назад одно из племен, кочевавших в пустыне, набрело на этот оазис и решило навсегда поселиться в нем. Никто из жителей уже не помнит, когда это случилось…

— Жители? Какие жители? Значит, здесь все-таки есть люди?

— О могучий варвар, живущих здесь гораздо больше, чем ты думаешь! Но, впрочем, не слишком много. В этом городе, в кольце крепостных стен стоит на самом деле одно-единственное здание. Все постройки соединены тысячами коридоров, лестниц и бесчисленных переходов. И хотя живут здесь сотни людей, но залов и комнат такое множество, что можно век бродить среди них, не встретив живой души…

— Почему? — брови Конана удивленно приподнялись.

— Прекрасные сны, сны более реальные и куда более чудесные, чем сама жизнь — вот удел здешнего народа. Сны черного лотоса… Тебе же доводилось слышать о нем? Предки ксуталийцев, потомки древней расы, владели многими необыкновенными искусствами, в том числе и умением приготавливать из сока лотоса порошок, несущий не смерть, а забвение — сны, фантастические, красочные, уносящие человека в мир грез… Теперь обитатели города живут этими снами, лишь изредка возвращаясь в мир живых, чтобы поесть, напиться, заняться любовью… Ксутал — город снов, Конан из Киммерии!.

— Кром! Но что же едят эти бездельники? Ведь в округе нет ни обработанных полей, ни виноградников… Где тут сады, стада? Откуда берется мясо и вино?

— О, обилие пищи и чудного вина — дар мудрых предков, умевших создавать все, что им заблагорассудится, из воды и воздуха. И, не сгуби их лотосовые сны, кто знает, до чего бы они додумались… Ксуталийцам повезло, что город их был уже построен, прежде чем все они — все поголовно и без оглядки! — пали жертвой черного лотоса. И лишь толика древних знаний, большая часть коих давно утрачена, еще служит людям… Вот как этот алмаз: потри его пальцем, и он загорится, потри еще — погаснет… Да и зачем им знания в их похожих на смерть снах?