Вацлав Пиша - Пепел забытого колдовства

— Митра, — проронил побледневший Брайер. — Не знал, что он такой, — развёл руками грабитель. — Платил он щедро…

— Деньги для него значения не имеют, — заявила Амира.

— Что ты ему нёс? — спросил варвар Брайера, и в его голосе звучали отзвуки надвигающейся бури.

— Секрет жрецов Ханумана, — опустил плечи поникший вор. — Фрагменты и копии древних свитков. Колдун сказал, что в них хранятся знания колдунов Антлантиды.

— Иштар, охрани нас! — выкрикнула в ужасе девушка. — Он постоянно говорил об этих свитках. Безмерно их жаждал. С их помощью он надеялся завершить свою работу, — выдохнула она и рухнула на землю без чувств. Оба мужчины посмотрели в направлении её последнего взора.

На вершине холма стоял старец в серых одеждах. Заметив, что на него обратили внимание, он приветливо взмахнул руками и заговорил. Его голос был тих, но даже несмотря на то, что человек находился высоко над ними, путники слышали и понимали сказанное, как если бы стояли рядом.

— Друзья! — обратился тот. — Наконец-то вы прибыли. Подходите и получите награду в моём доме. Следуйте по тропке и не забудьте взять с собой эту беглянку. Я должен наказать её, чтобы другие рабы не последовали её примеру, и порядок в моём доме сохранился порядок.

Он приятельски помахал им рукой и исчез.

— Что будем делать? — спросил Брайер. — Вообще не хочу ничего этому ублюдку отдавать, но он же заранее заплатил, а я ему те деньги возвратить не могу. И девицу эту спасти хочу, она прекрасно сложена и смела, не знаю только, сколько и чем за это придётся заплатить. И я не намерен позволять этому проклятому колдуну гнаться за нами и преследовать по всему свету только из-за пергамента или хорошенького личика. Это дьявольски небезопасно, ты уж поверь мне.

Конан во время его речи задумчиво мял подбородок. Когда грабитель окончил, осторожно взял Амиру и без всяких усилий перебросил её через плечо.

— Идём, — махнул рукой киммериец и, выразительно взглянув, направился в том направлении, где скрылся статный старец.

— Как «идём»?! — разъярился Брайер. — Мы же партнеры и должны договориться о том, что делать!

Однако, повернувшийся к нему широкой спиной варвар, не ответил. Пришлось, зло дёрнув за узду, повести обоих лошадей через кустарник и расщелину, а потом вверх по склону.

Действительно, туда вела тропка, хоть и крутая, но безопасная для людей и лошадей и, должно быть, ранее невидимая — скрытая от взоров с помощью колдовства. Как Брайер о подобном забыл, неужели упустил из виду?..

Разбойник был вообще в очень возбуждённом состоянии. Дело, которое для него началось многообещающе и ярко, и предлагало высокую прибыль, целиком пошло не в том направлении. Перспективы борьбы с могущественным чародеем или представление о том, что тому надо передать некий таинственный предмет, обладающий разрушительными свойствами и явно скромная за подобное награда, теперь уже не казались заманчивыми. Всю дорогу он недовольно бурчал, и на каждое спотыкание лошади ругался отборной бранью.

Обиталище колдуна было недалеко. Прямо на полпути тропка резко сворачивала направо и теперь почти по ровной поверхности петляла, извиваясь меж холмов. Потом она незаметно превратилась в узкое ущелье и вскоре привела к небольшой площадке, окружённой со всех сторон каменными стенами. Дальнейшую дорогу перекрывали занавеси из тяжёлого серого сукна, скрывающие нескольких больших отверстий в скалах. При первом взгляде стало ясно — издалека место было полностью скрыто от взоров случайных путников.

Один занавес колыхнулся, и из коридора к ним вышел молодой человек в набедренной повязке. Поклонившись им, он принял у Брайера коней и отвёл их в стойло. На спине вышедшего отчетливо проступали следы бичевания.

— Заметил его? — шепнул грабитель уголками губ. — Когда увидел девушку, его тело как будто хлестнуло, обжигаемое плетьми.

Но теперь их уже встречали две прекрасные полураздетые девушки с чашами воды для ополаскивания лица. Но когда Конан опустил Амиру на землю и освободил руки, подошли двое других рабов с носилками. Они положили их на землю и склонились к лежащей девушке. И тут каждый из них ощутил на своей шее могучую руку северянина. Подчиняясь беспощадной силе, они поднялись и посмотрели в лицо синеглазому гиганту.

— Убирайтесь, — отрывисто бросил он им, сопровождая сказанное повелительным жестом. Свирепость и неумолимость северянина перевесила даже их ужас перед своим жестоким хозяином. И они отступили так поспешно, что оставили лежать пустые носилки.

Конан кивнул рабыням с водой, чтобы опустились на колени, и ополоснул Амире лицо. Длинные ресницы век дрогнули, а затем глаза открылись. Девушка долго приглядывалась к окружающим, потом испуганно заморгала ресницами. И этот её взгляд был одним из самых красноречивых, какие только киммериец видел. Она протянула у Конану руки, чтобы обнять за шею, но тот их мягко удержал. Конан помог ей встать. Когда та поняла, где очутилась, то содрогнулась от страха, но быстро сориентировалась и, крепко сжав чуть побелевшие полные губы, встала за варваром.

— Друзья мои, — произнёс старец, выходя из-за занавеса, — вы не можете даже представить себе, как же я рад, что вы добрались! Проходите дальше и будьте моими гостями, — кивая им в знак приглашения.

Все трое двинулись, но колдун остановил:

— Конечно, приглашение не касается моей беглой рабыни.

Амира судорожно сжала руку Конана.

— Все дьяволы Сэта, — тихо зарычал он, — касается!

— Так и быть, — уступил старик, но его глаза вспыхнули гневом, — если хотите, будет частью вознаграждения. Тем не менее, отмечу, что оценю я её очень высоко.

Брайер набрался воздуху, намереваясь что-то спросить или возразить, но Конан отрезал:

— Согласен.

Они вошли в пещеру, освещаемую несколькими горящими факелами. Короткий коридор завершался красочным занавесом, из-за которого неясно пробивался свет. Хозяин откинул тяжёлую ткань, и взорам открылось просторное помещение, обставленное с такой роскошью, которая могла бы конкурировать с покоями наибогатейших хорайских вельмож. Пол и стены покрывали толстые ковры из Турана, в углах стояли огромные кхитайские вазы высотой со взрослого мужчину, украшенные узорами. Правда, за прошедшие годы они покрылись трещинами, как если бы их ставили для подношений или жертв, приносимых богам. На низеньком столике, расположенном в середине комнаты, находилось изящно изукрашенное овальное блюдо с необычно-затейливыми узорами из эбенового дерева, инкрустированного слоновой костью и частями черепаховых панцирей. Над ним сидел, со скрещенными ногами, толстяк — шемитский работорговец со своей кушитской стражей. Он пыхтел, глубоко вдыхая из разукрашенного кальяна, а нагой раб массировал его тучные шею и плечи. Амира за Конаном резко вздохнула, и Брайер заметил — её затрясло от омерзения.