Дмитрий Григорьев - Последний враг

Связанного Аму оставили возле стены, а сами воины разместились под навесом. Вскоре там запылал костер, и до пленника донесся запах жареного мяса.

Кончиками пальцев Аму нащупал позади себя камень и начал перетирать веревку, связывающую за спиной руки, о его выступы. Но это занятие лишь выматывало силы. Таким способом можно было пилить веревку несколько дней и порвать всего лишь одно или два волокна.

Пламя костра освещало лица воинов. Их неторопливый разговор о прелестях атумских амаун Аму слушал вполуха, но насторожился, когда беседа зашла о нем самом.

— За такого пленника нам могут и отпуск дать, — мечтательно произнес кто-то.

— Отпуск? И не думай… — Аму узнал голос начальника. — Деньги точно дадут. Теперь у нас, друзья, больше работы. Мне говорил управляющий, что нам поручено помогать в великом сборе дани. Это большая честь, воины.

— Я бы выбрал отпуск, — вздохнул Онофу.

— Повтори, повтори, — сказал десятник и, не получив ответа, язвительно продолжил: — За отказ от великого поручения, во имя Отца Богов Урумана, мой юный друг, управляющий тебе даст отпуск… В каменоломни…

Командир хрипло рассмеялся, и его смех подхватили остальные.

— Иди лучше, посмотри, что делает наша добыча.

Когда Онофу подошел к Аму, тот одним движением губ выдавил:

— Помоги, Онофу… Во имя Уту.

Молодой страж бросил на пленника внимательный взгляд и громко произнес:

— Спит. Или притворяется…

— Притворяется, гаденыш. — Десятник снова рассмеялся. — Вот что, Онофу. Тебе новое поручение. Будешь его стеречь. Это великая честь. Если он попытается, слышишь, даже попытается бежать… Убью тебя прямо здесь! Приказ понял, хрисса?

— Понял, — кисло, сквозь хохот воинов, ответил Онофу.

— Не слышу, — сказал начальник.

— Понял! — чуть не плача, закричал молодой воин.

— Чего орешь? — рявкнул десятник под очередной взрыв хохота.

Аму не верил своим ушам.

Кех рассказывал, что любой уважающий себя страж не станет насмехаться над молодыми воинами, да и по кодексу такое не поощрялось. «Но эти ведут себя хуже, чем компания пиратов… Издеваются над своим же… — Неожиданно мысли Аму изменили ход. — А Онофу, пожалуй, единственный, от кого я могу ждать помощи…»

Молодой страж снова подошел к связанному. У огня продолжалось пиршество. Воины достали очередной мех с вином.

— Онофу, — прошептал пленник, — Онофу…

— Я слышу, — так же тихо ответил страж.

— Что происходит?

— Ничего…

— Почему Уруман — Великий Отец Богов? Почему я — преступник?

— Не знаю. — Онофу сел напротив узника и, воткнув мен, оперся на него. — Сам Уту сказал жрецам, кто его отец и повелитель…

— Но это… Невозможно.

— Великий Уту не обманывает.

— А жрецы?

Онофу молчал.

— И что сделал я? — прошептал пленник.

— Не знаю… Осквернял святыни на Урхе… Убил несколько жрецов… — тихим монотонным голосом произнес Онофу и обхватил голову руками.

— Болит? — спросил Аму.

Вместо ответа Онофу закрыл глаза.

— Онофу, помоги мне.

— Не могу…

Наступило молчание. Казалось, и пленник, и страж заснули. Костер догорел, вино было выпито, и воины устроились на ночлег. Тихие разговоры постепенно сменились стонами, посвистыванием и храпом.

— Онофу, ты спишь?

Страж молчал.

— Онофу, ведь Уруман не Бог… Великий Уту, Великий Усири — всегда были нашими Богами. Жрецы вас обманывают.

— Уруман — Великий Бог, — ответил Онофу все тем же тихим, монотонным голосом. — Уруман — Отец Всех Богов. Уруман…

Неожиданно темная большая фигура выросла позади стража.

«Кех?» — удивился Аму.

Но это оказался не Кех. Это был один из всадников, похожий на учителя фехтования лишь богатырской наружностью.

— Ну что, Онофу? — произнес тот.

Аму заметил, как юноша вздрогнул.

— Наконец-то мы наедине… Этот не в счет… — верзила кивнул на пленника, — так что давай, милый. Не заставляй меня сердиться… Тебе ведь нужен друг и защитник.

— Нет, — отрезал Онофу.

— Что? — Полупьяная громада нависла над ним. — Как ты разговариваешь, щенок!

— Я охраняю пленника, — твердо произнес юноша и встал на ноги.

— Пленник, — воин икнул, — не убежит… А со мной… — Он не договорил и ударил Онофу по зубам.

Тот споткнулся о связанного Аму и упал. Затем сплюнул кровь и попытался встать. Но верзила успел подойти и навалиться на него. На него и… на меч, который Онофу не выпускал из рук, а в последний момент поднял вверх острием.

— Уф, — шумно выдохнул великан.

Меч проткнул его насквозь, и лезвие торчало из-под лопатки подобно глянцевому листу паакора. Онофу выполз из-под мертвого тела.

— А-а-а… — тоненько завыл он.

— Не плачь, развяжи меня, — произнес пленник.

Онофу не слышал.

— Вытащи меч, — уже громче сказал Аму.

Страж очнулся. Стараясь не смотреть на мертвеца, он перевернул его и двумя руками вытащил меч.

— Бежим! — быстро заговорил Аму. — Они ведь убьют тебя…

Онофу разрезал веревку, связывающую руки пленника.

— Не спишь, хрисса? — вдруг донесся из противоположного угла двора голос десятника.

Онофу испуганно посмотрел на Аму.

— Онофу, я не слышу ответа!

— Да, начальник!

— Иди сюда! Ты не чесал мне пятки!

— Я охраняю пленника по вашему приказу, начальник, — ответил юноша.

— Я отменяю свой приказ, иди сюда!

— Что делать? — прошептал молодой страж.

— Иди, раз зовет.

Юноша развернулся, но Аму снова окликнул его:

— Стой! Меч вытри. И руку… Вот. — Пленник протянул подол своей рубахи и продолжил: — Видишь, Боги помогают нам. Я убегу, пока тебя нет…

— Все равно накажут меня, — ответил Онофу, судорожно вытирая меч.

— Бежим вместе!

— Нет, не смогу… Тогда уж точно, поймают и убьют.

— Хорошо… Постараюсь сделать так, что на тебя и не подумают, — вдогонку стражу шепнул Аму.

Когда Онофу скрылся в темноте, Аму до конца развязал путы, свернул веревку и осмотрел убитого. Тот был без оружия, без пояса и даже без обуви «Видимо, его вещи где-то неподалеку…» Молодой воин тихо прокрался вдоль стены к спящим стражам.

Действительно, все вещи мертвеца находились с краю. Аму поднял кожаный пояс: тот оказался столь велик, что юноше пришлось перекинуть его через плечо, словно перевязь. Он взял также тяжелый меч, а к поясу прицепил сандалии, собираясь в дальнейшем приспособить их к своим ногам. Оставалось немного: миновать касурратен и стража у ворот.

Легкой тенью беглец проскользнул к воротам. Наружный страж ничего не заметил, но урры, почуяв чужака, угрожающе зарычали. Однако, стоило Аму скрыться за стеной, сразу успокоились.

— Надо сбить запах с помощью нефилы, — подумал беглец.

Это растение встречалось повсюду на пустынных отрогах Умхора. Его плоды и листья имели невыносимо острый запах и могли надолго отбить нюх у любого хищника.