Карл Вагнер - Кейн. Ветер ночи

Тонгор задумчиво осмотрел лабиринт разбитых, раскрошенных камней. Скорее всего, это и есть то самое место, о котором шептал моряк. Но творение ли это природы, или создание рук человеческих? Монолит, который он видел на опушке джунглей, был вырезан человеческими руками… и симметричное расположение обломков наводило на неосторожное предположение о целенаправленности и мастерстве человека.

Капитан пиратов вышел в долину и стал пробираться по безмолвным улицам, лежащим в мрачном опустошении. Вокруг не было никаких признаков жизни. Если даже когда-то люди и обитали здесь, они давно покинули эти места. Ни одного дымка костра не поднималось в небо, залитое лунным светом. Ничьи шаги не отдавали эхом по пустым проспектам, заваленным камнями. Ни отбросов, ни осколков глиняных горшков, ни тряпья не попадалось на глаза Тонгору. Даже старых кострищ тут не было. Город напоминал обитель смерти, пустыню разбитых камней, похожих на кости гигантского метрополиса, сверхъестественные и безмолвные, пустые и омытые лунным светом. Если здесь кто и блуждал, то лишь духи давно забытого прошлого.

Перебравшись через руины, Тонгор оказался возле бассейна, именно такого, как рассказывал старый моряк. Неподвижный диск темной воды, непроницаемый для глаза и окруженный каменным бордюром. Бассейн был сделан людьми, поскольку представлял из себя идеальный круг, и каменный край его был вырезан и отполирован не природными силами.

Посреди бассейна к тропическому небу, полному звезд, тянулась каменная колонна. Она напоминала монолит, который Тонгор обнаружил в джунглях, но выглядела несколько иной. Тридцати футов в высоту каменная колонна неясно вырисовывалась в лунном свете — высокая и стройная, как обелиск, но грубо вырубленная и заостренная. Насколько мог разглядеть Тонгор, на ней не было никаких надписей. Вокруг этого бассейна с неподвижной водой и расстелилась площадь, мощенная каменными плитами. Тонгор бесшумными шагами пересек эту площадь, встал на колено у края бассейна и окунул в него одну руку.

Вода оказалась холодной и вонючей, застоявшейся, но рука Тонгора зачерпнула полную горсть жемчужин. Круглые и гладкие, они тускло сверкали в лунном свете. Казалось, внутри каждой жемчужины горит огонек. Огненные жемчужины Ка-дорны (Тонгор узнал их с первого взгляда) великолепной, чистой воды и невероятного размера!

Сейчас в руке Тонгор держал выкуп сатрапа. А сокровища дюжины императоров спали в глубине черных вод.

Улыбка появилась на мрачном лице пирата. Он стал пригоршнями вычерпывать огненные жемчужины из черной воды, восхищаясь их мерцающим огнем. Ошеломленный взирал он на влажные драгоценности. Они мерцали, словно множество маленьких лун.

Потом Тонгор услышал низкое рычание. Босые ноги зашлепали по камням. Тонгор вскочил, засыпав жемчужины за отвороты своих высоких морских сапог, и обернулся.

И тут дикари набросились на него — орда рычащих, оскаливших сломанные клыки полузверей-полулюдей с налитыми кровью глазами. Они вылезали на площадь из темных нор между каменными плитами. Троглодиты, обитатели пещер! Только тогда Тонгор понял, почему не обнаружил следов человека в этой долине руин.

А твари были уже рядом. Тяжелые тела обрушились ему на спину. Могучие лапы сжали его руки. Когти потянулись к его горлу.

Тонгор стряхнул с себя дикарей точно таким же королевским жестом, каким вандар расшвыривает стаю собак. Он изо всех сил пнул в живот одного из рычащих врагов. Полузверь зарычал, согнулся пополам и упал.

Потом широкий меч Саркозан вырвался на свободу из ножен и пропел свою звонкую, ледяную песню смерти, напоминавшую песню ветра. Древние руны были вытравлены кислотой по всему длинному широкому клинку. Огромный драгоценный камень сверкал в рукояти, словно злой глаз. Широкий меч засверкал в лунном свете. Тонгор занес клинок высоко над головой, а потом обрушил вниз, разрубая кости и мясо. Кровь омыла полированную сталь.

Какое-то время Тонгор сдерживал троглодитов, без устали рассекая воздух мечом. Дикари боялись блеска заостренной стали, как ведьмы боятся серебра. Пират не подпускал их, но они подбирались к нему по двое, по трое, наскакивая словно шакалы, пытаясь дотянуться до валькара клыками. Тонгор сначала принял их за дикарей, потом за зверей и наконец понял, что противники его — люди. Островитяне ходили голыми, словно животные, но держались вертикально. Неуклюжие антропоидные существа со скошенными обезьяньими плечами и длинными, свисающими ниже колен руками, узловатыми от выпирающих мускулов. Головы тварей по форме напоминали капли и были глубоко утоплены в массивных плечах, покрыты колтунами грязных, спутанных волос, под которыми сквозь узкие щелочки плоти красным безумным огнем сверкали глаза.

Тела тварей покрывала скорее не кожа, а шкура. Такая шкура оставляла островки голой кожи между кустами волокнистого меха оттенка грязного янтаря и сверкающими раскосыми, насколько он мог судить, глазами. Молодой пират знал, что только один народ во всей Лемурии имеет коричнево-янтарную кожу И раскосые глаза — жители древней Кадорны, самого западного из всех городов-государств Лемурии. Могли ли быть эти рычащие, неуклюже двигающиеся, подпрыгивающие звери дегенерировавшими останками колонии Кадорны, забытой века назад?

Возможно. Но сейчас у Тонгора не было времени раздумывать об этом. Он оказался слишком занят, сражаясь за свою жизнь. Троглодиты нападали на него, словно безумные псы, и он убивал их, пока на краю бассейна не появилась груда залитых ихором тел. Восемь, десять, дюжину убил он, но рано или поздно они все равно должны были смять пирата, повалить его, прижать к земле.

Теперь Тонгор понял, сколь опрометчиво поступил он, в одиночестве спустившись в эту похожую на чашу долину, а не вернувшись назад, в лагерь, как должен был бы сделать. О, как он хотел бы иметь за спиной дюжину отважных пиратов, вооруженных кинжалами, саблями и ятаганами! Но сожалеть о содеянном было слишком поздно. Тонгор сражался, но его стальные мускулы начинали болеть от напряжения, и воздух при дыхании ножом резал сухое горло. Варвар моргал, отгоняя туман, застилающий его глаза.

Потом одна из тварей, возможно, не столь глубоко, как остальные, погруженная в красный туман дикости, находившаяся ближе к свету познания и к роду человеческому, поняла, что никто из полу-зверей не пробьется сквозь стену красной и поющей стали. Чудовище присело на разбитую мостовую, волосатой лапой выковыряло большой камень и запустило его в Тонгора со всей своей обезьяньей силой.

Камень попал Тонгору в лоб. Оглушающий удар… Пират наклонился, зашатался, стараясь не потерять сознание. Окровавленный меч выскользнул из его неожиданно онемевших пальцев и упал, зазвенев о каменную мостовую площади — словно кто-то ударил в гонг.