Джон Норман - Гор. Сага о Джандаре

Я считал, что мой единственный друг в Шондакоре стал моим союзником в освобождении любимой женщины из плена. Но похоже, что он и мой соперник. Нет, не соперник, а победитель в неравном состязании, потому что давно уже завоевал ее любовь.

И я пожалел, что вступил на поверхность этого странного, ужасного и прекрасного мира, пожалел, что встретился с Дарлуной, воинственной принцессой ку тад!

Следующие день-два прошли без всяких происшествий. Боюсь, я выполнял свои обязанности, как безмозглый автомат или сомнамбула. Я почти не обращал внимания на происходящее. Так глубоко погрузился я в отчаяние, что мое состояние и настроение не могли остаться незамеченными. Должно быть, я походил на человека, сделавшего ужасное открытие.

Но именно так оно и было.

К счастью, мой патрон принц располагался в самой отдаленной части дворца, обязанностей у меня было немного, и мало кто мог заметить мое состояние.

После разговора с Валкаром, больше не ища встречи с принцессой, так как она казалась мне бесполезной, я вернулся в апартаменты Васпиана.

Принц был очень раздражен тем, что я не выполнил его пожелание и не доставил подарок невесте, но дело это было незначительное, и на следующее утро, когда к своим обязанностям вернулся Голар, принц передал своему личному лакею украшение, и тем все и кончилось.

Обычно настороженный и чувствительный к малейшим изменениям в поведении окружающих из-за болезненного страха заговоров и шпионов, из-за всепоглощающей подозрительности ко всем, принц был так занят подготовкой к предстоящей свадьбе, до которой оставались считанные дни, что я сильно сомневаюсь, чтобы он заметил перемену в моем поведении. Во всяком случае я его почти не видел и большую часть времени проводил в своей комнате, занятый печальными мыслями.

Мне кажется, нет более ужасного состояния, чем то, когда обнаружишь, что твой ближайший друг завоевал сердце и обручился с женщиной, которую ты втайне любишь. Я во всяком случае никогда раньше не испытывал такого черного отчаяния и молю неведомых владык Гордриматора, которых танаторцы считают богами, чтобы мне этого никогда не довелось испытать вновь.

Мы с Валкаром обещали друг другу помощь и договорились встретиться тайно за несколько дней до бракосочетания Дарлуны с принцем Васпианом. Чего мы надеялись достичь этой встречей, вероятно, никто из нас не знал. Но в последней попытке спасти любимую женщину от мрачной участи мы думали как-то разрешить стоявшую перед нами страшную дилемму.

Возможно, принц Валкар думал о том же возможном решении, что приходило в голову и мне. Потому что выход из этого тупика был.

Принц Васпиан мог… Умереть.

Я никогда хладнокровно не убивал человека и без всякой радости смотрел на эту перспективу. Хотя принц внушал мне отвращение, а его ухмылка и хвастовство своей так называемой «победой» над самой прекрасной женщиной Танатора приводили меня в ярость, он как человек был слаб и тщеславен, легкомыслен и неуклюж, и я не мог подумать об убийстве такого ничтожества — все равно получалось низкое убийство.

Я всегда считал себя человеком чести. Но, подобно всем, я раз или два в жизни совершал поступки, которыми не могу гордиться. Хладнокровно убить ухмыляющегося придурка, противопоставить свое превосходство в искусстве фехтования слабой и неуверенной руке противника — для меня это трусость.

И все же мне придется это сделать, если я хочу спасти Дарлуну от его нечестивой похоти.

Все эти черные горькие часы я сражался со своей совестью. Чем я вообще обязан этой женщине, которая не отвечает на мою любовь и обещала выйти замуж за моего друга? Должен ли я потерять свою честь в хладнокровном и трусливом убийстве ради женщины, которая презирает меня? На эти мучительные вопросы был только один ответ.

Я должен Дарлуне все, что могу ей дать, даже принести в жертву свою незапятнанную честь или даже саму жизнь, если она этого потребует. И не имею права взамен требовать ничего, даже ответной улыбки.

Потому что когда мужчина любит, он любит от всего сердца, он ничего не оставляет для себя, иначе это не подлинная любовь. Такое рыцарство может показаться старомодным, но моя любовь к ней выше вопроса о любой плате и награде.

Так я проводил дни. Положение мое стало почти невыносимым. Валкар мой ближайший друг, соучастник, товарищ по общему делу. То, что он завоевал любовь Дарлуны, не должно было бы вызывать у меня боль: кто более достоин Дарлуны, чем такой человек, как Валкар?

Он храбр, интеллигентен, благороден и силен. Он прекрасный офицер, могучий принц, и его попытка в одиночку, в личине наемника, в занятом врагами городе освободить любимую женщину — это героизм, граничащий с безумием.

Почему же тогда я лишаю его права на любовь самой прекрасной женщины двух миров? Из-за собственной эгоистичной страсти?

Это нелепо! Моя собственная любовь к Дарлуне сильна, глубока и искренна и сохранится до последнего удара сердца. Я буду восхищаться Дарлуной и сражаться за нее, пока смогу дышать, пока хоть единая капля крови будет оживлять тело.

Но ведь я даже не благородного рождения, тем более не принц, наследник королевского дома и огромного состояния. Моя страсть к ней безнадежна. Дарлуне нужен рядом человек, которого с детства учили править. Такой человек, конечно, Валкар. Только представить себе, каким принцем-консортом я бы был! Что я знаю о королях? Я умею только водить вертолет — и попадать в неприятности: вот к этому у меня подлинный талант. Но я такой же человек, как все, и боюсь, часто бывал мрачен и неразговорчив, когда мы встречались с Валкаром, обсуждая различные планы, как спасти Дарлуну от приближающегося брака.

Я не упоминал о возможности убийства принца Васпиана. Ответственность за это должна лежать на мне одном; Валкар ничего не должен об этом знать. Когда наступит время, когда будет необходимо — я просто сделаю это.

Так продолжалось несколько дней. День свадьбы приближался.

И тут произошло нечто неожиданное. До сего часа помню, как воспрянул духом, с каким изумлением я воспринял открытие. Валкар, я уверен, ничего не знал о моих переживаниях, хотя мое угнетенное состояние и неразговорчивость должны были быть ему заметны.

Мы сидели за угловым столиком и пили вино. Я был так поглощен своими мыслями, что неосторожно упомянул о любви Дарлуны к Валкару и о силе его чувства к ней.

Он удивленно посмотрел на меня и чуть виновато улыбнулся.

— Боюсь, ты неверно понял мои слова, Джандар, — неловко сказал он.

— Как это?

— Ну, весь этот разговор о том, как Дарлуна меня любит. Мы с ней двоюродные брат и сестра, мы очень близкие друзья и были такими с самого детства. Но, увы, мы не влюблены друг в друга.