Светлана Тулина - Конан и райская яблоня

Но в том-то и дело, что трон этот не был совсем уж неподъемным!

Килограмм сто-сто пятьдесят от силы, поднять вполне можно. И даже какое-то время и количество метров пронести — тоже вполне реальная вещь. Только вот в том-то и проблема, что нести его тебе предстоит вовсе не до ломбарда, на соседней улице расположенного. И даже не до ближайшего базарного центра.

Пустыня.

Два перевала.

И болото, раздосадованные обитатели которого ждут не дождутся твоего возвращения.

А самое скверное, что нести все-таки придется.

Потому что заказ — это дело святое. Это цивилизованные богачи могут со спокойной совестью нарушать чуть ли не каждый день писаные на бумаги и заверенные печатями контракты. А ты — варвар. Дикий варвар из диких гор. Ты не можешь взять обратно раз уже данное слово. Потому что, кроме этого слова, нет у тебя более ничего. И если оно потеряет ценность — жить тебе станет не на что. Да и не зачем, наверное, если сам про себя будешь ты знать, что, дав однажды слово, не сдержал его, потому что это оказалось слишком трудно.

Конечно, не все данные слова можно сдержать. Бывают обстоятельства. Причины. Ситуации.

Только вот имя у всех этих причин, обстоятельств и ситуаций одно. Короткое такое имя. Имя, с обладателем которого не поспоришь.

Смерть.

Ты можешь не сдержать данного слова, если мертв. Только это может быть оправданием. Все остальные причины, обстоятельства и ситуации являются неуважительными.

А потому придется, кряхтя, взваливать это малахитовое дерьмо на плечи и переть туда, куда заказчик приказать изволил. Через пустыню, два перевала и болото. И, кстати, пора бы тебе с этим делом поторапливаться, потому что понятливый старичок понятливым и все осознавшим, похоже, только притворялся. Оставленный в уголке без присмотра, он уже дожевывает свой кляп не по-стариковски острыми и крепкими зубами и вот-вот начнет плеваться всякими нехорошими заклинаниями, а где-то под гулкими сводами огромных дворцовых залов уже начинают потихоньку шевелиться наиболее крепкие стражники…

Вот и сейчас Конан ощупывал деревья в этом саду, почти не надеясь на столь простое решение своих проблем. Так, для порядка и очистки совести. И с крохотной надеждой на самом краю сознания — а вдруг на этот раз все-таки повезет?!..

Не повезло.

Что ж, этого и следовало ожидать.

Сами подумайте — с какой стати далекому от старческого идиотизма купцу помещать драгоценное дерево практически на хозяйственных задворках своего сада? Почти что на заднем дворе, хоть и отделенном от него ажурной оградкой. Там, где любоваться уникальной диковинкой смогут разве что кухонные мальчишки и прочая прислужная шелупонь. Правильно — незачем ему это делать.

Тем более, когда имеется у него прекрасный маленький садик во внутреннем дворике — буквально в трех шагах, всего лишь с противоположной стороны сераля. Отличный такой садик с фонтанами, беседками и непременными павлинами, без которых купец, похоже, не мог обойтись не только за обедами и ужинами. Именно в том саду отдыхал он со своими женами и принимал наиболее ценных гостей.

Во внутренний садик из сада хозяйственного вел узкий проход. Этакий коридор между внешней стеной, огораживающей все купеческие владения, и боковой стеной дома. Обе стены были глухие, а проход настолько узок, что два человека вряд ли смогли бы разойтись. Узкий и длинный, как прямая кишка. И такой же привлекательный. Этот проход даже днем напоминал пещеру, а пещеры Конан не любил почти что так же сильно и искренне, как не любил он магов и змей. Может быть, потому, что пещеры очень часто служили обиталищем и тем и другим.

Конан вдруг обратил внимание, что уже некоторое время вполне отчетливо видит перед собой темный провал ведущего во внутренний сад прохода. Он чернел мрачной дырой в преисподнюю и казался еще темнее на фоне белых камней внешней стены, высеребренных лунным светом. Конан поднял голову.

Ну да.

Луна, словно беременная жаба, потихоньку вылезала над забором круглым раздутым пузом. Предутренний ветерок шелестел листвой — ночь давно перевалила через свою середину.

Следовало поторопиться. Конан поморщился и осторожно шагнул в проход.

На полшага, не более.

Потом с неменьшей осторожностью развернулся боком и уперся плечами в гладкие камни стены дома. Кладка внешней стены была грубее, камни не подвергались особой шлифовке, пальцы ног легко находили мелкие неровности. Упираясь плечами и ступнями ног в противоположные стены прохода, Конан легко вскарабкался метра на три вверх, почти под самую балку, ограничивающую плоскую крышу. И лишь тогда стал осторожно перемещаться в горизонтальном направлении, помогая себе широко раскинутыми по стене руками. Пожалуй, мелкость его нынешнего тела в данной ситуации оборачивалась существенным преимуществом. В своем прежнем обличии ему бы пришлось тут передвигаться, скорчившись в три погибели и упираясь носом в колени. А так — ничего, свободно даже. Знай, перебирай себе ногами.

Конечно, это могло оказаться перестраховкой.

Но лучше быть живым перестраховщиком, чем мертвым идиотом, прущим напролом в подозрительные коридорчики. У подобной узости ведущего во внутренний садик прохода вполне могло быть и еще одно объяснение, кроме окончательного впадения купца в архитектурный маразм. Вполне, между прочим, логичное и достойное объяснение.

Ловушки.

Сам Конан, например, именно в таком вот узком проходе ловушки бы и разместил. Там, где незваному и незнакомому с внутренним устройством дома визитеру не увернуться и мимо никак не пройти. Так что лучше перестраховаться.

Можно было бы, конечно, вообще вылезти на крышу — до нее рукой подать. Да только сам Конан и там бы разместил чего-нибудь особенно пакостное — в качестве сюрприза для наиболее догадливых. Нет уж. Мы лучше по стеночке. К береженому, сами знаете, и Эрлих меньше претензий имеет.

Тем более, что и стенка-то уже почти что и кончилась!

Страшно довольный собой, Конан осторожно спустился и принял вертикальное положение. Затаившись в тени стен, он осматривал внутренний садик, залитый лунным светом, словно молоком. Беззвучно сложил губы для длинного и весьма эмоционального свиста.

И вот это у них называется «маленький внутренний садик»?!

Открывшееся Конану пространство больше напоминала живописную друидскую рощу без конца и края, чем внутренний дворик городского дома. Пусть даже и весьма зажиточного дома.

Две увитые плющом беседки. Павильончик. Если верить бывавшим здесь служанкам — в нем восхитительные витражные окна. Меланхолично журчащие фонтаны — как минимум, три штуки. Может, и еще есть, только за деревьями не видно. Это нам пригодится — журчание убаюкивает вероятную охрану и скрадывает неосторожные звуки, которые в абсолютной тишине были бы отчетливо слышны.