Майкл Муркок - Повелитель бурь

Эльрик улыбнулся.

— А иногда и к нечестным, в чем мы убедились на собственной шкуре.

На лице Зарозинии появилось недоуменное выражение: ей было непонятно, как может добродушно шутить человек, о котором она слышала столько страшных историй.

— Обогнув Надсокор, — продолжала она, — мы очутились в Ороге, где, как известно, и расположен Троос. В этой загадочной стране людей на каждом шагу подстерегает опасность, поэтому караван двигался с большой осторожностью. Тем не менее, мы попали в засаду, и наши проводники тут же нас покинули.

— В засаду? — перебил девушку Мунглам. — Ты, случайно, не знаешь, кто ее устроил?

— Судя по свирепым лицам и маленьким коренастым фигурам, это были орогиане. Моего дядю убили сразу, а братья сражались отчаянно, но и они погибли. Один из них хлестнул плетью моего иноходца, и он помчал, а я никак не могла остановить его. Позади меня раздавались ужасные крики, безумные визги, свирепый вой. Когда, наконец, мне удалось справиться с конем, я поняла, что заблудилась. А затем я услышала ваши голоса и спряталась в кустах, решив сначала, что вы тоже орогиане. Потом, по вашему разговору, мне стало ясно, что вы такие же люди, как я, и тогда я обратилась к вам за помощью.

— И мы обязательно тебе поможем, — сказал Мунглам, отвесив почтительный поклон. — Тем более, я — твой должник. Если б ты не уговорила моего друга проводить тебя в Карлаак, мы до сих пор блуждали бы в этом кошмарном лесу и, вне всяких сомнений, нажили бы себе массу неприятностей. Я выражаю тебе соболезнования по поводу смерти твоих близких и заверяю в том, что ты находишься под защитой не только двух мечей и двух храбрых сердец, но и волшебных сил, которыми мы сможем воспользоваться в случае необходимости.

— Будем надеяться, такая необходимость не возникнет, — нахмурившись, сказал Эльрик. — К тому же не слишком ли восторженно ты говоришь о волшебных силах, Мунглам? Насколько я помню, ты всегда возмущался, когда я ими пользовался.

— Должен же я хоть немного успокоить нашу юную леди, Эльрик, — весело произнес Мунглам. — И должен признаться, твое могущество не раз выручало нас из беды. А сейчас я хочу предложить вам разбить лагерь и как следует выспаться, чтобы рано утром отправиться в путь.

— Здесь ты прав, — сказал Эльрик, смущенно глядя на девушку. Внезапно у него перехватило дыхание, и он с большим трудом справился с охватившими его чувствами.

Зарозиния, казалось, тоже не могла оторвать взгляда от альбиноса. Их невольно тянуло друг к другу, хотя ни один из них не догадывался, какое будущее уготовила им судьба.

Стало совсем темно: дни в этих краях были короткими. Пока Мунглам разжигал костер, нервно оглядываясь по сторонам, Зарозиния подошла к Эльрику, разбиравшему травы, которые он собрал в лесу. Вышитый золотом наряд девушки сверкал и переливался в колеблющемся свете. Она искоса посмотрела на альбиноса, затем, увидев, что он поглощен работой, уставилась на него с нескрываемым восхищением.

Почувствовав ее взгляд, Эльрик поднял голову, улыбнулся. Первый раз в жизни в глазах его не отражалась тоска, а лицо было спокойным.

— Это — целебные травы, — пояснил он, указывая на один из пучков, — а это — волшебные, для вызывания духов. Я нашел в Троосе растения, которые могут дать человеку сверхъестественную силу или свести его с ума. В общем, мне удалось собрать богатый урожай.

Она села с ним рядом, провела рукой по черным волосам. Девушка часто дышала, ее большая грудь быстро вздымалась и опускалась.

— Скажи, ты действительно такой злой, как говорят легенды? — спросила она. — Мне трудно в это поверить, милорд Эльрик.

— Я принес зло многим, но, как правило, мне приходилось бороться еще с большим злом. Нет, я не оправдываюсь и отдаю себе отчет во всех своих поступках. Я убивал не только черных магов и тиранов, но и добрых, честных людей. Моя сестра, Каймориль, которую я любил, погибла от моей руки… вернее, от моего меча.

— Разве ты не повелеваешь своим мечом?

— Повелеваю?.. Наверное, да. Я часто задаю себе этот вопрос. Без моего меча я — никто. — Он положил руку на рукоять «Повелителя Бурь». — Я должен быть ему благодарен. — И вновь в глазах альбиноса появилась тоска, исходящая, казалось, из глубин его души.

— Прости, если я пробудила в тебе неприятные воспоминания…

— Не извиняйся, миледи Зарозиния. Ты не могла причинить мне боль, потому что я живу с нею всю свою жизнь. Если быть до конца откровенным, твое присутствие облегчило мои страдания.

Вздрогнув от изумления, она посмотрела на него, потом счастливо улыбнулась.

— Меня нельзя назвать легкомысленной, милорд, но в данном случае…

Альбинос быстро вскочил на ноги.

— Мунглам, костер хорошо горит?

— Да, Эльрик. До утра можно не подкладывать. — Мунглам склонил голову набок, подождал, не скажет ли его друг что-нибудь еще, затем пожал плечами и подошел к седельным сумкам, так и не поняв, в чем дело. У Эльрика не было привычки задавать пустые вопросы.

Альбинос, который просто не знал, как продолжить разговор с Мунгламом, резко повернулся к Зарозинии, заговорил настойчиво, убежденно:

— Я — убийца и вор, недостойный…

— Милорд Эльрик, я…

— Тебя пленила легенда, вот и все.

— Неправда! Если ты чувствуешь то же, что чувствую я, ты знаешь, что это не так!

— Ты слишком молода.

— Но не для любви.

— Остерегись! Я должен до конца сыграть отведенную мне роль.

— Роль?

— Я обречен не знать покоя. Жалость живет в моем сердце, но я редко в него заглядываю. Все мои желания и поступки определяют не Звезды, не Судьба, не Люди, не Боги, не Демоны, а злой рок, преследующий меня по пятам. Посмотри на Эльрика, Зарозиния, любимую игрушку Времени, Эльрика из Мельнибонэ, который ненавидит себя всеми силами своей души!

— Это самоубийство!

— Да. Я совершил великий грех, ибо приговорил себя к медленной смерти. И те, кто следуют за мной, страдают не меньше, чем я.

— Ты говоришь так только потому, что сходишь с ума от чувства вины.

— Я и не отрицаю, что виновен.

— А рыцарь Мунглам тоже страдает не меньше, чем ты?

— Он не такой, как все. На Мунглама ничто не действует — он слишком уверен в своих силах.

— Я тоже уверена в себе, милорд Эльрик.

— Это другое дело. Ты слишком молода.

— Разве моя уверенность обязательно должна пройти вместе с молодостью?

— Не стану скрывать, я чувствую в тебе силу, не меньшую, чем в Мунгламе и во мне.

Она поднялась на ноги, распахнула ему свои объятия.

— Тогда примирись с самим собой, Эльрик из Мельнибонэ!

Что-то дрогнуло в душе Эльрика. Он жадно обнял ее, страстно поцеловал, чувствуя, что она нужна ему, что он без нее не может. Впервые за свою жизнь он забыл Каймориль из Имрирра.