Александр Кулькин - Когда наша не попадала

– Хорошо, – согласились ватажники, а волк задумчиво продолжил:

– И берёзкам поклонитесь, когда домой вернётесь…

И эту просьбу люди пообещали выполнить, недоумённо переглянувшись. А белый огромный волк встал, потянулся и ушёл в темноту, что-то бормоча себе под нос. Иван навострил уши и с недоумением услышал, что зверь напевает:

– Мы трудную службу сегодня несём вдали от России, вдали от России…

Река на рассвете была задумчива и ленива. Накрывшись с головой летним туманом, река всё еще пыталась поспать хотя бы несколько минут, но шаловливая ладья всё время толкалась в бок, расталкивая мелкие сонные волны. Осоловев от бессонной ночи, волхв бездумно смотрел на проплывающие мимо берега и вспоминал долгий разговор с волчьим приёмышом.

Этот мир был жесток, и жизнь не стоила здесь ничего. И давно здесь разошлись пути человека и зверя. Вернее, звери отшатнулись от людей, испугавшись их жестокости. И пришло время страха, время ожидания конца всего. Жёсткая система кастовости замкнула мир в смертельные тиски, никто не мог изменить свою судьбу, предопределенную рождением. И никто не мог понять, как новорождённый ребёнок попал в джунгли. Кто он был по рождению? Этого никто не мог сказать, поэтому оставалось только надеяться на лучшее, то есть ожидать чуда. А кто главный специалист по чудесам? Конечно же, волхв. Иван грустно усмехнулся: волки всегда были фаталистами, и их воспитанник сейчас спокойно спал в обнимку с новым другом, щенком. Впереди была новая жизнь, но от него сейчас ничего не зависело, так зачем волноваться?

Солнце выскочило на небо будто специально, чтобы осветить высокие башни города, открывшегося путешественникам после крутого поворота реки.

– Подъём! – волны разгладились от рыка сусанина. – Всем вставать!

– Опять город, – проворчал Молчун, выливая ведро воды на зевающего Михайло. – Опять толпа, шум, гам.

– И девоньки, – мечтательно протянул гигант, отряхиваясь от воды.

– Ой-ой-ой, – сокрушенно простонал атаман, держась за голову. – И за что мне, бедному атаману, такое наказание? Всё! Я решил! Вернемся домой, сразу женим этого медведя!

– За что?!! – возмутился ватажник, но, заметив свирепый взгляд Кудаглядова, сразу пошёл на попятную, – А чо, я ничо… Как скажешь, батька.

Тем временем Маугли проснулся и застыл у борта, напряжённо всматриваясь в красные башни. Город громоздился над рекой, заслонившись от неё высокими стенами и осторожно касаясь воды единственной дорогой с пальцами причалов. По дороге сновали люди, сгорбившись под огромными кувшинами. Медленно ползли повозки с высокими бортами, груженные теми же кувшинами. На стенах посверкивало железо стражей, и, вероятно, они первыми заметили спешащую вниз ладью. Над городом проплыл низкий звук потревоженного металла, потом ещё один, и на дороге вспыхнула паника, люди побежали в гору, спотыкаясь, падая, но до последнего стараясь удержать свои кувшины. Но спешка не доводит до добра, люди роняли свою ношу, и освобожденная вода сверкала на солнце, обильно смачивая камни дороги. Вот заскользила повозка, упорно замычали круторогие быки, но удержаться не смогли, и целая река хлынула вниз сбивая людей с ног. Печально ударил гонг, и кованая решетка на городских воротах рухнула на копошащихся под нею людей. Льющаяся в реку вода изменила цвет, и бурые струи влились в реку слёз человеческих. Атаман нахмурился, но сбил пушинку с рукава ярко-красной рубахи и кивнул сусанину.

– Парус поднять! На вёслах, запевай!

Легкий ветерок натолкнулся на плотную ткань и, поднатужившись, развернул парус с улыбающимся солнышком на всю ширь. А плеск воды от ударивших по ней весёл легко перекрыл дружный хор:

Над городом вспыхнуло пламя и, оставляя дымный след, в небо метнулась странная птица с перепончатыми неподвижными крыльями.

– Кусается? – поднял голову Геллер.

– Ни, только смотрит, – успокоил его сусанин.

– А-а-а, ну и пусть смотрит. Навались, братья!

Птица пролетела над ладьей, и Иван в который раз подивился лени человеской. Тяжело, что ли, ногами пройтись? Обязательно надо в небо забираться, да ещё на жердочках. Выглядывающий из полупрозрачной птички человек оказался на удивление бородат и смуглокож. А встреченный Иваном взгляд – холоден и внимателен. А Маугли не было дела до летающих глазастых. Скрестив руки на груди, он замер на носу ладьи, не сводя глаз с приближающего города. Он что-то вспоминал, и поза его становилась все горделивее и горделивее. Пусть из одежды на нём была только набедренная повязка и встрепанные волосы походили на воронье гнездо, но в ореоле солнечных лучей он напоминал небожителя. И замерший у его ноги пёс становился небесным помощником бога солнца. Найденыш возвращался домой и возвращался не просителем, а хозяином.

Из-под крыльев летательной машины повалил густой дым и показались языки пламени, но аппарат против всех ожиданий набрал высоту и повернул в сторону города. Ладья приближалась к городу, весла были подняты и только по команде сусанина время от времени погружались в воду, направляя «Валерию» к причалу. Над городом вновь прогремел гонг, и решётка на воротах стала подниматься.

– Интересно, – сказал Геллер, ладонью прикрывая глаза от солнца. – Что ждёт нас на этот раз?

И ответом ему грянула музыка! Украшенные гирляндами цветов, одетые в яркие одежды, из ворот первыми высыпали музыканты, с помощью труб, металлических тарелок и невообразимых инструментов создающие дикий шум. Щенок задрал голову и стал подвывать.

– Замолчи! – прикрикнул Молчун.

– Пусть продолжает, – возразил Михайло, со страдальческой миной зажимая уши. – У него мелодичнее получается.

– Молчи, пёс, – торжественно сказал Маугли, опуская руку на голову собаки. – Пусть ликует песня для раджи города!

Ворота освободились, и из них вышёл огромный белый зверь с богато украшенной беседкой на спине.

– Не позволю животину мучить! – бурно отреагировал Геллер, привычно закручивая рукава рубахи. – Заяц совсем седой от старости, а они на нём ездют!

– Какой заяц? – искренне удивился Маугли, поворачиваясь к дружиннику.

– Вон тот, – кивнул Володимир на берег.

– Это же слон, Хатхи! – с благовением объяснил парень. – Владыка всех слонов, согласившийся на почётную службу главе Раджистана!

С этими словами он сложил руки лодочкой и низко поклонился.

– Слон, значит? – смутился ватажник, стараясь незаметно вернуть рубашке первоначальный вид. – А ему не тяжело?

– Что ты, для гиганта это всего лишь пушинка.

Народу на берегу всё прибавлялось и прибавлялось, так что когда ладья стукнулась бортом об камни и Хатхи затрубил приветствие, яблоку упасть было негде. Но стражники с щегольски закрученными усами быстро освободили большую площадку, на которую тут же дождем хлынули цветы, засыпая мокрые камни и все следы человека. На цветочное поле тут же высыпали девушки в красных и ярко-оранжевых одеждах, и под тягучую музыку закружились в сладострастном танце.