Карл Вагнер - Кейн. Ветер ночи

— И что вы станете делать? Они разберут Линортис по камешку, чтобы отыскать Сеси.

— Мы не станем от них прятаться, — впервые заговорил Семот. — Сеси — наша королева. Маса-лу ее не видать.

— Сейчас не самое подходящее время для пафоса, — заметил Кейн. — Дорога из цитадели еще свободна. Может, Масал не приказал следить за ней?

— А куда мы убежим? — спросил слепой.

— Всему приходит конец, — обреченно повторил Бир.

— Они устроят тут мясорубку! — воскликнул Кейн. — Разве некоторые из вас не были солдатами Масала?

— Это было в другой жизни, — спокойно сказал Бир. — Сейчас мы — изгнанники, полулюди. Линортис — наш дом, а Сеси — наша королева. Гонимая, преследуемая — она разделяет нашу судьбу.

Линортис и ее дом. Война не закончилась ни для нас, ни для Масала. И сейчас разыграется последняя битва, которая укажет победителя, поскольку то, что началось тридцать лет назад, должно наконец завершиться.

— Вы все безумны!

— Да, мы — безумны.

Кейн выругался, исчерпав все доводы.

— Пойдем с нами в Храм Мира, — мягко обратился к нему Бир. — Может, там тебе легче будет нас понять.

Кейн тем временем прикидывал возможности вытащить Сеси из Линортис. Дорогу наверняка стерегут, а Масал привел с собой больше сотни людей, судя по факелам. Мрачные перспективы… Сейчас Линортис служит им укрытием… и одновременно ловушкой.

Поскольку делать пока все равно было нечего, Кейн пошел за полулюдьми. Сеси с трудом ковыляла, уцепившись за его руку. Она могла ходить, но без коня они не смогут ускользнуть от преследователей.

— Это и есть Храм Мира? — с любопытством спросил Кейн, когда полулюди подошли к бесформенному сооружению из базальта, примостившемуся неподалеку от городских ворот.

— Он самый, — отозвался Бир. — Старые времена и старые боги ушли — умерли вместе с Линортис. Мы — выжившие — почитаем нового бога.

— А Посланники Тьмы — колдуны-демоны из бездн Линортис?

— Нет уже Посланников Тьмы — канули в преисподнюю, из которой явились. Только жертвенные ямы от них и остались. Тысячи людей принесли им в дар, но их стеклянные шары со смертоносными газами и испепеляющим фосфором так и не помогли защитникам победить. Мы спустили яды обратно в бездну и теперь поклоняемся богу Мира.

Напряженный, как тетива, Кейн вступил в храм из черного камня. Его бесформенные стены, лишенные всяких украшений, были мрачными, словно безымянные надгробия. На мгновение Кейну показалось, что он в могиле.

Внутри храма ярко пылало несколько факелов. Некогда здесь разверзлась пропасть — яма, через которую адским тварям отправляли бесчисленные жертвы. Ныне жерло колодца смерти завалили большими каменными блоками, теперь образующими алтарь. А на алтаре полулюди установили статую человека — великана в боевых доспехах с мечом, занесенным в дерзком вызове. Лица у статуи не было.

— О Миротворец! — затянул Бир.

— О Миротворец! — эхом отозвались остальные.

— Кейн, кто это? — встревоженно шепнула Сеси, указывая на статую.

— Миротворец, наш бог, — ответил ей Бир. — Тот, кто принес нам Мир.

— Но ведь это статуя воина; — возразила девушка.

— Это — особенный воин, — объяснил Бир. — Он провел армию Масала через тайный проход в горе. У него нет липа, потому что никто из нас не знает, кто он.

— Вы почитаете человека, который предал Линортис?

— Мы — солдаты обеих воевавших сторон, разве мы не одинаково изуродованы? Солдаты никогда не выигрывают войну — это их командиры становятся победителями. Солдаты сражаются и мучаются, некоторые умирают, многие — как мы — умирают не до конца, но вынуждены прожить остаток жизни жалкими калеками, в то время как военачальники старятся в роскоши, добытой ценой наших страданий. Генералы живут в славе, а солдаты умирают в муках…

Пряди волос Бира качнулись, когда он встряхнул головой.

— Нет, Миротворец нас не предал. Он помог быстро закончиться двухлетнему кошмару.

— Но ведь из-за него погибли сотни тысяч!

— Десятки тысяч и здесь, и внизу. А кто может знать, сколько еще погибло бы, если бы осада затянулась еще на два года, на десять лет… Йосахкора превращал бы народ и его добро в воинов и оружие, а Масал пригонял бы все новые и новые тысячи своих подданных, чтобы присоединить их кости к костям их братьев. Миротворец положил этому конец, и за это мы благодарны ему навек. — Лицо Бира было спокойным, вопреки гневу и боли в его словах. — А сейчас мы будем молиться за приближающийся конец. Внеси меня на алтарь, Семот.

Слепец послушался. Обожженный лучник помог ему справиться с ремнями, и Семот осторожно поставил тело Бира у подножия статуи.

— Слава Миротворцу! — затянул басом Бир.

Голоса собравшихся полулюдей эхом вторили ему.

— Слава тому, кто принес Мир!

— Слава тому, кто принес Смерть!

— Слава тому, кто принес Мир!

— Принеси нам всем Смерть!..

Кейн взял Сеси за руки и вывел ее из храма.

— Может, есть отсюда какой-то выход. Мы попробуем вырваться, когда Масал возьмется за полулюдей. Сражение может отвлечь внимание солдат от тайного хода. Масал будет уверен в себе и атакует по дороге.

— Кейн, я не могу сделать ни шагу.

— Черт возьми, единственное, чего ты не можешь, так это оставаться здесь!

— Какая разница? Если Масал их одолеет, он станет преследовать меня, куда бы я ни сбежала.

— Если нам удастся удрать из этой страны, он никогда не выследит тебя.

— Нам не удастся, и ты это знаешь. Полулюдям нужна я, ты можешь бежать.

— Я могу попробовать вытащить нас обоих.

— Это безнадежно. Лучший выход для меня — остаться тут с полулюдьми. Если они сумеют остановить Масала…

— Сеси, они слишком слабы. Они слишком малочисленны, слишком стары, слишком покалечены. И они безумны! Ты тоже сойдешь с ума, если не пойдешь со мной.

— Оставайся и сражайся с нами.

— Мертвый я не смогу воспользоваться твоим золотом.

Сеси закусила губу.

— О Господи, Кейн! Нет никакого золота!

Кейн равнодушно посмотрел на нее.

— Если б я знала тайну этой комнаты, думаешь, я бы очутилась в таком бедственном положении?

— Очень может быть, если у тебя не было времени обдумать, как использовать свой секрет. Не могла же ты просто взять сундук с золотом и пойти прогуляться до ближайшего города…

— Кейн, моя жизнь не многого стоит, но я хочу жить и к тому же не выношу боли. Джересен вырвал бы из меня секрет, если бы я его только знала.

— Мы уже говорили об этом, Сеси. Кто-то тут привирает…

— Я не знаю, как Аменит приукрасил услышанное. Он крутился вокруг меня и подглядывал. Как-то ночью он закрыл щеколду и вошел в мою комнату через подвал. Орсис побил его тогда и выгнал. А мама… она теряла сознание. У нее был жар. Она рассказывала мне о своем детстве и о Линортис. Смысла в ее словах было не много. Несколько раз она заговаривала о комнате, полной золота, в которую отнесла свое ожерелье, чтобы присоединить его к горе сокровищ. Но она никогда не упоминала ни где эта комната, ни когда это было. Кейн, ей не было и десяти лет, когда пал Линортис!