Шон Мур - Конан и мрачный серый бог

Но дочь Думахка пережила опустошение, бежав на восток к Небтху, забрав очень многие свитки из обширного хранилища знаний Аментета. Она передавала их сыновьям, они своим сыновьям. Все же многие из потомков Думахка немного заботились о прошлом и разошлись по другим городам, забывая своё наследие.

Свитки стали обузой и были отданы на попечение священников Сета в большой храм Небтху.

Но не все повернулись спиной к наследию. И хотя прошли столетия, начиная с падения Думахка, все еще жил один потомок, кто мечтал о возвращении древней славы Аментета. Его называли Тевек Тул, последний хранитель веры Думахка. Он лежал теперь в глубине своего черного экипажа, беспокойно шевелясь в полудремоте. В мечтах Тевек созерцал процветающий Аментет в его самые великолепные дни, когда кровь вытекала с жертвенных алтарей его городов красными реками, и боги-короли обладали неограниченной властью. Тевек сначала получил много знаний об Аментете, только изучая иллюстрации в этих крошащихся свитках, но любопытство заставило его узнавать, как понять руны, сопровождающие рисунки. Жрецы Небтху передали основные знания рун Тевеку, когда ему было всего лишь шесть лет; они были впечатлены его рано развившимся схватыванием иероглифов. Teвек проглатывал письмена как голодный человек на банкете. В течение двух лет его навыки превзошли знания жрецов.

Поскольку он дремал тревожно, ум Тевека возвращался назад ко дням его юности, прежде, чем он обнаружил Дощечки Эпитара — ключи к власти, которая побудила его предпринять попытку восстановления империи Аментета. В те дни, он не знал не Дощечек из глины, только свитки, составляющие самое богатое сокровище его предков.

Он часто посещал катакомбы, где хранились те древние свитки Аментета, жадно прочитывая их. В течение многих лет он оставался под землёй, погружая себя в истории его предков. Заплесневелые могилы Небтху и сырые склепы стали его домом, и он начал ненавидеть ощущение солнца на коже.

Единственный свет, который он мог перенести, был светом его тусклой масляной лампы. Он избегал контакта с людьми, поскольку они мешали его чтению. Жрецы снабжали его пищей и водой, но даже они избегали его. Родственники отвернулись от него, но его это не заботило. Он считал их предателями, недостойными наследовать престол Думахка.

Наконец он, добыв последние свитки, выбрался из подземелий Небтху. Они были самыми трудными для просмотра, как будто преднамеренно затененные их составителями. Даже жена Думахка не читала их — они лежали среди других с неповрежденными восковыми печатями. Их содержание участило пульс Тевека.

Они указывали, что Думахк, сомневаясь относительно победы над Кхуфа, скрыл дощечки из глины, содержащие волшебное знание Аментета. Первые свитки уклонялись от раскрытия и содержания секретных приёмов колдовства. Они фактически были ничем, кроме информации о давно минувших событиях.

Нет, более ценные знания были припрятаны про запас в побежденной столице Думахка, скрытые в самых глубоких могилах ниже рушащегося храма. Teвек, после изучения карт и нечетких указаний на свитках, оставил своё прибежище в Небтху и предпринял поездку в руины, Он путешествовал ночью и скрывал себя от солнца днем. Физические усилия в походе изнуряли его. Teвек был приучен к длинным интервалам между приемами пищи; он постился в течение многих дней в Небтху, теряя счет времени, при изучении особо занимательного свитка.

И хотя он был на пределе, он унаследовал железную выносливость его предков. Мало людей пережили бы лишения, вынесенные Teвеком при поисках дощечек из глины. Teвек вошел в руины Аментета юношей с черными волосами и гладкой кожей, а вернулся, столь же увядшим и сморщенным как старик, но с несколькими прядями темных волос, остающихся в его длинной белой гриве. Его не заботило, что молодость потеряна навсегда. Если бы он не раскопал тайные дощечки в руинах, он никогда не достиг бы сил, которыми обладал сейчас.

Шевелясь, Teвек призывал внутренне зрение. Его глаза оставались закрытыми, поскольку он передал своё зрение в полые гнезда его оживших шагающих скелетов, один за другим. Открылась четкая картинка: только покрытые пожелтевшей листвой пальмы, чахлые кусты и верблюжьи колючки населяли область. На горизонте он увидел стены Харакха.

Внутреннее зрение было одним из многих подарков, даруемых только тем, кто достиг мастерства темного знаний Тевека — некромантии. Стигийские жрецы, так же как волшебники разнообразных земель, обладали некоторыми знаниями этого самого темного волшебного учения, но Teвек считал их шарлатанами, неосведомленными об истинной некромантии. Великие Провидцы горы Иймша и самые могущественные волшебники Стигии никогда не владели бы даже частицей той силы, которой обладал Teвек, поскольку он запомнил много дощечек Эпифара сборки тайных заклинаний, которые охватили столетия от падения Пифона до повышения Ахерона. После их усвоения его безошибочной памятью, он разрушил все, но три из них сохранил так, чтобы никто другой не смог извлечь выгоду из их мощного содержания.

В своём эбеновой карете Teвек улыбнулся. Даже самозваный принц стигийских колдунов, которого он собирался призвать, никогда не был посвящен в потерянные знания, зафиксированные множеством давно умерших архимагов. Нет, великий Toт-Амон увидел своими, подобными змею, глазами только три дощечки. Эти три Тевек не разбил до мельчайших камешков, поскольку они содержали летопись, скопированную со Старинных рукописей Эйбона — работы, чьё происхождение было глубоко похоронено в обширном кладбище времени. Работы, которые принц волшебников искал в течение многих десятилетий.

Тевек однажды встретил Toт-Амона в годы проведённые в Небтху, и встреча запомнилась надолго. Сама эманация зла проникала в самый воздух от Toт-Амона, простое присутствие которого запугало надменных священников Небтху. Сам Тевек чувствовал холодный огонь пристального взгляда Toт-Амона, поскольку стигийский чернокнижник расспрашивал всех в Небтху о древнем томе, который искал.

Toт-Амон полагал, что одна старинная рукопись среди одиннадцати Эйбона содержала ключ к крушению проклятого бога Митры и торжеству Сета. Тевек прочитал стихи Эйбона дважды, немногое почерпнув из них. Написанные в незначительной поэтической манере, письмена упоминали нечто о создании и разрушении идолов с определенными ссылками трудно распознаваемых изображений давно ушедших времён. В действительности поддельная рукопись накопила незаслуженную славу. Toт-Амон был явно введен в заблуждение, напрасно тратя время и усилия в поисках тех ничего не стоящих писем. Падение Митры понравилось бы Тевеку, но Toт-Амон желал также отречения и отвращения верующих от этого бога, вынудив их поклясться в верности и служении Сету.