Андрей Бондаренко - Ночь богонгов и двадцать три пули

— Подождите, я тоже выхожу! — она, набросив на плечо ремешок сумки, решительно поднялась на ноги. — Подождите!

Дверцы, тем временем, уже закрылись, и трамвайчик, чуть заметно вздрогнув, плавно тронулся с места.

— Вы опоздали, миледи, — грустно улыбнулся экскурсовод. — Мне очень жаль. Инструкции. Придётся повременить с выходом до следующей остановки.

— Остановите вашу колымагу! — демонстрируя полицейский жетон, вынутый из кармана фисташкового пиджака, велела Танго. — Немедленно! Не сметь — препятствовать проведению важной операции! Федеральный закон номер 52/12 от 1994-го года. Мера ответственности — вплоть до пяти лет лишения свободы…

Лысоватый мужчина, с аппетитом поглощавший в передвижной закусочной свежайших тихоокеанских устриц, был ни кто иной, как Борис Абрамович Березовский, собственной персоной. Опальный российский олигарх, матёрый политический интриган, серый кардинал финансового мира и всё такое прочее…

— Что, спрашивается, делает в Мельбурне этот хитрый и беспринципный шакал? Внебрачный сын поддельных аккредитивов и рейдерских захватов, образно выражаясь? — покинув гостеприимный трамвай, тихонько пробормотала Танго. — Он же, как принято считать, никогда не покидает комфортных и безопасных берегов туманного Альбиона. Мол, слишком много врагов, которые и пристрелить могут, и похищение организовать. Причём, с огромным удовольствием…. Знать, у Абрамыча образовался здесь серьёзный денежный интерес. Надо бы генерала, чисто на всякий случай, поставить в известность. Мало ли что…

Она поймала такси и велела водителю:

— Следуем вон за тем рестораном на колёсах. Едем медленно, не приближаясь и соблюдая разумную дистанцию.

— Вас понял, мэм, — заверил таксист. — Обычное дело. Следим за коварным и ветреным кавалером?

— Можно и так сказать, — согласилась Танго. — Следим. За кавалером. За очень коварным и ушлым — до полного офигения…

Через некоторое время они оказались в тихом фешенебельном районе. Широкие и узкие улицы утопали в тенистой зелени. Из-за элегантных оград — высокохудожественной ковки — напыщенно выглядывали остроконечные крыши солидных особняков, напоминавших средневековые замки. Вдоль обочин, облицованных бело-розовым мрамором, красовались шикарные автомобили самых престижных и дорогих марок.

Трамвай-ресторан остановился.

— Зоопарк, — своевременно затормозив, объявил шофёр.

Невысокий господин в тёмном костюме, небрежно опираясь на элегантную трость, неторопливо зашагал от трамвая к широко-распахнутым двухстворчатым воротам.

— Приехали, — заинтересованно хмыкнула Танго. — Спасибо, что подвезли. Пойду, полюбуюсь на здешних зверюшек…

Расплатившись с таксистом, она покинула машину и, ненавязчиво оглядываясь по сторонам, двинулась вслед за мужчиной с тросточкой.

На Мельбурн, между тем, медленно и практически незаметно опустилась фиолетово-сиреневая вечерняя пелена. Ярко-малиновое солнышко, распрощавшись со скучным серым облаком, уверенно двинулось на долгожданное свиданье с далёкой линией горизонта.

«Симпатичный зоопарк», — передвигаясь по изломанным аллеям, одобрила Танго. — «Кенгуру, валлаби, павлины. Разномастные смешные коалы. Ага, впереди замаячил длинный-длинный пруд, возле которого выстроились в шеренгу…. Кто же это такие? Наверное, карликовые антарктические пингвины. По телевизору как-то показывали…. Вот, и достославный Борис Абрамович. Остановился, заложив руки за спину и слегка наклонившись вперёд, недалеко от пруда. Наблюдает, так его и растак…. Как же наш российский опальный олигарх — по всем визуальным признакам — похож на пингвина! Фигура, стать, пропорции, характерный наклон головы…. Уписаться можно. Пришёл пообщаться с единокровными родственниками? То бишь, является подлым пингвиньим шпионом, коварно засланным в доверчивый человеческий мир? Ха-ха-ха! Надо будет потом Хантеру рассказать…. Ха-ха-ха!».

Но уже через полминуты ей стало не до смеха: к Березовскому, выйдя из-за густых кустов боярышника, приблизился мужчина — высокий, сухощавый, с длинным породистым лицом. Приблизился, почтительно поздоровался за руку и вступил в оживлённый разговор.

Танго, обладавшая прекрасной зрительной памятью, сразу узнала собеседника Бориса Абрамовича — знакомилась, в своё время, с материалами знаменитой операции «Старый цемент», с блеском проведённой Конторой на просторах благословенной бело-голубой Аргентины. Сама она в Буэнос-Айресе тогда не присутствовала, но материалы, будучи курсанткой закрытой спецшколы, изучала — занятная и поучительная история образовалась, слегка напоминавшая заковыристую подземную шараду. Обожаемый Хантер, опять же, проявил себя в Аргентине с самой лучшей стороны…

Так вот. Данный длиннолицый тип проходил (под несколькими именами-фамилиями), по тому делу. В отдельном конверте находились его фотографии — и в фас, и в профиль. Предполагалось, что он являлся кадровым сотрудником ЦРУ и курировал в Буэнос-Айресе различные мутные проекты. Являлся, курировал, а в последний момент — минут за пять-десять до заслуженного ареста — скрылся в неизвестном направлении.

Пройдя в симпатичную деревянную беседку, увитую резными тёмно-зелёными листьями садового плюща, Танго достала из кожаной сумки громоздкий мобильный (спутниковый?), телефон неприметного серого цвета и нажала пальчиком на пару-тройку нужных кнопок.

— Надеюсь, что-то серьёзное? — не здороваясь, поинтересовался сонный и хмурый голос. — У нас, между прочим, раннее-раннее утро. Такой интересный сон, понимаешь, испортила. Блондинка, одним словом…

— Виновата, конечно, — покаялась Танго, после чего, не выдержав, смешливо фыркнула.

— Что такое? — насторожился генерал. — Хихикаешь? Неужели, моё английское наречие никуда не годится?

— Почему же — никуда? В комедийных шоу можно выступать. Запросто и с неизменным успехом. Ну, в тех, которые посвящены сообразительным шотландским и ирландским фермерам…

— Заканчивай хохмить, декадентка крашенная. Что у тебя случилось? Докладывай.

Танго кратко и доходчиво, не называя имён-фамилий и максимально используя Эзопов язык, обрисовала сложившуюся ситуацию.

— Жуликоватый любитель отечественных автомобилей и самолётов решил посетить с туристическим визитом солнечную Австралию? — сладко зевнув, удивился непосредственный начальник. — Да, и Бог с ним. Пусть, клоун дешёвый, гуляет, дышит свежим морским воздухом и любуется на карликовых антарктических пингвинов. Дело, между нами говоря, хорошее и насквозь безобидное.

— Как же так? Ведь…. Может, я ему — хотя бы — физиономию начищу? Или, к примеру, руку сломаю? Ногу? Так сказать, для лёгкой острастки? Дабы наглеть, меры не зная, неповадно было?