Николай Бершицкий - Записки дорана

– Ха, не многовато ли дров решили перевести наши командиры? – усмехнулся он вслух. – Да и к природе раньше отношение было лучше.

– Много ты понимаешь, доран, – буркнул раздражительный гвардеец. – Считаться с каждым кустиком мы сейчас при самом большом желании не сможем, да и рубим деревья не целиком – берем опавшие ветки либо срезаем аккуратно. А костров много по одной простой причине: капитан Фойртехерн надеется этой уловкой создать видимость размера армии. Чем больше огней, тем крупнее войско. Демоны трусливы по натуре, да и не в том положении, чтобы совершать дерзкие набеги. Лишним не будет, если они испугаются нас и обойдут за семь верст.

Нуаллан кивнул и продолжил озираться, теперь в поисках Глинис, но так ее и не заметил. Придя на участок, эльфы первым делом развесили фонарики на шесты с крюками, вкопанные вкруг наблюдательного пункта или, вернее будет сказать, – в квадрат, по одному на каждую сторону света. Фонарей, правда, было только два, однако светили они достаточно ярко, а излишняя иллюминация могла лишь навредить. Нуаллан спиной прислонился к такому шесту, встав напротив самого сердитого воина, прервавшего его сон. Тот стрельнул на него глазами, полными необъяснимой неприязни. Терпеть подобное отношение стало невмоготу.

– Ну, – кивнул сару Нуаллан. – Скажи уж мне, что именно ты имеешь против доранов или против конкретно меня? – увидев замешательство на лице стражника, он продолжил давить. – Изгнанники такие же эльфы, как и ты, тебя тоже могут избрать для Большого похода, таков закон. Или ты завидуешь, что какой-то мелкий изгнанник бьется лучше и искуснее гвардейца Бинн?

– Завидую, с какой стати? – обиженно гавкнул сар. – И вообще не до разговоров мне: мы в карауле, если ты не заметил.

– Точно, завидуешь, – ухмыльнулся Нуаллан. – Только сам не понимаешь, чему именно. Знал бы ты, каких откупов нам стоили эти знания, чем мы приобретали свое мастерство. Вы сидите в Аллин-Лирре, как дети в яслях, наслаждаясь каждым днем, если бы не демоны, вы так бы и упивались идиллией. Но любая идиллия когда-нибудь рухнет, как бы печально ни звучали мои слова. Тебе бы радоваться, что нашлись те, кто умеет делать что-то лучше тебя, чтобы помочь там, где ты бессилен.

– Идиллия говоришь?! – резко огрызнулся охранник лагеря, на шум колыхнулись фонари на соседних пунктах. – Как давно тебя выслали?!

– Не кипятись, – успокоил его Нуаллан. – Я слышал, что на родине тоже не все шло гладко, слышал и про перемены. Король Аэдан знает магию, использует ее для общения с Бинн или мудрецами Аллин-Лирра, много с кем. Он тоже удивился, узнав о Лехри, который пришел извне, да еще и был человеком.

– Не совсем человеком, – поправил второй страж, все это время крутивший в зубах соломинку и задумчиво глядящий на звезды.

– Но оказалось, он не так плох, – пожал плечами доран. – В любом случае, тайный мир не ведал горя почти с самого сотворения, я сам поживал без хлопот до того дня, как меня избрали в Поход. С тех пор я не видел ни дома в цветущей деревушке Бога-Фроис, ни родни. Годами мы отстаивали право на жизнь, сражаясь с дикарями в Пралегаре, где впоследствии выстроили целое королевство своими собственными руками. Мы познали боль и голод, похоронили много родичей и не меньше врагов, коих, к слову, набрались тысячи. Тут хочешь не хочешь, а придется учиться махать мечом и орудовать молотком. Я бы, может, предпочел остаться у родного очага, если бы меня спросили о желании и предупредили, на что обрекают. Так что не спеши завидовать эльфу, изгнанному из рая во тьму.

Стражник опустил голову и что-то забурчал.

– Я не собираюсь обсуждать, у кого судьба тяжелее. Нам тоже перепало, – наконец выдавил он. – Но мне не должно нравиться, что, пока мы пытаемся вытащить себя за уши из этой ямы, какой-то умник отлеживается у огонька и балуется с девками.

– Во-первых, не оскорбляй Глинис! – гневно процедил Нуаллан, потянув Луат из ножен. – А во-вторых, я делаю для Аллин-Лирра не меньше тебя, если не больше. Я легко мог бы вернуться в королевство Пралегар, плюнуть на все. Вы бы сами геройствовали в свое удовольствие. Но я не таков, чтобы прятаться там, где теплее.

– И что же именно тебя погнало в самое пекло? – хмыкнул второй эльф, хранящий непоколебимое спокойствие.

– Не знаю, о чем ты, моя цель Бога-Фроис. Хочу посмотреть, как поживают мои родичи, помочь им, если беда сильно коснулась их.

– Бога-Фроис, – задумался сар. – Это где-то возле Суг-Меаса, раз ты сюда идешь?

– Ты необыкновенно догадлив.

– Тогда, доран, напрасно ты не пошел туда, «где теплее», – вполне серьезным тоном произнес страж.

Нуаллан глянул ему в глаза и не заметил ни намека на издевку. До доранов Аэдана доходили вести о великой армии демонов, прошедшей через Суг-Меаса, птицы говорили про громадную баллисту, опрокинувшую защитную башню легендарного города. Бэрон Ааззен показательно уничтожил Суг-Меаса, как шептались люди из Орденов и командиры эльфийских гарнизонов. Но вопреки перетолкам Нуаллан сердцем надеялся, что страшная участь Города цветущих садов хотя бы минула его отдаленные окрестности.

– Да, – подхватил тему первый солдат, может быть нарочно. – Последние беженцы из-под Суг-Меаса рассказывали о чудовищах из Бездны, опустошающих села, о великане Фарр-Тра-Туме, чье дыхание умерщвляло леса на мили. Стаи бесов-мародеров заживо жрали и эльфов и зверье. Область Суг-Меаса пострадала сильнее всех, выживших мы там искать не будем. Наша задача отловить и истребить любых демонов.

– Тогда я упьюсь местью, – грозно и холодно ответствовал Нуаллан. От слов дорана похолодели души у обоих саров.

Проводить время они предпочли молча. Вокруг фонарей собрались мошки, в траве наигрывали трещащие мелодии кузнечики и сверчки. Земля еще помнила тепло пожаров и тяжесть демонических легионов, но мир словно забыл о событиях, минувших сутки назад. В темноте ночи лес не казался обгоревшим, он выстроил черную стену стволов, распушил голые ветви. Только запах жжения напоминал об опустошительной войне. Но Нуаллан не расслаблялся ни на секунду, шестым чувством он ощущал присутствие невидимого врага, для которого темнота – дом родной. В чаще мигали красные глазки бесов, тишину рвал надрывистый вой, совсем не похожий на волчий. В двух десятках локтей в тусклом свете фонариков замерли напряженные лица других эльфов-патрульных, бледные и тревожные. Ветер нагонял с юго-запада вонь гниения.

Нуаллан внезапно вспомнил, что где-то там, за холмами и реками, стоит обелиск скверны Владыки Вуленрода. Он видел его, когда в составе группы разведчиков обходил притихший в предсмертном сне Суг-Меаса, выискивая врага. Как подмывало его тогда бросить все на свете и побежать в родную деревню, останавливала дорана мысль, что все жители давно покинули села. Однако город не опустел, лишь заперлись тяжелые ворота, да башня чародея Риордана замкнула свой полог. Сколько надежд на этот барьер возлагали обреченные сугмеасцы. Сложно и представить, какой ужас, должно быть, объял их в миг падения башни. Грохот был слышен за несколько верст, небо полыхнуло заревом. Доран прикрыл глаза, надеясь отогнать дурные мысли, но тщетно. Нельзя было просто забыть вред, причиненный демонами, отвлечься от воспоминаний о семье, волей жестокой судьбы попавшей в самый центр событий.