Анна Гурова - Громовая жемчужина

— Ну княгиню-то ты просто обязан утопить! Она и безо всяких видений пойдет за тобой куда угодно…

— Что ты несешь, демоница! Слушать противно, — с неудовольствием сказал Херуки, переставая дуть на свой чай. — Думаешь, Сахемоти делать нечего, как потакать твоей кровожадности?

Цукиеми захихикала.

— А как ты думаешь, зачем наш господин все это затеял? Чтобы повеселить людишек старинными танцами? Какой ты простодушный, Херуки, диву даюсь!

Херуки не очень-то ей поверил, но на душе у него стало тревожно. Он обвел взглядом холмы — о боги, сколько здесь людей! Несколько тысяч, не меньше! И все они собраны в ложбине между трех холмов, словно в огромном котле — для полного подобия остается только прихлопнуть крышкой.

Херуки, следуя совету Кагеру, уже несколько дней как перестал курить пьяную травку, и истинное зрение постепенно начинало к нему возвращаться. Слои мира один за другим медленно разворачивались перед ним, как лепестки чудесного цветка. «Чего я лишал себя все эти столетия! — переживал бог удачи. — Воистину говорят — лучше быть разбитым алмазом, чем целой черепицей!» Но с каждым новым слоем Херуки чувствовал себя все более голым и беззащитным. Он знал, что точно так же открывается сам — для всех, кто способен его увидеть.

И теперь, в центре многотысячной толпы, Херуки вдруг отчетливо почувствовал — рядом с ним готовится нечто страшное. Сахемоти сегодня был особенно безмятежен, однако бог удачи знал, что подобное потустороннее спокойствие — лишь внешняя сторона запредельной концентрации. На чём? Сахемоти сегодня в белом, как жених или молодой воин, но что таится под этой белизной? Кстати — откуда взялся свежий порез у него на лице? И откуда у него за поясом старинный меч с рукоятью, обтянутой голубоватой акульей кожей? Еще вчера его не было. Подарок княгини? Херуки украдкой попытался прочитать пиктограммы, украшавшие рукоять, но у него почему-то зарябило в глазах.

Второй акт сразу же вывел зрителей из рассеянного, дремотного настроения, в которое их привели жара и обед. Неспешная трудовая жизнь простого рыбака Умуги сменилась бурным каскадом фантастических событий. Только собрался рыбак выйти в море на своей утлой лодчонке, только спихнул ее в воду и начал ставить парус, как море вскипело волнами и навстречу рыбаку вынырнула спасенная черепаха, которая оказалась не много ни мало князем, сановником морского царя.

— В знак глубокой признательности прошу тебя пожаловать во дворец бога морей Дракона. Случалось ли тебе его видеть?

— Конечно, нет! Ведь это дворец, говорят, где-то очень далеко отсюда!

— Ну, для нас с тобой расстояние ничего не значит. Хочешь, провожу тебя во дворец?

— Спасибо за любезное приглашение, только мне ведь за тобой не угнаться.

— А тебе и незачем плыть самому. Сядешь на меня и доедешь спокойно.

— Как же я помещусь на твоей маленькой спине?

— Не беспокойся, усядешься.

И все зрители, как один, увидели чудо — панцирь черепахи вдруг стал расти. Он сделался таким большим, что на нем теперь мог свободно поместиться человек.

— В путь, — сказал Старец-Черепаха, взмахнул веером и исчез. А в воздухе раздался глухой рокот большого барабана.

«В древнекиримском театре звук большого барабана означает приближение божества», — успели прочитать в свитках с подсказками самые расторопные зрители. А больше никто ничего не успел. Свитки выпали из рук, посыпались на песок недоеденные пирожки и орехи. Мир потек, растаял, словно цветной воск на жарком солнце, и единственной реальностью осталось море, огромная черепаха в волнах и перепуганный рыбак у нее на спине.

Херуки не нужно было даже играть испуг. Те незамысловатые мороки, которые Сахемоти, разминаясь, наводил на зрителей в первом отделении, были цветочками по сравнению с этой всеобъемлющей, беспощадной иллюзией. Побережье исчезло, море раскрывалось, словно шкатулка с сюрпризом. А Сахемоти словно забавлялся, насылая всё новые видения. Что там жалкие картинки из рыбачьего быта? Зрителей ожидало путешествие в подводное царство, во владения Царя-Дракона. Жутковатая роскошь коралловых рифов, мрачные глубины, полные хищников и созданий, настолько прекрасных и кровожадных, что они превосходили любое воображение — это было даже чересчур для зачарованных смертных. Затаив дыхание, они застыли на своих местах, забыв, кто они и где.

Сахемоти вышел из зеркальной каморки. Мощная иллюзия далась ему непросто — он словно высох под жестким просторным нарядом, а багрянец накидки еще сильнее подчеркивал его утомленный вид.

— Пошли, — кратко приказал он, спрыгивая с края сцены на белый песок. Херуки последовал за ним. Они отправились к морю.

На зрительских местах тем временем возникло волнение. Люди приподнимались и вставали на цыпочки, чтобы лучше разглядеть в зеленоватом сумраке моря коралловые врата подводного дворца Царя-Дракона. Те из них, кому довелось побывать в Сонаке, сразу узнали Небесный Город, обиталище императора — только подводный дворец был во много раз роскошнее и богаче. Небесный город выстроен из дерева и камня, а дворец Царя-Дракона — из черных и красных кораллов. Крыша императорского дворца выложена глазурованными черепицами, а крыша подводных палат — отборным жемчугом. А сад! Такого сада у императора уж точно нет. На его восточной стороне распускаются цветы вишни, среди молодой зелени разносятся соловьиные трели. На южной стороне — лето, стрекот кузнечиков. На западной листья полыхают золотом и багрянцем. На северной искрится нетронутый снег, ручьи скованы льдом. Не само ли Время подвластно Царю-Дракону?

Только Анук с Цукиеми, не будучи смертными, не поддались иллюзии и видели всё как есть. И зрителей, что зачарованно уставились в пустоту. И двух актеров, шагающих незамеченными по мокрому песку. Видели иным зрением, как в яшмовом зеркале клубится тьма, отбрасывая длинную узкую тень в море. Как Сахемоти, не отклоняясь ни на шаг, следует вдоль этой тени к одному ему видимой точке. А Херуки, все еще не прозревший, настороженно оглядываясь, идет за ним…

— Ну, я, пожалуй, пойду, — сказал Анук, когда две фигуры достигли линии прибоя. — Пора уносить ноги.

— А я останусь, — сказала Цукиеми. — Хочу досмотреть до конца.

— Не боишься? Брат велел нам сваливать сразу, как…

Зрачки Анука вдруг расширились, и он закончил шепотом, указывая на побережье:

— … как только начнет уходить море.

— Что это там впереди, Князь-Черепаха?

— А это и есть дворец Дракона. Вон, видишь, высокая кровля виднеется?

— Значит, мы уже на месте?

— Да, я же тебе говорил, что мы быстро доберемся.

Сахемоти продолжал декламировать текст, словно вокруг не происходило ничего особенного. Херуки — делать нечего, — подыгрывал ему. В мертвой тишине, нарушаемой только скрипом песка под ногами, они спрыгнули с помоста и направились к пляжу. Зрители не видели их, по-прежнему глядя на сцену. Актеры вышли к морю, и тут Херуки обратил внимание на необычно сильный отлив. Море отступило шагов на пятьдесят и продолжало уходить. «Цукиеми сгоняет воду? Это еще зачем?»