Андрей Посняков - Сокол. Трилогия

Время от времени гребцы сменялись, за весла с шутками усаживаясь новая смена, старая же принималась за еду, пиво и сон.

– Они не очень-то похожи на забитых рабов, – послушав веселые голоса, заметил Макс.

Ах-маси улыбнулся:

– Так они и не рабы. Свободные люди, которые получат за свой нелегкий труд очень даже приличное вознаграждение. По крайней мере, в это плаванье. Не переживай, дружище, корабль кормщика Хеткаптаха – самый быстроходный в верхних номах! На праздничных гонках его еще никто не обгонял. Да ты сам видел!

Видел…

Максим прикрыл глаза, вспоминая, как днем раньше с утра они с Ах-маси явились на пристань, чтобы посмотреть на подобранный жрецом Усермаатрамериамоном корабль. О! На пристани яблоку негде было упасть от собравшегося народу! А между прочим, было еще раннее утро. Очень раннее. Над рекою клубился желтый туман, быстро тающий под лучами оранжевого восходящего солнца. На пристани, по берегам и у берегов – на тростниковых плотах и лодках – переговаривались и смеялись возбужденные люди, с нетерпением посматривающие на реку, где красовалось девять судов, девять быстроходных барок, щедро украшенных цветами и разноцветными ленточками.

Вот к ним подплыла еще одна, плоская, с высокой кормой и носом. На носу этой барки Максим, к немалому своему удивлению, увидел крепкую мускулистую фигуру Сенефермонтусенеба, главного жреца храма бога-воителя Монту. Невероятно – но вечно хмурый жрец улыбался! Голос его звучал торжественно и громко:

– Воистину, боги нынче благосклонны к нам! Разлив обилен, но без излишеств, а значит, будет обильным и урожай. Так восславим же великого Хапи и великую богиню Сопдет сегодняшней гонкой! Я представлю вам ее участников. Это кормщик Хапир-ра на своей ладье «Ветер Ра»…

В толпе послышался одобрительный гул.

– …кормщик Сенефер-ка… кормщик Аннуи… кормщик Хеткаптах…

Перечислив участников гонки, жрец вознес молитву и, пожелав всем удачи и благоволенья богов, взмахнул рукою.

И тут же под рев собравшихся дружно вспенили воду весла. Барки рванулись вперед одна за другой, словно свора охотничьих псов. Лишь последняя барка, судно Хеткаптаха с золоченым глазом на мачте – символом мудрости, замешкалась, не припала на корму, как прочие, а, казалось, не особенно и торопясь, поплыла следом.

– Эй, кормщик, ты, видно заснул! – свистя и улюлюкая, издевались зрители.

– Похоже, он совсем не кормит своих гребцов!

– Воистину, так, клянусь Амоном!

– Побыстрей ворошите веслами, сонные мухи!

А Хеткаптах спокойно и без лишней суеты делал свое дело. Все остальные суда двигались вперед быстро, рывками, а его барка – «Глаз мудрости Птаха» – плавно и, казалось, медленно… однако так же медленно, но верно догоняла другие! Вот уже догнала!

Бьющийся об заклад народ взревел – на Хеткаптаха ставили немногие.

А «Глаз мудрости Птаха» уже обогнал всех на полкорпуса… А дальше – больше! Вырвался вперед!

– Молодец, Хеткаптах! – радостно завопил Ах-маси. – Медленно начинает, да быстро делает.

– У нас говорят – долго запрягает, да быстро ездит. – Максим с улыбкой посмотрел на приятеля.

– Где это – у вас? – обернулся тот и тут же поведал, что именно ладью Хеткаптаха и предлагает использовать для погони жрец Усермаатрамериамон.

– Клянусь Амоном, неплохой выбор! – согласно махнул рукой Макс. И не ошибся.

Они нагнали подозрительную ладью к вечеру, та как раз поворачивала к берегу – переждать ночь. Туда же, к полузатопленной разлившимися водами Хапи деревенской пристани, осторожно, промеряя глубину шестами, двигались и другие барки – три праздничные, полные веселящихся людей, и две грузовые – с мраморными и базальтовыми плитами, доставляемыми из каменоломен на гробницу какому-то знатному человеку.

«Глаз мудрости Птаха», как и полагается, тоже был украшен цветами, нарядно одетые матросы и воины при приближении к берегу запели веселые песни, а затем, бросив якорь, еще и пригласили девчонок – юных танцовщиц из какого-то храма. Сманили с одной из праздничных барок, обещав сладкое вино и все удовольствия. Девушки поддались охотно, особенно узрев на судне Хеткаптаха множество улыбчивых молодых людей вполне привлекательной наружности.

Особо непринужденные гостьи, выпив обещанного вина, тут же принялись клеиться к Максиму:

– Ой, какой красавчик! Как твое имя? У тебя светлые глаза… Ты, верно, шардан?

А Максу, несмотря на все приставания, было сейчас не до девчонок. Привалившись к борту, он во все глаза разглядывал подозрительную барку. Действительно, кое-как украшенная, она покачивалась на волнах в некотором отдалении от прочих судов. В некотором отдалении… Или это просто так казалось?

– Отсюда недалеко до оазиса, – подойдя ближе, тихонько напомнил анхабец.

– Я знаю. – Фараон быстро обернулся. – Передай сотнику – вечером будем брать барку!

– Вот славно! – Ах-маси азартно потер руки. – Да будут благословенны боги – уж точно сегодня ночью обнимешь ты свою женушку!

– Твои б слова да богам в уши, – махнул рукой Максим.

В нетерпении кусая губы, он еле дождался наступления темноты. Наступившая ночь была синей, с яркими венчиками звезд и золотисто-желтой луной. И луна и звезды отражались в густо-синей воде Нила, а покачивающиеся у причала барки и редкие фигурки людей казались черными, словно бы вырезанными из бархата.

Четыре тростниковые лодки – заранее припасенные – неслышно отвалили от «Глаза мудрости». В каждой сидело по шесть воинов, на носу первой – Максим и анхабец. Можно, конечно, было бы добраться и вплавь… если б не крокодилы. Этим малоприятным созданиям было все равно, кого кушать. Впрочем, кое-где крокодилам поклонялись. Да уж. Кажется, не было в Черной земле такого зверя, которому бы не поклонялись! Змеи, быки, коровы, кошки… вот, крокодил. Да, еще навозный жук – скарабей.

Максим неожиданно хмыкнул – он-то сам относился ко всей этой религиозности с изрядной долей иронии, а вот местные жители, естественно, воспринимали свои верования всерьез. А этим пользовалось немало мошенников, были здесь и такие!

Черные борта подозрительной барки быстро приближались, делались объемнее, осязаемее… Еле слышно плескала волна…

– Йэх!!! Да покарает Анубис этого мерзкого виноторговца во веки веков!

Сия ругательная тирада разорвала ночную тишь резко, словно автоматная очередь. А потом сразу же донеслись еще какие-то булькающие звуки. Словно кто-то блевал, свесившись с борта.

А ведь точно – блевал!

– Что с тобой, Сети? А-а-а-а! Я же говорил – не пей сегодня слишком много вина.

– Так ведь праздник же! Бррр… Это все виноторговец, подошва треснутая, зря мы у него купили по дешевке. Ой… Как же у меня болит голова, клянусь Осирисом и Гором!