Михаил Сурин - Битва галактик

-- Это был наш шанс на спасение, -- констатировал Тоон. -- Был. Выстрелом из протонной пушки ты разворотил его в клочья.

Ярость нахлынула словно огромная приливная волна - Лиора была готова разорвать Майка так, как он сделал это с консолью управления пусковой камерой.

-- Там находился таймер, -- продолжал Тоон. -- Теперь неизвестно, когда откроется камера, и откроется ли она вообще. Время сбилось.

-- Дай дураку пострелять... -- прошипела Лиора.

Уцелевшие наррату вокруг зависшего в воздухе истребителя, начали обстреливать его из плазмометов. Плазма была не страшна обшивке, однако когда противник догадается активировать один из истребителей, которых было так много в пусковом отсеке...

-- Спокойствие, только спокойствие, -- Майк попытался разрядить обстановку.

-- Мы отсюда теперь не улетим? -- Вика дёрнула Лиору за руку, заглядывая ей в глаза.

-- Я сейчас что-то придумаю, и улетим, -- ответил за неё Майк, наводя прицел.

-- Ты что задумал? -- рявкнула на него Лиора. -- Дострелялся уже, садись на место!

Выстрел из протонной пушки оборвал её гневную речь. Майк жал на сенсорную панель перед ним, всаживая во внутренний люк пусковой камеры заряд за зарядом. Видимо, ему понравилось, решила про себя Лиора.

-- Ты уверен, что этим ты чего-то добьёшься? Сомневаюсь, что их внешнюю обшивку можно чем-то пробить...

-- Это не внешняя обшивка, -- ответил Майк. Тотчас, словно в подтверждение его словам, люк камеры прогнулся, разбив обод крепления. Егоосколки разлетелись в стороны, рассыпав строй пехоты наррату. Створки люка начали разваливаться. Тоон сообразил, направил истребитель в камеру, а Майк тем временем всадил ещё несколько снарядов в её внешний люк.

-- К старту готовы? -- усмехнулся он. -- Да здравствует свобода!

Истребитель вынесло в открытый космос, словно пулю из ствола винтовки. Позади в космосе растворялось небольшое облачко - это были те наррату, которым в тот момент не повезло оказаться в пусковом отсеке.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Семейные ценности

-- А теперь, салаги, запомните только одно: вы все - ничтожества, все до одного! Вы все - никто, и звать вас - никак! Сопливые нытики из-под мамкиной сиськи! И так будет до тех пор, пока в каждом из вас не проснется мужчина! Вам всем чертовски повезло! Именно здесь, из таких, как вы, делают настоящих мужчин.

О, да! Стоя в строю, он впитывал каждое слово майора Литке. Да, он попал именно в то место, куда нужно. Кирилл Логинов точно уяснил всё, что сказала в тот день ему Лена. Слова требуют поступков, и он решил совершить что-то масштабное, необычное, особенное. Она специально сказала тогда, что Кларк поступает в лётное училище. Она хотела толкнуть его в том же направлении, мол, пускай посоревнуются, а потом посмотреть, что в итоге получится. Что ж, Кирилл решил её не разочаровывать. Если ей нравятся лётчики, то он им станет. Так думал он, когда шёл три недели назад по проспекту туда, куда указала ему та девушка из окна, когда одним росчерком пера отправил себя в жернова армейской жизни. Родители были недовольны: мать говорила, что сын загубил свое блестящее будущее, отец молчал, сидя за столом, крутил пустую чашку. Исправить уже ничего нельзя. Все подписи сделаны, аннулировать их невозможно. Впрочем, отец всё понял. Ведь он всё знал и мог предугадать мотивы сыновнего решения. Пусть это был самый трудный и долгий путь, чтобы достичь успехов в карьере и высокого положения в обществе. Но это был самый верный путь к сердцу девушки. И самая короткая дорога в самостоятельную жизнь.

Здесь не требовали отличной сдачи вступительных экзаменов. Уладив все формальности и получив сертификат зрелости, Кирилл навсегда покинул свой дом. Отец проводил его до вокзала, сухо попрощался, и остался на перроне. А автобус увёз Кирилла на юг, в Сильвер-Хиллс - полтора часа по извилистому шоссе, петляющему по поросшим соснами склонамЗелёных гор. Красиво. Стены учебной базы появились внезапно, из-за одного из поворотов. Огромное сооружение, словно вросшее в горную породу, возвышающееся над долиной внизу. Казалось, взять штурмом эту неприступную крепость невозможно.

Кирилл попросил водителя остановить и, законув на плечо баул с вещами, выскочил на обочину. Взревев двигателем, автобус тронулся дальше, и парень остался один на дороге. Впрочем, так было недолго. Понятно, что его уже увидели. Кирилл заметил рядом со стеной лестницу, уходящую вверх по склону, и быстро взбежав наверх, очутился перед массивными воротами КПП. Навстречу ему вышли два велита в доспехах.

-- Стой! Сумку на землю! Предъяви пропуск! -- приказал один из них, указывая стволом автомата.

Кирилл быстро выполнил требуемое. Велит внимательно посмотрел документы, достав сканер, просветил их ультрафиолетом.

-- В сумке ничего запрещенного нет? -- спросил он, указав на баул.

-- Нет, только одежда, предметы гигиены, ноутбук... -- покачал головой Кирилл.

-- Ладно, верим, -- сказал велит, опустив ствол винтовки.

Ворота медленно открылись. Кирилл прошёл за стену и осмотрелся.

Выложенная плиткой дорога вела через огромный плац. Вокруг несколько сотен кадетов в легкой учебной форме выполняли физические упражнения, синхронно двигаясь в такт командам инструктора, слышимых из огромных динамиков по сторонам плаца.

-- Шестая группа. Занятия физкультурой, -- прокомментировал велит. -- Иди всё время прямо. Видишь то здание? Зайдешь в вестибюль, представишься. Там тебя проинструктируют.

Кирилл кивнул и двинулся в том направлении, куда был указано. Пройдя через плац, он очутился перед КПП главного корпуса. Предъявивздесь документы ещё раз, Кирилл вышел во внутренний дворик корпуса, благоухающий запахом цветов, растущих в клумбах у стен, затем, следуя полученным на втором КПП инструкциям, вошёл в вестибюль. Здеськабинеты приёмной комиссии. Как потом выяснил Кирилл, оная выполняла только функции записи новоиспечённых кадетов, формирования групп и распределения комнат в общежитии. Кабинеты были полны людей. К семи столам методистов тянулись длинные очереди абитуриентов. Почти все - высокие, плечистые парни, с сильными руками и крепким торсом. Каждый мог побороть худощавого Кирилла одним мизинцем. Тот поёжился от щекочущего ощущения неизбежности общения с этими лбами, но, тем не менее, решил идти до конца. Лена ему не простит, если он отступит в самом начале. Терпеливо выждав в очереди полтора часа, Кирилл предстал перед методистом - седовласым стариком лет ста тридцати с суровым взглядом исподлобья. Постукивая металлическими пальцами руки-протеза он поинтересовался, что занесло такого сопляка в столь опасное место.

-- Я хочу стать лётчиком, -- ответил Кирилл.

-- Тут все хотят стать лётчиками. Уверен, что не сбежишь отсюда через две недели?