Эдмонд Гамильтон - Битва за звезды

Конструкция ее поражала своей простотой: незамысловатая коробочка с гладкими стенками, а посреди — тонкая ось. На нее насаживался серебристый шарик — звуконоситель, и тот начинал вращаться. И все. Инженеры хватались за голову, пытались обнаружить в конструкции коробочки хотя бы следы усилителя, моторчика и источника энергии, но не нашли пока ничего.

Де Витт подождал, пока вращение шарика не остановится, а затем осторожно снял его с оси и положил в пенал с двумя десятками подобных же шариков, также найденный в развалинах.

Файрли потянулся и, глубоко вздохнув, спросил:

— Не могу понять, как столько информации могло уместиться на такой маленькой сфере. Мы слушаем ее уже какой день, и…

— Ну, это как раз совсем неудивительно, — буркнул Де Витт. — В качестве носителя информации теоретически могут служить и молекулы, и атомы, и даже электроны… Какой-то невидимый луч, испускаемый осью «магнитофона» пришельцев, сканирует поверхность шарика, а может быть, и его внутренние слои и снимает записанную там информацию. Куда важнее другое — какая это информация. Вы только вообразите, Файрли, в этом шарике, возможно, записаны практически все научные знания инопланетной цивилизации, тысячи важных технологий, в том числе и военного характера! Скажите откровенно, вы ощущаете хоть какое-то продвижение вперед?

— Мистер Де Витт, перестаньте меня третировать, — со всей возможной вежливостью сказал Файрли и включил обратную перемотку ленты — уже на обычном магнитофоне. — Вы хоть представляете, сколько времени требуется для перевода, а лучше сказать, для познания незнакомого языка, даже если вы и имеете отдельные двуязычные тексты? Десятилетия. А иногда — жизни нескольких поколений. Думаете, если вы набили лаборатории суперкомпьютерами, то остается лишь нажимать кнопки и ждать, пока машина заговорит на любом мертвом языке? Черта с два.

Тем более в таком случае, как этот.

— У нас нет в распоряжении десятилетий, — тихо сказал Де Витт, не сводя с ученого грустного взгляда. — У нас нет даже нескольких лет. Очень повезет, если у нас будут хотя бы месяцы.

Файрли в изумлении воззрился на него.

— Простите, что приходится давить на вас, но другого выхода нет, — продолжил Де Витт мрачно. — Вам известно, какой шум поднят вокруг базы на Гассенди. Пока нам еще удается отбиваться от русских, но в ООН далеко не все нас поддерживают. Что же тогда, войну начинать? Гуманоиды пытались удержаться в кратере, и вы видели, чем это кончилось. Нет, у нас есть лишь один выход — первыми овладеть знаниями могучей цивилизации.

И сделать это за очень короткое время.

— Отлично! — раздраженно воскликнул Файрли. — Вы мастер вызывать в людях энтузиазм, Гленн. Тогда, быть может, дадите мне наконец спокойно работать? Неужто вы не видите, что попросту стоите у меня над душой, а это может взбесить даже ангела?

— Ладно, Боб, не злитесь, — дружелюбно улыбнулся Де Витт и, к изумлению Файрли, вновь уселся в кресло. — Я вовсе не собираюсь вам мешать. Считайте меня студентом-недоучкой с чрезмерно развитым любопытством. Я вот уже третий день гляжу на графики, которые выдает ваш персональный компьютер, и не могу разобраться, что на них изображено. Не просветите, Боб?

Файрли несколько покоробила фамильярность Де Витта, но он решил не цепляться к мелочам.

— Это не графики, а диаграммы, показывающие относительную интенсивность звуков, которые я выделил в речи пришельцев.

— Кстати, они довольно просты, — заметил Де Витт.

— Да, их вполне можно воспроизвести, и это хорошо. Похоже, пришельцы действительно были гуманоидами… Так вот, я провожу сейчас анализ фонем, составляющих звуковую основу всякого языка, а затем предстоит тщательное изучение морфем, представляющих собой совокупность морфо…

— Файрли…

— Что-то неясно?

— Я был в Гассенди. Одним из первых вошел в пещеру и увидел развалины базы… Я шел по обломкам машин и каждую минуту ожидал увидеть тела пришельцев или хотя бы их скелеты…

Но останков мы не нашли — видимо, товарищи увезли погибших с собой. И сняли с разбитого космолета — а мы обнаружили в глубине туннеля космический корабль — все целые агрегаты и приборы. Противнику не оставили ничего, ничего!

Но для нас остатки звездолета — это целый клад. Мы нашли двигатель, реактор, генераторы, системы жизнеобеспечения, навигационные приборы. Этого вполне достаточно, чтобы в будущем построить свой собственный звездолет — если, конечно, вы с коллегами нам поможете. Но подумайте, есть шанс, что в Гассенди попадут наши противники. И тогда вполне возможно, что в первую межзвездную экспедицию отправится корабль, над которым будет развеваться чужой флаг!

На мгновение Файрли представил себя, стоящего в капитанской рубке. Перед ним сияет экран, полный незнакомых созвездий…

— Погодите, — пробормотал он, пораженный внезапной мыслью. — Звездные корабли? Выходит, пришельцы прилетели не из Солнечной системы?

— Мы уверены в этом, — твердо сказал Де Витт.

Он вновь протянул было руку к пеналу с серебристыми шариками, но Файрли остановил его.

— Я же сказал, на сегодня хватит. Со старыми записями бы разобраться…

Однако Де Витт уже вставлял один из шариков в белый «магнитофон», найденный на Луне.

— Это не обычная запись, а что-то типа инструментальной музыки. Надо же вам когда-нибудь отдыхать? Вот и отдыхайте, расслабьтесь, но с пользой для дела. Вам необходимо иметь какое-то представление об эстетике пришельцев, об их вкусах.

Шарик медленно стал вращаться на тонкой оси, и в лаборатории зазвучала негромкая музыка. Это было похоже на шум ветра…, плеск прибоя, щебет птиц…

«Флейта? — подумал Файрли, закрыв глаза и откинувшись на спинку кресла. — Арфа? Скрипка?» Нет, звучали совсем иные инструменты, совершенно непохожие на земные и все же чем-то знакомые. Файрли показалось, что нечто подобное он иногда слышал во снах…

А потом послышалось пение женщины.

Женщина пела, и шум ветра вторил ей, шурша, словно осыпающиеся песчинки в часах Вечности. Голос был нежным, лишенным даже тени страдания и боли, но почему-то вызывал грусть.

Слова таяли, растворялись в многоцветном звучании голоса, затем вновь выплывали, то споря с гудением ветра, то сливаясь с ним. Файрли постепенно понял: да это же не ветер и не звуки неведомых инструментов, а голос разумного существа — не человека, не гуманоида, а какого-то чужого порождения далеких миров и иных звезд…

Но самое удивительное, что женский голос вызывал яркие зрительные образы. Файрли закрыл глаза, и перед его мысленным взглядом появилась панорама огромной планеты. Он плыл среди облаков и видел моря со странными кораблями-раковинами, отлогие берега с белыми шпилями дворцов, чудесные парки с фантастическими деревьями, космодромы с сотнями могучих звездолетов… И где-то рядом с ним стояла поющая женщина; он не мог повернуть головы и рассмотреть ее лицо, но чувствовал, что она прекрасна. А главное, это та, единственная женщина, которую он так давно искал и не мог найти…