Александр Мазин - Фаргал. Трон императора

Кэр набросился на еду с таким пылом, что через пару минут горшок опустел. Помощник Управителя наблюдал за юношей с нескрываемым удовольствием.

Кэр поскреб ложкой по стенкам горшка, собирая остатки, и поднял глаза на Хар-Руда. Во взгляде юноши ясно читалось: еще!

Помощник Управителя толкнул локтем замечтавшегося раба, и тот поспешно извлек из корзинки кусок пирога, завернутый в пальмовые листья.

Кэр оживился. И мгновенно расправился с пирогом. Он чуть было не съел и листья, но Хар-Руд отобрал их и бросил в корзинку.

— Ты прожорлив, как пожар! — сказал он с одобрением. — Но не будь козлом! Не надо есть траву — потерпи до ужина. Живо одевайся, и пойдем! Я тебе кое-что покажу!

— Просто я проголодался, — проговорил Кэр, завязывая ремешки сандалий.

Юноша сам удивлялся собственному аппетиту. Раньше он был куда сдержаннее.

Спустившись вниз, Кэр, вслед за Хар-Рудом, пересек крохотный дворик с водоемом и вошел в ворота, которые подпирал плечом воин в красных доспехах. Когда Кэр прошагал мимо, воин проводил его взглядом, но не шевельнулся.

Минут пять юноша и эгерини петляли по коридорам, а затем снова вышли на открытый воздух.

Перед Кэром лежал круглый двор с несколькими выходами. Один из них открывался в галерею, в конце которой юноша разглядел дневной свет. Еще один выход представлял собой запертые решетчатые ворота. Сквозь прутья можно было видеть тесно посаженные пальмы, а за пальмами — ряд больших ящиков. Ноздри сына вождя уловили тяжелый дух с гнилостным привкусом. Кэр знал этот запах. Хищники.

— Вперед, парень! — Хар-Руд подтолкнул юношу в сторону галереи.

Пройдя по переходу, стены которого изобиловали закрытыми дверьми, они опять оказались на солнце.

Кэр мысленно повторил весь пройденный путь и убедился, что запомнил каждый поворот. Пригодится, когда сыну вождя придет время попрощаться с Гладиаторским Двором!

Слова помощника Управителя, произнесенные совершенно не свойственным эгерини тоном, вернули Кэра в настоящее.

— Вот она, сынок, — Арена! — сказал Хар-Руд, и в голосе его было столько почтения, что Кэр с удивлением взглянул на помощника Управителя.

С его точки зрения, сооружение не отличалось ничем особенным. Тем более — для Великондара. Здоровенный круг, засыпанный смешанными с песком опилками, обнесенный бронзовой решеткой. Над ней — уходящие вверх ряды скамей.

Хар-Руд угадал его мысли.

— На этом месте не один век льется кровь таких, как мы, сынок! Отнесись к нему с уважением: скорее всего и твоя жизнь закончится здесь, на этом песке!

— Не думаю, — сказал самериец без всякого хвастовства. — Твоя ведь не кончилась!

— Я, — сказал Хар-Руд, — бился один против четверых, когда все мои ребята валялись вокруг, как зарезанные свиньи! И я победил! Толпа заставила освободить меня! Как когда-то — Фаргала!

«Толпа» было сказано с пренебрежением, но, сравнив себя с царем, эгерини засиял от гордости.

— Значит, если гладиатор оказывается хорошим бойцом, его могут освободить?

«Пусть считает, что я и не думаю о побеге!»

— Хорошим бойцом? — Хар-Руд хмыкнул. — С чего ты взял? Просто большая часть горлопанов ставила на мой цвет!

— Ставила?

— Ты в кости играешь?

— Нет. Но видел, как играют! Хотя не понимаю, какой в этом толк?

— А как насчет спора? Денежного спора?

Кэр пожал плечами:

— Если двое мужчин спорят, к чему примешивать деньги?

Хар-Руд выругался.

— Ты так говоришь, потому что ты — варвар!

— А что такое «варвар», наставник?

Хар-Руд снова выругался, но возразить было нечего.

— Короче, — заявил он, — имей в виду: в этом городе почти каждый мужчина бьется об заклад часто и с удовольствием! Если есть деньги! Деньги, парень, многое значат в Великондаре!

— Не больше жизни!

Так говорили в клане Мечей.

Помощник Управителя рассмеялся:

— Больше, сынок! Куда больше! Твоя, например, была куплена за золотой! Это хорошие деньги. Но еще дороже она будет стоить здесь, на Арене! Только ты — не продавец и не покупатель. А Арена… Арена, верно, куда больше, чем деньги! Ты не стой! Пройдись, пощупай ее! Думаю, очень скоро ты выйдешь сюда с мечом в руке, а эти скамьи, — он обвел рукой поднимающийся вверх амфитеатр, — будут трещать от множества людей! Да сам увидишь: до полнолуния осталось три дня!

— До полнолуния?

— Игры! Они начинаются в полнолуние! Не ночью, конечно! — Хар-Руд усмехнулся. — Через три часа после восхода! Иди, поброди здесь, я подожду!

Кэр вышел на середину. В сандалии сразу набился песок. Сын вождя копнул ногой и обнаружил под ним камень. Гранит. Он оглянулся.

Над аркой, через которую они вошли, располагался ряд крытых лож и балконов. В центре, в самой роскошной из лож возвышался трон из черного дерева.

— Наставник, — спросил Кэр, — для чего эти решетки? Чтобы никто из нас не убежал?

— Здесь не убегают! — ответил Хар-Руд. — Тех, кто убежал бы с Арены, мы узнаем еще на тренировочной площадке! Решетки — чтобы отделить Арену от толпы.

— Толпа вооружена?

— Большинство — нет. В Великондаре лишь у немногих есть право носить оружие.

— Я заметил. Но послушай, а как же тогда человек сможет защититься от разбойника?

— Для того есть стража!

— Но разве стража может уследить за каждым?

— Сынок! Невелика беда, если разбойник убьет простолюдина! Главное — чтоб простолюдин не захотел убить сборщика налогов, например! Им только дай оружие!

— Ты так думаешь?

Кэр был поражен.

— Я — нет! — Хар-Руд снова рассмеялся. — Но Императорам лучше знать!

— Но царь Фаргал, неужели он боится какого-нибудь ремесленника с ржавым мечом?

— Фаргал, может, и не боится. Но Фаргал — только царь! Здесь, во Дворце есть Зал Царей. Там они стоят, один за другим, как солдаты на плацу! Что для Империи — царь, когда ее законам тысячи лет!

— Ты много знаешь об этой стране! — с уважением произнес юноша.

— Да, много, — согласился Хар-Руд. — Но куда меньше, чем тот законник, что собирался тебя повесить! Хотя видишь: ты жив!

— Да, — подтвердил Кэр. — Потому что ты воин!

Помощник Управителя покачал головой:

— Потому что — золото! Ты спрашивал о решетках? А потом спросил: вооружена ли толпа. Почему?

— Зачем воину нападать на безоружных? Хотя… — он запнулся, — …тут ведь это — обычное дело?

— В самую точку! Да, многим из наших парней приятно было бы поковыряться мечами в жирных тушах ублюдков. Но — много чести! Решетки — это от зверей!

— Здесь что, охотятся?

— Охотятся. По-великондарски.

— Это как?

— Травят быков — волками, медведя — львами, львов — носорогом! А чаще всего всем этим зверьем — дичь, что на двух ногах да без перьев!

— Людей?

— Догадлив, сынок!

— Что ж, — рассудительно произнес Кэр. — Я тоже однажды леопарда убил. Рогатиной.