Стэнк Константин - Возродившие будущее

Проворчал при этом, что он давно забыл вкус этой мерзости, а здоровье гостей ему не безразлично.

На стол же, дед подал свой фирменный степной чай.

Во время беседы генерал долго рассказывал, как трудно приходится возвращать к плодотворной, деятельной жизни незаконно репрессированных, с какими изощренными схемами мошенничества ему приходится бороться, со времен т. н. всеобщей приватизации. Сказал он и о том, что дед несомненно заслуживает всяческого поощрения, а не изоляции от общест-ва, несмотря на то, что многим, он жизнь все-таки подперчил.

Кинорежиссер оказался всецело на стороне Крамолы, всячески старался его защищать.

Правозащитник измученный поисками компомисса, предложил, в конце – концов, отозвать свое письмо, как напи-санное ошибочно.

А для пушей поддержки Крамолы он предложил всей комис-сией выехать для проверки одного из домов престарелых в Московской области. Пригласить туда же и центральное телевидение. Крамола же категорически был против телевидения, заверив, что для правозащитника, показ убожества стардома, возможно и плюс, а вот для телезрителей, постоянно загружаемых чернухой, все это слишком тяжелая нагрузка, Для осуществления задуманного, оставалось только убедить председателя комиссии, Сделать это поручили «Правдуну».

Через несколько дней, вертолет с представительной комиссией приземлился в одном из подмосковных поселков.

К дому для престарелых, пришлось около километра идти пешком.

Еще издалека, прибывшие увидели, как к подъезду домаподкатили два автомобиля; грузовик, загруженный домашним скарбом и, легковой автомобиль из которого два дюжих молодца насильно выволокли отчаянно упирающуюся старуху.

Из дверей дома выскочил невысокий толстый человек и принялся что-то кричать, энергично размахивая руками.

– Ходячий хлам на второй этаж, а не ходячий, сваливайте вон к той куче, – услышали подходившие его напряженный, противно визжащий голос. Посредине двора навалена куча старой мебели и бытовых вещей, – Это все, что удается привезти старикам.

– Директор дома для престарелых – Жабин Павел Петрович, – представился толстяк приятным – заискивающим голоском.

– Вот притащили, очередную неучтенку, безо всяких документов, а у меня и так все забито, мест нет, – пожаловался он, кисло улыбаясь, отчего, стал походить на жабу. Комиссия вошла в дом.

Было время завтрака. По коридору две пожилые санитарки катили, гремящюю, как старый раздолбанный трамвай тележку с ведрами утренней каши и чая:

– Завтрак, завтрак, поднимайтесь! – хрипло кричит одна из женщин.

В коридор из комнат-камер потянулись старики и старухи.

Лица бледные, серые с блеклыми выцветшими, потухшими глазами, ни одной улыбки, ни одного бодрого слова, у всех тарелки, кружки в трясущихся руках, многие с костылями и палками, едва передвигаются.

Воздух, наполненный запахами лекарств, гниющей древесины и сырости, дополнился отвратительным «аро – матом» прокисшей каши, еще резко, необъяснимо, незнакомо пахло старостью.

– Чем это у вас так воняет?! – не выдержал один из военных.

– Да старичье наше сквозняков боится, не дают проветривать, – убедительно оправдался директор, виновато искривив свой жабий рот в улыбке.

– Все ясно, больше смотреть нечего, да и не стоит! – Возмущенно скомандовал председатель комиссии.

– Вот, где твое поле деятельности, вот, где тебе работы непочатый край! А не строчить жалобы на Крамолу, – продолжил он, повернувшись к правозащитнику Правдуновскому.

– Я, всегда за правовое государство, за демократию, – попытался оправдаться правдун.

– В том и разница между вами. Крамола работает, во благо людей, а ты защищаешь абстрактное, придуманное кем-то право! – Возмутился кинорежиссер.

На улице все увидели, как из лихо подкатившего по – лицейского автомобиля служители закона выволокли высокого, довольно крепкого еще старика.

– Зачем вы его приперли, все равно ведь убежит, – возмутился директор Жабин.

– В четвертый раз убежал, а они его все равно приперли, – заискивающе пояснил он председателю комиссии.

Полицейские отпустили старика и направились к авто-мобилю.

Старик неуверенно пошел к входной двери.

– Погоди старик, забери свои побрякушки, – остановил, деда один из полицейских протягивая ему горсть медалей и ор-денов.

– Зачем они мне? Удостоверения все равно Жаба забрал, – равнодушно буркнул дед.

Один из военных – член комиссии, не выдержал, забрал у полицейского награды, обнял старика за плечи.

– Поехали дедушка с нами, не пожалеешь, – сказал он и резко повернулся к директору стардома:

– Неси сюда удостоверения, мигом!!!

Жабин умчался в дом и через две минуты выскочил с целой пачкой наградных удостоверений:

– Я, же хотел как лучше, сохранить в сейфе, что бы не потерялись, – торопливо оправдываясь, лепетал напуганный до полусмерти директор.

– Неси все, сколько есть! – Приказал военный.

Вскоре Жабин притащил целую коробку с наградными документами.

Высокая комиссия вместе со стариком, отправилась к вертолету.

Вскоре старик-кавалер ордена «Трудового Красного зна-мени», Герой соцтруда и Герой Отечественной войны, с удивлением осваивался в Доме-санатории для ветеранов». Выстроенном благодаря стараниям Крамолы-деда и жителей города «Солнечного».

Военный, изъявший наградные документы у Жабина, ока-зался человеком очень деятельным и обязательным. Он подробно расспросил привезенного старика, как выяснилось бывшего военного разведчика Ивана Максимовича, о порядках заведенных во владении Жабина.

Выяснилось, что в бандитские 90е Жабин выкупил старое, опустевшее общежитие, сделал там ремонт, и сдал в аренду местной администрации. Так образовался этот «стардом».

Ежемесячно Жабина посещает, главарь черных риэлторов некто Фима, отваливая ему немалые деньги за проданные в Москве квартиры. Владельцы же этих квартир доживают свой век в стардоме, привезены туда насильно, мечтают вырваться на свободу, да милиция отлавливает беглецов и возвращает их в стардом.

Стараниями военного все ветераны, имена которых уста-новили по наградным документам, вскоре были перевезены в дом-санаторий.

Генерал Жуков, решил проведать заядлого рыбака Ивана Сергеевича. Но, к удивлению генерала, Иван Сергеевич от рыбалки отказался, ссылаясь на то, что ему назначен новый режим питания и составлен уплотненный график физических упражнений.

– К тому же «Яшку», моего робота-няньку, поставили на очередную профилактику, устанавливают обновленную элементную базу, – сетовал Иван Сергеевич.

Но опытный психолог, генерал Жуков заметил, что дело не только в роботе Яше, что-то еще угнетает старика.