Анджей Ясинский - Толлеус, искусник из Кордоса

На первый островок вполне удастся залезть без помощи рук или липучек на лапах – он всего лишь на высоте полутора шагов. Но дальше экспериментировать будет опаснее. Искусник остановил шестинога у стены, снял верный шлем и вытер со лба рукавом выступивший пот. Вернув головной убор на место, он осторожно повел голема вверх, на стену. По трибуне пронесся то ли вздох, то ли всхлип, когда железное чудовище оказалось на вертикальной поверхности. Сам старик повис на ремнях, прикованный к креслу. Свое состояние он вполне мог описать одним словом – «некомфортно». Придется потерпеть – вперед!

С грохотом шестиног свалился вниз, что вызвало новый шелест в рядах зрителей. Толлеус поморщился: благодаря своей защите он совершенно не пострадал, но бегать по стене оказалось совсем непросто – гораздо сложнее, чем на нее залезть. Подняв голема на ноги, старик снова забрался на стену. На этот раз Паук неторопливо, но уверенно пополз вперед. Увы, плетению, чтобы достаточно углубиться, требовалось время.

В первую попытку големщик свалился именно из-за того, что поспешил. Запоздало искусник пожалел, что выбрал именно такой подход для создания опоры. Конечно, очень здорово, когда корень сам определяет прочность поверхности и цепляется в первую очередь за наиболее крепкие и надежные вкрапления. Случись стене быть из песка, плетение найдет в нем единственный камень, если таковой есть в радиусе действия, и схватится за него. Но тут проще было бы выпустить обычный искусный штырь шага два длиной – и держал бы он точно так же, зато формировался бы почти мгновенно.

Шестиног уверенно взбирался все выше и выше, попросту обходя островки, на которые, по замыслу проектировщиков, следовало прыгать. Старик не сомневался, что этот трюк на будущий год не сработает: оробосцы быстро сделают выводы и либо правилами запретят ходить по стенам, либо прикроют их такими же плетениями, которые сплошным ковром устилали дно каньона. По этой причине очень не хотелось показывать публике другое новшество: руки.

Дело в том, что если удастся благополучно добраться сейчас до финиша, то задача выполнена и нужды участвовать в других забегах нет. Так что удалось бы приберечь этот козырь для будущего Турнира. Однако стена не была идеально ровной. Временами на ней попадались вертикальные желоба и выступы непонятного назначения, которые могли помешать лапам «пустить корни». И это если не учитывать качество обработки камней и достаточно неряшливо заделанные стыки между ними. Уже не в первый раз Толлеус корил себя за то, что не придумал такой способ движения несколько дней назад. Тогда бы он мог сделать все нормально, то есть менялась бы глубина корня в зависимости от поверхности, учитывались бы рельефные особенности. Паук двигался бы быстрее, вероятность сорваться стремилась бы к нулю.

Пока руки голема неприметными бухтами висели за бортами, но старику временами очень хотелось подстраховаться и зацепиться ими за островки, особенно на опасных участках. К середине маршрута искусник почувствовал, что устал. Даже не физически, а от нервного напряжения. Внизу бездна – аж смотреть страшно, посоха нет, кругом враги, да и голем как будто идет хуже…

Не останавливаясь, Толлеус присмотрелся: здесь, близко к верхнему краю, стена сложена из какого-то другого камня. Исчезли мощные монументальные блоки, лежавшие в основании. Корни в этих небольших рыхлых фрагментах держались гораздо хуже. В некоторых местах по стене вокруг «вросших» лап весело разбегались трещинки. Осознав этот факт, старик вздрогнул и спустился чуть-чуть пониже. Все же над самой землей идти опаснее – там больше островков, но при этом есть движущиеся препятствия. Толлеус изначально наметил для себя путь подлиннее – по параболе, зато безопаснее. Причем он заметил, что почти все чародеи, так же как и он, повели своих големов поверху, где приходилось прыгать дальше и точнее, зато островки держались дольше, а перед носом не возникали преграды в виде подвижных бревен.

Много времени старик потерял, пытаясь перебраться через толстую колонну. По идее, големы должны были попадать на другую сторону через специальные разрывы в ней. Искусник же пытался взять ее штурмом, впрочем, безуспешно. В конце концов он вновь полез выше, чтобы пройти в специально отведенном для этого месте.

Точно определить время по солнцу не представлялось возможным – Толлеус не запомнил его положение, когда открылись ворота, но по ощущениям прошло минут пятнадцать. Искусник рискнул оторвать взгляд от своей вертикальной дороги и обернулся. Забавно – в истинном зрении видны искусные «корни», отброшенные за ненадобностью, то есть оставшиеся в камнях и не успевшие еще рассеяться, так что за Пауком тянулась четкая цепочка следов. Вокруг роились орды наблюдательных конструктов: похоже, многие чародеи не хотели довольствоваться общей иллюзией, предпочитая самостоятельно выбирать ракурс и расстояние наблюдения.

Плотоядная мысль, основанная на многолетней привычке экономить ману, тут же свернула в сторону «наловить побольше», но разум услужливо напомнил, чем это закончилось в прошлый раз. Да и недостатка маны в последнее время не наблюдается, даже наоборот. И все же идея не прошла бесследно, потянув за собой другую: случись война, можно прямо в Паука встроить плетение ловли конструктов, которых на поле боя хватает, и тут же стрелять во врагов молниями или чем-нибудь посерьезнее, используя вражескую ману.

«Не время отвлекаться!» – сам себя одернул Толлеус. Действительно, отвесная стена в двадцать шагов – не самое лучше место для теоретических изысканий.

Несмотря на тяготы пути, голем уверенно топал к финишу. Маны в кристалле осталось меньше половины, но и до конца пути уже недалеко: хватит – расчеты оказались правильными. Все-таки в одной точке старик зазевался. Поднятое до поры толстое бревно внезапно рухнуло вниз и с размаху хлопнуло голема, после чего снова поползло на свое место. У старика с перепугу едва не случился приступ, когда шестиног задрожал и зазвенел металлом. К счастью, ничего страшного не произошло: Паук с честью выдержал прямое попадание тарана, плетения-корни тоже не подвели.

Беда пришла откуда не ждали: когда шестиног уже спускался, направляясь к призывно распахнутым воротам, он сорвался. Самое обидное, что не было ни больших неровностей, ни преград. Просто кто-то когда-то залатал старую стену не камнями и крепким раствором, а замазал обычной глиной. Корни послушно зарылись в нее, но веса голема заплатка не выдержала, и он, кувыркаясь, полетел вниз, зажав в лапах куски стены.

Крик старика захлебнулся у него внутри – горло испуганно сжалось и не выпустило наружу ни звука. Инстинктивно Толлеус растопырил руки в слепой надежде удержаться, зацепиться за что-нибудь. На удачу, руки голема были наготове и со свистом потянулись в разные стороны. Силы искусник не пожалел, так что захваты попросту воткнулись в камни по сторонам каньона, а сам Паук, по-прежнему перебирая лапами, закачался шагах в трех от земли. Манокристалл от такой выходки тут же почернел, и мана бодрым ручейком побежала из ауры големщика. Это тут же вернуло старика к реальности, иначе бы он, возможно, еще долго сидел, вытаращив глаза и разинув в немом крике рот. Возможно, такой отток вывел бы его даже из комы, слишком уж организм был нацелен на сохранение этого ресурса.