Джим Батчер - Фурия первого лорда

— Паршиво, — раздался голос Арариса.

Звучал он так, словно слова, прежде чем покинуть его рот, изрядно постучались о стенки металлической трубы.

— В этих дырах хранились на чёрный день меченосцы, они не сквозные. Над ними какая-то структура ходов в скале. Если мы бросим туда камень, не факт что он будет виден снаружи…

Из обеих дыр над головой внезапно свалилось три восковых паука.

Арарис порубил их на четвертинки ещё до того, как они коснулись поверхности.

— …здания. — закончил мысль Арарис, не меняя интонации.

Он обернулся, чтобы глянуть на Исану, и Амара заметила что металлическая поверхность его кожи выглядела потрескавшейся, ржавой и изъязвленной на правой стороне груди и правом плече.

Она содрогнулась от осознания того, что эта «ржавчина» была кровью, сочащейся из трещин.

Судя по всему, заклинательство не сделало его полностью неуязвимым. На мгновение его глаза встретились с глазами Исаны, и он сказал Амаре:

— Дай мне камень.

Амара почувствовала, что Первая Леди напряглась:

— Нет, Арарис, нет.

— Так надо, — тихо сказал он.

— Я запрещаю, — сказала она. — Тебя убьют.

— Если никто не пойдёт, мы все умрём, — негромко и твёрдо произнес он. — Если я пойду, есть шанс что кто-нибудь из нас выживет.

Он повернул правую руку ладонью вверх и сказал:

— Графиня.

Амара прикусила губу и бросила ему камень.

Он поймал его и, поморщившись, покрутил плечом.

Затем встал под одной из дыр в потолке и принялся её разглядывать. До потолка было десять с лишним футов.

— Хмммм….

Ария с трудом поднялась на ноги.

Она добрела до Арариса, пригнулась и подставила ему переплетённые пальцы как ступеньку.

Арарис поколебался мгновение и поставил ногу в сапоге на подставленные руки.

— Один, — начала считать она. — Два, три.

Ария призвала фурий для усиления и с легкостью швырнула Арариса вверх, как будто это был небольшой куль с мукой.

Он влетел в дыру с поднятыми вверх руками и, оказавшись внутри, выставил локти, упёршись ими о края.

Амара увидела, как он пару раз дёрнул ногами, втягивая тело наверх, и до неё донеслась новая порция завывающих воплей ворда.

И где-то за ними, негромко но отчётливо — звуки труб.

Звуки труб Алеранских легионов, сигналящих атаку, вновь, и вновь, и вновь.

Где-то недалеко затрещало и бухнуло огненной магией, и у Амары, сидящей в бассейне, перехватило дыхание.

— Вы тоже это слышите?

— Легионы. — Выдохнула Ария. — Но между нами и Гаррисоном целая орда. Как?

— Тави, — сказала Исана и голос её неожиданно окреп. — Мой сын.

Они затихли и прислушались к отдалённым голосам труб и звукам огненной магии.

Они звучали по очереди, одни далеко, другие где-то рядом.

В течение долгих минут ничего не происходило.

А затем истощенная Леди Ария, всё ещё стоявшая под отверстиями в потолке, судорожно вдохнула и отшатнулась, вскрикнув:

— Ворд!

И в улей тут же спрыгнуло с полдюжины воинов-богомолов.

Фиделиас ехал верхом, придерживая лошадь чтобы держаться вровень с уставшими пехотинцами Легиона, и наблюдал как перед ним разворачивается самая безумная наступательная военная операция из всех, что он когда-либо видел.

Всё пространство вокруг заволокло туманом, мешавшим обзору.

Канимы из группы ритуалистов, двигающихся вместе с командной группой, непрерывно что-то бормотали и ворчали себе под нос.

Время от времени один из канимов царапал себя ножом и разбрызгивал капельки крови в воздух.

Капли исчезали в воздухе почти сразу, поддерживая, по-видимому, туманную дымку, скрывавшую от врага их точное местоположение.

Ну и само собой это означало также, что Фиделиас не мог видеть своих солдат, если те удалялись от него больше чем на сотню ярдов.

Им пришлось организовать несколько звеньев курьеров, чтобы обмениваться сообщениями с подразделениями, передвигавшимися вне пределов видимости командной группы.

Сигналы продолжали поступать даже сейчас: «атака идёт по плану», «незначительное сопротивление врага».

Судя по всему, Королева ворда оставила несколько часовых среди спящей орды — которые, возможно, прикидывались тоже спящими.

По крайней мере, сам Фиделиас именно так бы и сделал.

Передовые порядки Легиона достигли старого стедгодьда, и самая опытная когорта Свободного Алеранского и Вороны Битвы Первого Алеранского направились, соответственно, ко вратам и к разрушенной секции стены.

— Пора, — сказал Фиделиас горнисту, ехавшему за ним.

Тот поднял инструмент и раздался сигнал к атаке.

От обоих Легионов донеслись такие же сигналы, и к ним тотчас же присоединился рёв без малого четырёх сотен глоток из двух штурмовых когорт, ринувшихся в стедгольд. Остальные подразделения Легионов тем временем занимали позиции для их поддержки.

Как только маневры были окончены, позади Фиделиаса взревели воздушные потоки и в воздух поднялся Гай Октавиан в сопровождении Рыцарей воздуха Первого Алеранского.

А мгновение спустя раздался разрывающий уши крик — чуждый, металлический, исполненный безумной яростной враждебности.

На мгновение он словно заморозил горло и сковал льдом конечности Фиделиаса.

Его лошадь задрожала и принялась нервно пританцовывать, едва не выбросив его из седла.

Повсюду вокруг себя он также мог наблюдать на лицах офицеров и солдат следы ужаса и смятения.

Замедлилось даже бесконечное бормотание канимов, превратившееся в набор мягких невнятных звуков, вырывающихся сквозь сжатые зубы.

— Сигнальте атаку, — проскрипел он.

Для того чтобы произвести столько шума, ему пришлось приложить немало усилий — так сильно протестовали его инстинкты против возможности привлечь к себе внимание того, что издало тот звук, чем бы оно ни было.

Он оглянулся через плечо на пришибленного и побледневшего — как, впрочем, и все остальные — горниста.

Но Фиделиас слишком долго играл роль Валиара Маркуса, чтобы испуганно молчать вместе с остальными.

Он мысленно призвал силу Маркуса, выпрямился, набрал полную грудь воздуха и проревел:

— ЛЕГИОНЕР! СИГНАЛ К АТАКЕ!

Солдат встрепенулся, словно Фиделиас дал ему оплеуху, и поднёс трубу к губам.

Он смог извлечь лишь слабое подобие сигнала, и тогда Фиделиас повернулся и огрел солдата по стальному шлему центурионским жезлом, сломав его.

Ошеломленный ударом, солдат набрал в грудь воздуха и выдал сигнал достаточно громкий для того, чтобы у Фиделиаса заболели уши.

Сигнал был подхвачен другими, и недолгая задержка в продвижении армии закончилась.

Сорок тысяч пехотинцев и кавалеристов возобновили движение, словно самый огромный и мощный воздушный поток, когда-либо виденный Фиделиасом. Они вырвались из-за стен старого стедгольда и распространились по полям спящего Ворда, отгоняя бледную фигуру в темном плаще, уже исчезающую за воздушной завесой.