Владимир Шимский - Дети Смерти

Задумавшись, Ториона не заметила, как окно в таверне напротив открылось. Зато когда из открытого окна на улицу выбралась Мара, а вслед за ней маленький лысый перекупщик (!), такого зрелища Ториона пропустить не могла. «Смотри-ка, и Мара туда же!» — удивленно подумала женщина, прижимаясь к стеклу и стараясь не пропустить ни одной детали. Ее удивило, что Мара была бледна и явно не в себе; она нервно оглядывалась по сторонам («впрочем, это-то как раз и не удивительно — сегодня не самый лучший день для подобных развлечений»). Но перекупщик-то, перекупщик! Даже куртка и та — драная, унритская. Мог бы и побогаче чего надеть. По такому случаю. Разве короны в кармане звенят, да непохоже что-то.

Ториона презрительно фыркнула и едва не подавилась вырвавшимся смешком. Плюгавый перекупщик смотрел на нее. На лице его сверкнула довольная улыбка. Он что-то сказал Маре, и та покорно кивнула головой. («Это Мара-то, чью луженую глотку знает вся Унра!») Жена Игла остановилась посреди улицы, перекупщик же, поигрывая блестевшим в лучах Таира крайтом, подошел к окну. Теперь Ториона могла разглядеть его лицо вблизи. Ничего хорошего. Маленькие, глубоко посаженные глазки. Приплюснутый, покрытый многочисленными оспинками нос. Тонкие, едва различимые на лице губы. «С чего это я взяла, что он улыбался. Это и не улыбка вовсе, а фрокк знает что!»

Лысый постучал ногтем по стеклу, выразительно показал ей — открывай.

«С какой это стати? — подумала Ториона, слегка отодвинувшись от окна. — Тебе что, Мары мало? Ишь, тоже мне, кобелина выискался!» Она отрицательно покачала головой, губы ее беззвучно прошептали:

— Пошел вон!

— Как бы не так! — прочитала она по губам Лысого. — Эй, давай открывай.

— С тебя и Мары достаточно, — усмехнулась женщина. Ей, впрочем, приятно было и его внимание, и та настойчивость, с какой он пытался заставить ее открыть окно. В его щуплом теле чувствовалась какая-то неведомая сила.

— Ну?! — он явно не собирался уходить.

— Нет, — уже не слишком уверенно прошептала Ториона.

— Значит так?! — Лицо Лысого вдруг сделалось еще неприятнее, чем раньше.

Назло ему Ториона прижалась носом к стеклу и высунула язык:

— Бе!

В тот же миг рука Лысого с силой ударила по стеклу на уровне ее шеи.

Стекло со звоном посыпалось на пол, один из осколков скользнул по щеке женщины, оставив на ней глубокую красную полосу. Все произошло так быстро, что Ториона не успела пошелохнуться. Рука Лысого, сплошь иссеченная осколками (если бы не кожаный рукав, он и вовсе остался бы без руки), вцепилась в ее воротник.

— Ты не хочешь, чтобы тебя трахнул маг, да?

«Какой к хриссам маг!»

Ториона попыталась вырваться, но Лысый стремительно просунул в разбитое окно вторую руку, и шеи женщины коснулось холодное лезвие крайта.

— Не рыпайся, — прошипел Лысый. — И не вздумай кричать. Вылезай.

Ториона с ужасом посмотрела на оскалившийся зубьями битого стекла проем:

— Я… лучше через… дверь.

— Лезь, — холодно сказал Лысый, как-то совсем по-звериному облизнув пересохшие губы и глядя на хлещущую из ее порезанной щеки кровь, добавил довольно: — Ему это понравится, ей-ей!

Ну вот и хижина. Его старое детское пристанище. Напрочь прогнившие стены, полуразвалившаяся крыша, покосившаяся, впрочем, еще вполне крепкая дощатая дверь. Сквозь разбитые окна видны развешанные под потолком и на стенах гнилые сети. «Там, должно быть, полно хрисс», — подумал Тай.

Он не торопился подойти к хижине ближе, где вполне могли находиться играющие в охотников Магра дети. Они частенько забирались сюда. Как когда-то и сам Тай. «Так что убежище не ахти», — подумал унрит. Но другого у него не было.

Из хижины не доносилось ни звука. Почти сразу за домом торопливо набегали на берег волны. Смывая песок в море, они с каждым годом все ближе подбирались к крыльцу — незваные, суетливые гости. В полулонге к западу виднелся массивный каменный дом стражи, за ним высокие крыши домов перекупщиков. Прямо напротив этих мрачноватых на вид, крепко сбитых строений высились в море сторожевые башни гавани Унры. Несколько толстопузых кумаронов болталось на волнах в ожидании погрузки. Один из них стоял совсем близко. Можно было разглядеть даже лица возившихся на палубе матросов. На мачте кумарона весело плескался флаг Короната, белое квадратное полотнище, пересеченное синими полосами с зеленым изображением трезубца и короны. Красивый флаг. Не то что у морранцев. Впрочем, унриты мало доверяли глазам. Капитаны могли вывешивать на мачтах что угодно. Лишь бы в море у них не было проблем.

Минах в сорока от хижины стояли заросли грецкого ореха — для бедной растительности Унра прямо-таки роскошные заросли, — и Тай терпеливо перебрался под защиту их пышной, зеленой листвы. Осторожно, так чтобы острые ветки не поцарапали лица, положил тело девушки на землю. Перевел дух. Здесь можно было не бояться, что его заметят из окон ближайших, расположенных минах в двухстах, хижин. Да и косые взгляды матросов с кумарона ему были ни к чему. Раздвинув руками листву, Тай еще раз присмотрелся к хижине. Она казалась пустой. Ни движения. Ни звука. Там, под полом, если отогнуть только ему одному известные доски, можно надежно укрыть Мону от чужих глаз. Унрит не задумывался над тем, зачем ему нужно прятать тело девушки, когда куда важнее спрятаться самому. Беспокоило другое. Если в хижине полно хрисс, значит… («какой же ты болван, Тай») Мону там оставлять нельзя.

Расстроенный, он громко прищелкнул языком.

«А где?» Тай присел на корточки рядом с безжизненным телом. «Не здесь же в зарослях — не пройдет и хоры, как сбегутся все окрестные хриссы». Он мог бы закопать ее, но, глядя на улыбку девушки, на ее хотя и бледное, но совсем как живое лицо, Тай в глубине души еще никак не мог поверить в то, что она мертва. К тому же — если он не прав — зачем она была нужна напавшим на него незнакомцам?

Что-то здесь было не то.

Так куда?

Продравшись сквозь колючки, унрит выглянул с другой стороны зарослей. По дороге к хижине он приметил валявшуюся на берегу рыбацкую лодку. Ему вдруг пришла в голову мысль, что девушку легко будет спрятать под широким днищем. Но, вспомнив о хриссах, Тай отбросил и эту мысль.

Лодка лежала у самого берега, большая, грузная, еще пригодная для поездок по гавани Унры. Он, пожалуй, смог бы столкнуть ее в воду. Но далеко ли на ней уплывешь? К тому же, чтобы выбраться из гавани, придется проплыть мимо сторожевых башен. А сторожа на башнях наверняка предупреждены.

Нет, из города его так просто не выпустят. Поразмыслив с минуту, Тай решился спрятать девушку в доме. Ненадолго. На несколько хор. Их вполне хватит, чтобы выяснить, кто же все-таки напавшие на него незнакомцы и зачем им нужна Мона.