Ли Брэкетт - Сага о Скэйте

— Превосходно. Теперь давай поймаем эту дьяволицу, — сказал он.

Фаолан ждал, стоя на огромном каменном балконе, нависшем над Кром-Дху. У него за спиной полыхало пламя в очагах, и шум огня, пожирающего дерево, наполнял звуками и ярким светом суровую колоннаду.

Фаолан оперся забинтованной грудью о балюстраду. Его незрячие глаза мерцали, напряженно вглядываясь во что-то далеко внизу, голову он слегка повернул, ловя каждый звук.

Рядом с ним был Ромна: снова и снова наполнял чашу, которую Фаолан жадно опорожнял, и рассказывал о том, что происходило. О людях, вынырнувших из моря, о Ранн, появившейся на скалистом берегу… Иногда Фаолан немного наклонялся к Ромне, чтобы лучше слышать его слова, иногда поворачивался, сам пытаясь разобрать, что же делается внизу, за Воротами осажденного Кром-Дху.

Арфа Ромны лежала в стороне. Бард не играл на ней. Она была ему не нужна. Снизу доносился рокот арф, более нежных, нежели его, и, словно водопад, растекался по городу, заставляя туман плакать красными слезами.

— Это арфы? — спросил Фаолан.

— Да, арфы!

— А это что было? — Фаолан прислушивался, тяжело дыша и вцепившись в балюстраду.

— Схватка, — ответил Ромна.

— Кто победил?

— Мы победили.

— А это что? — Фаолан так напрягал глаза, что они стали слезиться.

— Враг отступает от Ворот!

— Это что за звук? А это? — не переставая спрашивал Фаолан, все больше распаляясь, поворачиваясь то туда, то сюда. Его лицо дергалось, он ловил каждый шорох. Звон мечей, долетавший сквозь завесу тумана и человеческих тел, звучал для него той сложной музыкой, вариации которой он хорошо узнавал.

— Еще один враг упал! Я слышал, как он вскрикнул. И еще один из людей Ранн!

— Да, — подтвердил Ромна.

— А почему наши воины бьются так тихо? Из их губ не вырывается ни звука!

Ромна нахмурился:

— Тихо!.. Да — очень тихо.

— Откуда же они взялись? Ведь все наши люди в городе?

— Да, — Ромна пожал плечами. Он помолчал, прищурившись, почесал бульдожий подбородок, — Кроме тех, которые погибли… у Фалги.

Фаолан на минуту задумался. Потом схватил опустевшую чашу:

— Еще вина, бард. Еще вина!

Он снова повернул лицо в ту сторону, где продолжалось сражение.

— О боги! Если бы я мог это видеть! Если бы только я мог видеть!

Внизу раздался звенящий удар. Тишина. Крики, страшный шум.

— Ворота! — Фаолана охватил страх, — Мы проиграли! Мой меч!

— Подожди, Фаолан! — рассмеялся Ромна. Потом тяжело вздохнул. Это был вздох сомнения. — Во имя десяти тысяч всемогущих богов! Чтоб я ослеп или чтобы видел лучше!

Фаолан крепко схватил его за плечо:

— Что там? Говори!

— Клев! И Тлан! Конан! Брон! И Маннт! Стоят у Ворот, как красные видения. У них в руках мечи!

Хватка Фаолана ослабла, но он тут же еще сильнее сжал руку:

— Назови их имена снова, только медленно. И не ври. — Он вздрагивал, как испуганный зверь, — Ты сказал… Клев? Маннт? Брон?

— И Тлан! И Конан! Вернулись из Фалги. Они открыли Ворота, битва выиграна! Все кончено, Фаолан. Сегодня ночью Кром-Дху будет спать.

Фаолан отпустил его и зарыдал:

— Я напьюсь. Напьюсь сильнее, чем когда-либо в жизни. Грандиозно напьюсь! О боги, если бы только я мог все это видеть. Участвовать… Расскажи мне еще раз, Ромна…

Фаолан вернулся в огромный зал, сел в резное кресло и стал ждать.

Снаружи послышалось шарканье сандалий по камню, звон цепей.

Дверь широко распахнулась, в зал ворвался красный туман и вошли люди. Фаолан повернул лицо в их сторону.

— Клев? Маннт? Эсур?

Старк шагнул вперед. Он зажимал правой рукой глубокую рану на бедре.

— Нет, Фаолан. Это я и еще двое.

— Бьюдаг?

— Да. — И Бьюдаг быстрым шагом подошла к нему.

Фаолан прислушался.

— Кто еще? Ходит тихо: это женщина.

Старк кивнул:

— Ранн.

Фаолан медленно встал с кресла. Он обдумывал услышанное. Потом взял короткий меч, лежавший рядом с креслом, и пошел к Старку.

— Ты привел ко мне живую Ранн?

Старк дернул цепь, сковывавшую Ранн. Она сделала несколько быстрых мелких шажков вперед. Ее белое лицо было опущено, в глазах пылала звериная ярость.

— Фаолан слеп, — проговорил Старк. — Я оставил тебя в живых, черт возьми, лишь по одной-единственной причине, Ранн. Так что приступай.

Фаолан остановился, на его лице читалось любопытство. Он ждал.

Ранн не двигалась.

Старк взял руку Ранн и заломил ее.

— Я сказал: «Приступай». Может, ты не слышала?

— Сейчас. — Она судорожно глотнула воздух.

Старк отпустил руку:

— Говори мне, что происходит, Фаолан.

Ранн очень пристально смотрела на высокую, ярко освещенную фигуру Фаолана.

Вдруг Фаолан резко закрыл глаза ладонями, задохнувшись от волнения.

Бьюдаг вскрикнула, схватила его за руку.

— Я вижу! — Фаолан пошатнулся, словно от удара. — Я вижу! — сначала закричал, а потом прошептал он. — Я вижу.

Глаза Старка вспыхнули. Свистящим шепотом он сказал Ранн:

— Пусть он увидит это, Ранн, или ты сейчас же умрешь. Пусть он увидит это! — И спросил, повернувшись к Фаолану: — Что ты видишь?

Фаолан молился. Он вытянул вперед руки, чтобы яснее видеть.

— Я… Я вижу Кром-Дху. Вижу отчетливо, вижу корабли Ранн. Они тонут! — Он разразился прерывистым смехом, — Я… вижу сражение возле Ворот!

В зале воцарилось безмолвие.

В нависшей тишине слышался только гипнотический голос Фаолана. Он выставил вперед огромные кулаки, потряс ими, раскрыл ладони.

— Я вижу Маннта, и Эсура, и Клева! Они сражаются, как прежде. Вижу Конана, каким он был всегда. Вижу Бьюдаг на берегу, она снова держит в руках меч! Я вижу, как умирают враги! Вижу, как из моря выходят люди с коричневой кожей и черными волосами. Люди, которых я знал много темнот тому назад. Люди, с которыми мы грабили на море. Я вижу, как схватили Ранн! — Он начал всхлипывать, не в силах совладать с чувствами. Слезы полились из его пустых, сияющих глаз, — Я вижу Кром-Дху таким, каким он был, и каков есть, и каким будет! Я вижу, я вижу, я вижу!

У Старка по спине пробежал озноб.

— Я вижу плененную Ранн, а вокруг ее людей, убитых перед Воротами. Вот Ворота распахнулись… — Фаолан замолчал и повернулся к Старку. — А где Клев и Маннт? Где Брон и Эсур?

Старк медлил с ответом. Потом наконец сказал:

— Они ушли обратно в море, Фаолан.

Фаолан уронил руки.

— Да, — проговорил он печально, — они должны были уйти, правда? Они ведь не могли остаться? Даже на одну ночь, чтобы провести ее за столом с яствами и вином, с женщинами на теплых шкурах перед очагом. Даже чтобы поднять один кубок. — Он обернулся. — Ромна, вина! Налей всем вина!

Ромна подал ему полную чашу. Фаолан принял ее, но тут же выронил, упал на колени, схватившись за грудь:

— Сердце!

— Ранн, дьяволица!