Пол Андерсон - Фантастическая сага

Но, боги всемогущие, до чего же хороша кетилева подруга! У Валгарда аж дыхание занялось. Он и не знал, что такие женщины бывают на свете.

Он подошел к двери и забарабанил по ней обухом топора. Через какое-то, довольно долгое, время дверь отворил Кетиль с дротиком в руке: он решил-таки посмотреть, кто пришел. На улице уже мело вовсю. На пороге перед ним возник, загородив собой весь дверной проем, обозленный Валгард. Кетиль ругнулся, но пропустил его в дом. Валгард медленно прошелся по комнате, оставляя за собой мокрый след: облепивший его снег начал таять. Взгляд его был устремлен на свернувшуюся клубочком на скамье женщину.

— Не больно-то ты гостеприимен, брат, — сказал он с коротким смешком. — Я столько миль прошел, чтобы тебя найти, а ты меня держишь в метель на улице, пока сам с подружкой забавляешься.

— Я тебя сюда не звал, — угрюмо проговорил Кетиль.

— Разве? — Валгард по-прежнему, не отрываясь, глядел на женщину, и когда та встретилась с ним взглядом, по ее алым губам скользнула улыбка.

— Ты для меня желанный гость, — проворковала она. — Прежде мне не доводилось встречать таких богатырей.

Валгард снова хохотнул, потом обернулся к ошеломленному Кетилю. — Звал ты меня или не звал, братец, а я остаюсь на ночь. На ложе, как я погляжу, хватит места только для двоих, а я так устал с дороги! Боюсь, придется тебе переночевать в стойле.

— Ради тебя я этого не сделаю! — вскричал Кетиль, и было видно, как побелели костяшки пальцев руки, в которой он сжимал дротик. — Кабы пришел отец, Асмунд, кто угодно из домашних, ради Бога. Но ты, пакостник, берсерк поганый, сам будешь спать на соломе.

Валгард ощерился и, взмахнув топором, прижал кетилев дротик к притолке и расщепил, так что острие его отвалилось.

— Ты сам уйдешь, братишка, или мне вышвырнуть тебя вон?

Вне себя от гнева, Кетиль ударил его древком дротика. Валгард пришел в бешенство. Он отпрыгнул прочь и рубанул топором с такой силой, что, раскроив Кетилю череп, острие так и засело в нем.

Валгард, по-прежнему пребывавший в каком-то ослеплении, тут же бросился к женщине и, схватив ее в объятия, принялся целовать, да так, что рассадил в кровь губы и себе, и ей. Она при этом громко смеялась.

Наутро, проснувшись, Валгард увидел Кетиля, лежащего в луже крови и мозга, заглянул ему в глаза и почувствовал раскаяние.

— Что я натворил? — прошептал он. — Убил своего же родича.

— Ты убил того, кто был слабее тебя, — безразличным тоном проговорила женщина.

Но Валгард был не вполне утешен ее словами. Стоя над мертвым телом брата, он задумался о случившемся.

— Нам с тобой иногда бывало неплохо вместе, Кетиль, когда мы не ругались, — пробормотал он. — Помню, как весело было, когда мы нашли только что родившегося теленка, который никак не мог встать на ножки. А потом, когда мы пошли в море, как ветер дул нам в лицо, а волны искрились под солнцем! А как мы гуляли на Рождество, когда вокруг отцовского дома завывали метели! А как мы с тобой мальчишками ходили купаться, носились по двору, галдели. Теперь все кончено. Ты стал мертвецом, а я вступил на темный путь. Но спи спокойно, брат. Доброй тебе ночи, Кетиль!

— Если кому расскажешь про это, тебя убьют, — сказала женщина. — Его этим не вернуть. А в могиле не видать тебе ни поцелуев, ни объятий.

Валгард кивнул. Он поднял мертвеца и отнес его в лес. Топор он так и оставил в ране: притрагиваться к нему не хотелось. В лесу он завалил тело брата камнями.

Но когда вернулся в дом, где ждала его женщина, то вскоре забыл обо всем на свете. Красотой она затмила бы даже солнце. И к тому же в совершенстве владела искусством любви.

С каждым днем становилось все холоднее и холоднее. На землю лег снег. Знать, зима будет долгой.

Через неделю Валгард решил вернуться домой. А то еще искать станут, да и дружинники могут передраться в его отсутствие. Но женщина не желала пойти с ним.

— Здесь мой дом, я не могу бросить его, — сказала она. — Ты ступай, любимый, а как сможешь, приходи опять, я буду ждать тебя.

— Я скоро вернусь, — пообещал он. Ему и в голову не пришло утащить ее с собой силой, хотя обычно он так и поступал в подобных случаях. Она ведь отдалась ему по своей воле, подарила ему любовь, и этот дар был для него драгоценен.

Когда Валгард воротился в ормов дом, старый ярл ужасно обрадовался: он ведь уже подумал, что потерял еще одного сына. Но среди других домочадцев особого ликования по случаю его возвращения не наблюдалось.

— Я ходил далеко на север и на запад, но Кетиля не нашел, — сказал Валгард.

— Мы тоже, — проговорил Орм, вновь ощутив всю горечь утраты. — Должно быть, его нет в живых. Мы искали его несколько дней. Нашли только коня, бродил по лесу без седока. Надо готовить тризну.

Побыв дома всего несколько дней, Валгард снова ушел в лес, пообещав вернуться к тризне по Кетилю. Асмунд задумчиво глядел ему вслед.

Младшему брату казалось странным, что Валгард избегает говорить о случившемся с Кетилем, да к тому же, с чего это он вдруг собрался на охоту? Зима ведь на носу. Медведя сейчас не встретишь, другая же дичь в эту пору становится осторожной, по снегу к ней не подойдешь. Почему Валгард так долго пропадал в прошлый раз, и почему он опять уходит?

Подумал Асмунд, подумал, да и отправился вслед за Валгардом. После ухода того прошло уже два дня, но за это время снег не шел, да и не мело особенно, так что следы были четко видны на снегу. Асмунд шел на лыжах в белом безмолвии, где, казалось, не было ни одного живого существа, кроме него. Холод пробирал его до самых костей.

Валгард вернулся через три дня. Тризна уже началась. Народ на нее съехался со всей округи. Мрачный и молчаливый, берсерк тенью скользнул через запруженный людьми двор.

Эльфрида тронула его за рукав.

— Ты не видал Асмунда? — робко спросила она. — Он ушел в лес и до сих пор не вернулся.

— Не видал, — коротко ответил Валгард.

— Не приведи меня Господь потерять в один месяц двоих прекрасных сыновей и остаться с одним, худшим изо всех, — сказала Эльфрида и отвернулась от него.

Вечером гости собрались в большом зале, где был приготовлен поминальный пир. Орм сидел на хозяйском месте, Валгард по правую руку от него, гости же — на скамьях, вдоль стен. Посреди, в тянущейся вдоль длинного зала выемке, был разложен огонь, так что пирующие едва видели сидящих напротив сквозь дым и чад. Женщины сновали взад-вперед, подливая пиво в быстро опустошаемые рога. Все, кроме хозяев, вскоре пришли в развеселое настроение от обилия выпитого, многие в красноватом дымном полумраке стали заглядываться на ормовых дочек, обносивших гостей пивом.

Орм держался бодро, выказывая, как и подобает воину, презрение к смерти. Эльфрида не могла сдержать слез; они то и дело катились у нее по лицу, тихие и безнадежные. Валгард молча осушал рог за рогом, пока у него не зашумело в голове. Хмель лишь усилил его уныние. Здесь, вдали от возлюбленной, вдали от ратных тревог, он только и мог думать, что о содеянном, перед глазами у него неотвязно стояло лицо Кетиля.