Майкл Муркок - Повелитель бурь

Фаратт поперхнулся, дрожащим голосом произнес:

— Будет исполнено, милорд Эльрик. Мы все сделаем, как ты велел.

Два товарища развернули коней, поскакали к таверне «Сизый Голубок». Когда толпа горожан скрылась из виду, Мунглам весело рассмеялся.

— Насколько я понял, — сказал он, — непрошенный нами выкуп платят Пилярмо и три его друга.

Эльрик был не в состоянии веселиться, но и он хмуро улыбнулся.

— Да. Я с самого начала намеревался их ограбить, а сейчас это сделали за меня горожане. На обратном пути надо будет заехать за нашей долей добычи.

Вскоре они подскакали к таверне, спешились. Йишана, одетая по-походному, ждала их на улице. Увидев Эльрика, она с облегчением вздохнула, нежно улыбнулась ему.

— Значит, Телеб К’аарна мертв. Теперь нам никто не помешает возобновить прерванное знакомство!

Эльрик кивнул.

— Я выполню условие нашего договора, как выполнила его ты, когда помогла Мунгламу добыть мой меч. — Лицо альбиноса было бесстрастно.

Йишана попыталась обнять его, но Эльрик отстранился.

— Позже, — пробормотал он. — Но этого обещания я никогда не нарушу, Йишана. — Он помог удивленной его словами женщине сесть в седло, и они поскакали к дому Пилярмо.

— Что с Никорном? — спросила Йишана. — Он хороший человек, и я от всей души желаю ему счастья.

— Никорн мертв, — сдавленным голосом ответил Эльрик.

— То есть как?

— Купец запросил за свою жизнь слишком высокую цену, — коротко сказал Эльрик.

Они продолжали путь в молчании, и Эльрик не остановился перед домом Пилярмо, где Мунглам и Йишана задержались, чтобы забрать часть ценностей. Им удалось догнать альбиноса лишь в двух милях от города.

Стоял жаркий летний день. В Бакшаане, в садах богатых купцов, не шелохнулся ни один лист на деревьях. Потные лица бедняков не обдувал прохладный ветер. Круглое красное солнце сверкало на небе, и тень, похожая на драконью, закрыла его на миг и исчезла.

Эльрик, Повелитель уничтоженной и разграбленной Империи Мельнибонэ, мчался, как волк от охотников, загоняя коня. Он бежал из Надсокора, Города Нищих, которые с криками ненависти преследовали его по пятам. Горожане сразу признали в нем колдуна, служителя Темных Сил, и бросились в погоню за ним и его спутником, коротышкой Мунгламом из Эльвера, который весело смеялся, скача рядом с альбиносом.

Огни факелов освещали черную бархатную ночь, гигантские тени плясали по земле. Длинные ножи и костяные луки блестели отраженным светом. Худых, оборванных нищих было слишком много, чтобы вступить с ними в бой, поэтому Эльрик и Мунглам решили оставить негостеприимный город и сейчас погоняли коней при свете полной луны, светившей на мрачные воды реки Валкарк, преградившей им дорогу.

Два друга предпочли бы участвовать в каком угодно сражении, лишь бы не переплывать Валкарк, но выхода у них не было. Что ждет их в таинственных водах, оставалось загадкой, зато они очень хорошо знали, как поступят с ними нищие, если поймают.

Лошади захрипели, встали на дыбы. Укоротив уздечки, ругаясь почем зря, путешественники заставили своих скакунов спуститься с крутого берега, войти в реку, стремительно бегущую к нечистому лесу Троос, находившемуся в стране Орог, где жили неизвестные миру колдуны, и царило древнее зло.

Эльрик выплюнул воду изо рта, закашлялся.

— Надеюсь, они не последуют за нами в Троос! — воскликнул он, обращаясь к своему спутнику.

Мунглам промолчал. Несмотря на то, что в глазах его застыл страх, он ухмыльнулся, обнажив белые зубы. Лошади быстро плыли по течению; толпа нищих, собравшаяся на берегу, яростно ревела, чувствуя, что добыча от них ускользает; несколько человек громко смеялись и выкрикивали:

— Теперь нам не придется трудиться! Троос постарается за нас!

Эльрик издевательски рассмеялся в ответ. Глубокие воды широкой, прямой, как стрела, реки неслись по травянистой равнине, усеянной большими камнями, поросшими темно-зеленым мхом. Наступило промозглое утро. Нищие, бежавшие за двумя друзьями по берегу, решили, наконец, прекратить преследование и повернули обратно.

Когда они скрылись из виду, Эльрик и Мунглам повернули коней к берегу, выбрались из воды. Среди высоких трав и камней росли редкие деревья, постепенно переходящие в густой лес. Ветви шевелились, словно живые существа, изумрудно-зеленая листва о чем-то шептала, кроваво-красные цветы с лепестками в крапинку угрожающе кивали головками, черные изогнутые стволы, словно отполированные неизвестным мастером, зловеще скрипели. Запах гниющей растительности был настолько резким, что трудно было дышать.

Мунглам сморщил нос.

— Вернемся? — спросил он. — Обойдем Троос стороной и через день будем в Бакшаане. Что скажешь, Эльрик?

Альбинос нахмурился.

— Чем Бакшаан лучше Надсокора? Бюргеры наверняка не забыли, как мы штурмовали дворец Никорна, а затем содрали выкуп с купцов. Нет, раз уж мы здесь оказались, я намерен удовлетворить свое любопытство и исследовать этот загадочный лес. Об Ороге и Троосе ходят легенды, и мне хочется проверить, лгут они или нет. Мой меч и заклинания защитят нас, если в этом возникнет необходимость.

Мунглам вздохнул.

— Эльрик, хоть раз в жизни, давай разумно струсим и не станем подвергать себя опасности.

Альбинос холодно улыбнулся. Его красные глаза сверкнули, мертвенно-бледная кожа лица, казалось, побледнела еще сильнее.

— В случае опасности мы умрем, только и всего.

— Знаешь, мне как-то не хочется умирать, — сказал Мунглам. — Славное вино Бакшаана или, скажем, Джадмара…

Но Эльрик, не слушая, пришпорил коня, углубляясь в лес. Мунглам вздохнул и поехал следом.

Черные лепестки огромных цветов на мощных стеблях закрыли небо. В нескольких шагах ничего не было видно. Мунглам невольно вспомнил рассказы о Троосе путешественников с сумасшедшими глазами, которые с утра до вечера пили вино в самых захудалых тавернах Надсокора.

— Говорят, — сказал он, обращаясь к Эльрику, — что Обреченный Народ высвободил из недр Земли колоссальные силы, которые вызвали ужасные изменения в людях, животных и растениях. Напоследок обреченные создали этот лес, который и погибнуть должен последним на планете. Должно быть, они ненавидели Землю, хоть она и дала им жизнь.

— В определенные минуты ребенок всегда ненавидит своих родителей, — заметил Эльрик.

— Но родители следят за своими детьми, — возразил Мунглам. — Я слышал, во времена расцвета обреченные не боялись даже богов.